Бабочка в стекле

– Он заплатил вдвое больше... Давай сменим тему, мне неприятно вспоминать об этом, – Анна изменилась в лице и закуталась в вязаный плед, спасаясь от речной прохлады.

– Он был груб? Всё было плохо, да?

– Нет, всё было слишком хорошо, чтобы быть правдой, до того момента, пока он не сорвал с меня маску и не наговорил кучу обидных слов. Всё, Крис, забыли! Мы объяснились, и его предложение не устроило меня.

– А он что-то предложил? – у Кристины округлились глаза.

– Да, встречаться со мной для секса, без отношений и обязательств.

– Значит, он запал на тебя, Анют. Почему ты отказалась? Ты так долго ждала! – она так громко воскликнула, что официанты обернулись.

– Мне нужна любовь. Другого мне не надо. Лучше не начинать вообще, чем потом потерять его. Вечно же это не будет продолжаться? Потом он захочет с кем-то другим подобные отношения. Я сломаюсь, Крис.

– Да, ты права, это очень унизительно... Анечка, я представляю, как тебе тяжело, – Кристина обняла подругу. – Ты пожалела, что пришла к нему?

– Ты знаешь, нет, – Анна покраснела, хитро улыбнувшись. – Это восточная сказка – не иначе. Мне было так хорошо, – она отвела взгляд, – если он такой ласковый с незнакомкой, я представляю, какой он с любимой женщиной. Вернее, не представляю…

Глава 21.

Начальник отдела, где трудился Семенихин, был худшим учителем, которого только могла подарить ему судьба. Буквоед и любитель бумажной волокиты, Орлов хорошо обучил Алексея только одной вещи: следовать инструкции. Иметь такого начальника отдела – отличное приобретение для руководства. Он не стремился расследовать, подключать логику и мышление, выезжать на происшествия, вести грязную и неблагодарную работу оперативника или следователя. Перед ним стояла задача следить за работой отдела и подавать отчёты руководству.

Рабочий день Сергея Юрьевича заканчивался вовремя. Всем своим навыкам и умениям стажеры и молодые неопытные следователи вроде Семенихина учились сами.

С утра Лёшка ждал сведений от сотового оператора и данных с камер видеонаблюдения. Он приехал в управление к обеду, так как с утра выезжал на происшествие. Данные сотового оператора показали, что никто, кроме близких Юргису людей, а также коллег, не звонил ему. В этом не было ничего подозрительного. Было несколько неизвестных номеров, что показалось Семенихину странным. Сим-карты не были зарегистрированы, звонки совершались неустановленным абонентом с ноября, то есть за два-три месяца до ограбления. Кто мог звонить Юргису? Очевидно, преступник предвидел действия следователей и обезопасил себя. Больше одного-двух раз с неустановленных номеров не звонили.

Алексей закурил, выпуская дым в открытое окно. Надо потребовать объяснения у сотового оператора, каким образом «серые» сим-карты оказались у преступника.

Зазвонил его простенький кнопочный телефон.

– Да, Анна Александровна, – ответил он Анне.

– Алексей Иванович, я чувствую, что за мной следят. Меня это пугает. Поймите, у меня дочь!

Семенихин не успевал разобраться с одним делом, как вдруг появлялось другое.

– Анна Александровна, вам поступают угрозы? Нет. А это значит, что заявление я принять не могу. Не думали, что вам это кажется? – раздраженно ответил ей Семенихин.

– Нет, не кажется. Но я вас поняла... Подождём, пока они убьют меня!

– Ну зачем вы сразу так? – спросил он с досадой. – Я, кстати, получил распечатку телефонных звонков.

– И что, есть новости? – взволнованно спросила Анна.

– Нет новостей. Сим-карты «серые», а значит, выяснить личность звонившего не представляется возможным.

– Алексей, прошу, найдите документы, которые я подписывала. Касаемо звонков – это только доказывает, что у Юргиса были сообщники.

Доказательную базу Семенихин собирал по крупицам. Сообщники не установлены, но кто-то определённо помогал Юргису. Камеры, как и ожидал Алексей, не дали информации, так как данные с них не хранились столько времени.

В один из дней Семенихин решил обратиться за советом к Орлову:

– Сергей Юрьевич, мне нечего подавать на судебное разбирательство. Кроме исчезновения Раудиса нет никаких весомых доказательств его вины.

– Алексей, как нет? Он подписал заказ-наряды на подставные фирмы? – уточнил Орлов.

– Подпись его, но опрошенные сотрудники банка, через который осуществлялся перевод, не опознали Юргиса. Ни один из них не подтвердил его визита в банк. Такого быть не может. – Ответил Семенихин.

– Действительно, странно, – Орлов покрутил в руках карандаш. – Я думаю, они сговорились не выдавать Юргиса. Боятся, что банк за офшорные переводы лишат лицензии, вот и всё объяснение.

– Мне-то что делать, товарищ полковник? Что подавать в суд?

Орлов задумался, прохаживаясь по кабинету.

– Допроси ещё раз сотрудников холдинга. Надо найти документы, которые он подсунул на подпись жене, это, во-первых.

– А во-вторых? – деловито произнёс Семенихин.

– Во-вторых, если финансовые притязания холдинга удовлетворяет жена Раудиса, до суда можно дело не доводить, тем более что привлекать некого. Алексей, неужели ты решил, что нам удастся его найти? Всерьёз решил, что люди, способные спланировать такое ограбление, не позаботятся о путях отступления? Это не бытовая кража.

– Сергей Юрьевич, если они всё спланировали, мне теперь этим не заниматься? – разочарованно спросил Алексей.

– Кто говорит, что заниматься не надо? Занимайся, но только для проверяющих. Для Колосовских не нужно, им уже никто не поможет. Должны быть в порядке бумаги: показания, выписки, отчёты.

Разговор стал концом иллюзий Семенихина. Ему точно дали понять, что дело без шансов на раскрытие, и все его, Лешкины, идеи, мысли, рассуждения стоит засунуть куда подальше и заниматься другими расследованиями, не тратить время и административный ресурс отделения. Завтрашний день он проведёт в зале переговоров холдинга. Остаётся выяснить, что же подписала Анна...

Весна медленно, но неизбежно вступала в свои права. С каждым днём теплело, высыхали лужицы, набухали почки, пробивалась тонкая зеленая трава.

Анна бегала в парке каждый день. Это спасало её от дурных мыслей и страхов, придавало бодрости и энергии.

По-прежнему казалось, что за ней наблюдают, только чувство это было интуитивным, не подкреплённым доводами здравого смысла. Вреда ей не доставляли, подозревать было некого. За Анной внимательно наблюдали, чего-то выжидая...

В один из тёплых, но ещё не по-летнему жарких дней июня ей позвонил риелтор:

– Анна Александровна, добрый день, есть реальный покупатель вашей квартиры.

– Я рада, не думала, что это произойдёт так скоро, – звонок застал её за рулем. – Если необходимо, я подъеду в агентство.

Как быстро меняются декорации её жизни: разрушенные брак, любовь, доверие, потерянная дружба, причём её стараниями, открытие собственного бизнеса, самореализация и работа над собой. Сейчас всё в жизни Анны сконцентрировалось только на ней. Неужели, чтобы понять себя, свою сущность, желания и стремления, нужно было лишиться всех значимых в её жизни людей, стать одинокой в полном смысле этого слова?