Бабочка в стекле

Глава 17.

После перерыва оценку отелю дали менеджеры отдела продаж холдинга. Сосредоточенная на своих мыслях, Анна ничего не слышала. Борислав украдкой смотрел на неё, любуясь румянцем. Кажется, Анна замечала его взгляд, так как тут же смущалась и вспыхивала.

Наконец, Михаил закончил официальную часть и отпустил коллег. Отто тоже собирался уходить, но Анна попросила у Колосовских разрешения ему остаться. Михаил не понимал, зачем это нужно.

Сотрудники покинули конференц-зал, шумно задвигая стулья. Отто распорядился накрыть для оставшихся гостей стол на веранде, выходящей из конференц-зала.

Анна извинилась перед присутствующими и отошла подышать воздухом к открытой части веранды. В легкой шифоновой блузке она замёрзла и потирала плечи, чтобы согреться, как вдруг почувствовала, что кто-то её укрывает. Обернувшись, Анна увидела Бориса.

– Простудишься, – он нежно коснулся её плеч, накрывая их пиджаком. – Ань, что мне сделать, чтобы вернуть всё как было между нами? – приблизившись, он почувствовал аромат её тела.

– Боря, по-твоему, сейчас это нужно обсуждать? Что ты собрался возвращать? – она смутилась и потупила взгляд. Анна не могла больше смотреть на него так, как раньше.

– Я ценю тебя как друга. Теперь я потерял его в тебе? – хрипловато прошептал он.

– Мне нужно время. Прошу, не мучай, мне очень тяжело.

– Прости, мне, правда, так стыдно, – он нежно тронул её кисть. – За то, что произошло ночью, и... за утреннее предложение тоже.

– Дай мне время всё забыть, прошу, – Анна смотрела глазами, полными отчаяния и боли.

Сердце её теперь было разбито. Между ними ничего нет. Она всё испортила, разрушила собственными руками. Уважающий Анну и её семью человек, которому она могла запросто позвонить, попросить о чем-то, либо с готовностью выполнить его просьбу, исчез из её жизни. Он живет, думает, работает, грустит, радуется, только она об этом не будет больше знать. Они в один миг стали чужими... Парадокс, но этой близостью укоренилось только одно – разлука. Она не могла больше быть «своим парнем» в юбке, той Анютой, к которой привык Борис. Невозможно перечеркнуть эту ночь и признание, которое она, наконец, решилась ему сделать. Нужно много времени, чтобы забыть всё и жить, как прежде. А будет ли это «как прежде» вообще? Подбежал с пледом Отто. Анна знала, что мужчина неравнодушен к ней, видела его помощь и заботу, но как заставить своё сердце полюбить?

Гости закончили чаепитие и вернулись в конференц-зал. Компания разместилась вокруг большого стола. Анна села рядом с Отто. Колосовские держались вместе. Затянувшееся молчание нарушил Михаил:

– Анна Александровна, раньше времени не хочу вас ни в чем обвинять, но не молчите, если вам есть что сказать. Ведь следствие все равно выяснит правду. Только какой ценой? – он строго, но по-отечески смотрел на Анну.

– Михаил Александрович, мне известно не больше вашего, поверьте. С мужем мы расстались полгода назад, но развод не оформили, и это было моей ошибкой, иначе не пришлось бы все это выслушивать. – Придав голосу твёрдости, ответила Анна.

– Рассказывай, я тебе говорю, где украденные деньги?! – закричала Берта. – Анна опешила от её хамства. – Развод она не оформила! Тут не дети сидят перед тобой! Значит, так он был тебе нужен, развод этот!

– Берта, прекрати, пожалуйста, оставь Анну в покое, – вмешался Борис.

– Боря, хватит защищать эту аферистку! Я с самого начала говорила, что им нельзя верить: ни муженьку её, ни ей! Ты посмотри на себя! Что эта Рауде сделала с тобой? Ты глаз с неё весь вечер не сводишь!

Борис запнулся и покраснел. Проницательности Берты можно было позавидовать.

– Именно сейчас, когда пропали деньги со счетов, она выбрала момент охмурить тебя? Ничего у тебя не получится, пока здесь есть я! – Берта упирала руки в бока, походя на рыночную хабалку.

– Берта Михайловна, умерьте пыл, прошу вас. Охмурять я никого не собираюсь. Я тоже умею кричать, поверьте! Никаких денег я не получала, на моих счетах только собственные накопления.

– Да ты все давно перевела в офшор! – перебила её Берта.

– Я не знаю, что это, – парировала Анна, хотя, конечно, знала, о чем речь.

Михаил ударил по столу. Все замолчали.

– Прекратить базар! Берта, ещё слово в таком ключе, и я удалю тебя из зала! Давайте думать вместе, что делать.

– Вы сделали всё, что было в ваших интересах, – выдавила Анна. – Мне сегодня звонил следователь Семенихин, комитет принял ваше заявление к рассмотрению, и теперь Юргиса будут искать как преступника, а не пропавшего без вести.

Это было в стиле Михаила: мягко стелить, но спать было всё равно жестко.

Борис вскочил со своего места, поражённый услышанным:

– Папа, ну зачем, неужели ты, правда, это сделал? Мы же договорились молчать о Юргисе! Ты понимаешь, что теперь Анну призовут к ответу?

Берта не сдержалась и в этот раз, превращая собрание то ли в самосуд, то ли в базар:

– Боря, да очнись ты! Раудис – преступник, иначе не сбежал бы! Кстати, аудитор закончила проверку? – обратилась она к отцу.

– Да, мне бы хотелось знать, о какой сумме идёт речь? – Анне уже заранее было страшно.

– Аудитор выяснила, какая сумма пропала со счетов, только неясно, была ли она переведена куда-то или просто обналичена. Заказа-наряда в назначении платежа не было, название подставной фирмы – это вообще набор букв! Я удивляюсь, как банк сделал перевод такой огромной суммы! – ответил Михаил, – Анечка, ты пойми и не обижайся, я должен был написать заявление.

Анну словно ошпарили кипятком, ведь она никогда всё не выплатит! Она опустила голову на стол и закрыла её руками. Отто, ничего не понимающий из русской ругани, спросил о какой сумме речь. Анна ответила, но совладельца отеля нисколько не удивил масштаб украденного.

Он решил взять инициативу в свои руки, пока Анна приходила в себя.

– Уважаемые коллеги! Аннет попросила меня, как близкого друга, остаться, я здесь выступаю в её защиту. Михаил, Борис, извините, она здесь совсем одна. Понятно, что вы защищаете свои интересы. Но кто защитит её?

Борис напрягся. Слушать ему это было неприятно. Казалось, правда на его стороне, да и нечестным назвать его было трудно. Разве он обещал ей что-то из того, чего не мог дать? Не обещал. Или обязан? Нет. Но совесть мучила, как ядовитый дым. Или ответственность… Или то и другое… Но сильнее всего его мучила ревность.

Отто Вагнер продолжил:

– Сегодня мы получили по факсу один занятный документ. Анна, ты покажешь?

Она открыла папку и достала файл. Ей хотелось, чтобы всё закончилось поскорее.

– Уважаемые коллеги! – решительно начала Анна.

– Мы не коллеги тебе больше, а на сегодняшнем собрании хотели сообщить, что ты уволена. Жена преступника не может больше работать в нашем холдинге! – выкрикнула со своего места Берта.

Михаил сконфузился и промолчал. Анна была сама уверенность и спокойствие. Ни один мускул не дрогнул на её лице.

– Я продолжу, если вы не против? – обратилась она к Михаилу. Тот молча кивнул, бросив гневный взгляд на Берту. – Сегодня мне позвонила мама из Красноярска. Курьер доставил для меня документ. Я попросила маму открыть его и отправить копию для вас.