Бабочка в стекле

Берта по-прежнему не отходила от брата. Она дежурила в реанимации вместе с родителями и его дочерью, разделившими с ней заботу. Его периодически отключали от аппарата искусственной вентиляции лёгких, но ожог верхних дыхательных путей и множественные переломы рёбер в сочетании с травмой грудной клетки создавали огромный риск возникновения отёка легких или кровотечения. Дышать самостоятельно длительное время Борис не мог, и врач принял решение не отключать аппараты в ближайшее время.

Лисицына не ошиблась в отношении Ирины. Вид тяжелобольного раненого любовника её удручал. Распечатка телефонных звонков Ирины никакой информации следствию не дала, во всяком случае за период, близкий к взрыву. Валентина периодически видела её в палате Бориса, только участия в уходе за ним она не принимала. Похоже, её чувства не были глубокими. Однако Берта закрывала на это глаза, доверяла ей и спокойно оставляла дежурить ночью. Начальник следствия Орлов запретил родителям Бориса пускать посторонних, опасаясь повторного покушения.

Михаил скрывал от коллег, друзей, чиновников, звонивших ему, подробности взрыва, держа в тайне местоположение сына. Близкие не оставляли Бориса ни на минуту, дежуря по очереди.

В один из пасмурных дней в палату к Борису приехала Ирина, чтобы сменить Берту. Она выглядела уставшей, бледной.

– Ирочка, дорогая, спасибо, что так рано. Я измучилась! Он стонал во сне, периодически пытался сам дышать, но не мог, - Берта заплакала, - с ним постоянно нужно быть рядом...

Ирина сняла плащ, поставила сушить зонт, и, отбросив рыжую копну, обняла Берту.

– Берточка, моя хорошая, я помогу! Я останусь до самого утра, не волнуйся. Что говорит врач?
– спросила Ирина, убирая волосы заколкой и накидывая халат.

– Он говорит, что Боре рано дышать самому. Слишком высокий риск отёка лёгких.

Ирина проводила Берту до лифта и вернулась в палату. Медсестры провели Борису вечерние процедуры, после которых он погрузился в поверхностный сон. Ирина расположилась на кушетке возле его кровати с книгой, но тишину и умиротворение нарушил телефонный звонок. Она вскрикнула как ошпаренная, отбросив книгу на пол:

– Мерзавец! Убийца! Зачем ты хотел убить его?
– она старалась говорить тише, но эмоции переполняли её.
– Почему ты звонишь сейчас, через месяц?

– Посчитал нужным позвонить сейчас! Ты закончишь то, что не удалось мне! Поняла? Или мне самому это сделать?

Подбородок Ирины задрожал, слёзы хлынули из глаз.

– Ты псих! Ты - больной! Убийца! Что тебе сделал Боря? Прошу... Умоляю! Не трогай его!

– Рыжая сучка, ты влюбилась?
– ответил её собеседник.

– Нет... Но он хороший человек, он ни в чем не виноват, прошу - оставь его!

– С каких пор мы поменялись местами? Или ты не помнишь, что должна выполнять всё, что говорю тебе я?

– Я помню! Только разговора не было об убийстве...
– она плакала в трубку.
– Я не хочу... Я не буду убивать его!

– Сделаешь, девочка моя! Отключай его от аппаратов! Даю тебе сутки!
– рявкнул голос в трубке.

– А если...

– Никаких если! Ты меня знаешь! А ещё лучше знаешь Яна. Для него нет никаких если. Вот кто настоящий псих!

– Вы - убийцы! Подонки! Не понимаю, что Яну нужно от Бори! Он же твоя ищейка? Скажи ему, умоляю! Скажи, чтобы оставил нас в покое!

– Я надеюсь завтра услышать печальное известие о смерти Борислава Колосовского. Даю тебе время до 8.00 утра! Ты меня поняла?

Ирина сжалась от отчаяния и нахлынувших слёз.

– Да...

Послышались короткие гудки в трубке... Тишину палаты разбавляло мерное шипение аппарата ИВЛ, помогающего Борису дышать.

Ирине страшно было подумать, насколько далеко ей пришлось зайти в этой игре, безобидной поначалу. Нет, она не убийца! Единственный выход – признаться следователю Лисицыной в своём соучастии...

Дождь разбудил Ирину мерным стуком капель о стекло. Она заснула под утро, дежуря возле Бориса. Ночью у него поднялась температура. Он беспомощно стонал от боли, упорно возвращающейся, как только переставали действовать вводимые ему препараты. Кнопкой вызова врача Ирина воспользовалась три раза за это время. Если бы не она рядом, Борис, определённо, не дожил до утра.

– Ирочка, какая ты бледная. С Борей всё в порядке?
– утром Берта вывела её из оцепенения вопросом.

– Да... Ещё одна страшная ночь позади.

Ирина не решалась спросить Берту о Лисицыной. Она не знала ни телефона, ни адреса управления, где находился её кабинет. Неужели придётся сейчас открыться Берте? Нет, признаваться не стоит! Это означает сиюминутное изгнание её из семьи без возможности оправдания и шансов на возвращение. Надо оградить себя от подозрений полностью, указав на преступников… С такими мыслями, устало попрощавшись с Бертой, Ирина отправилась домой, в квартиру Бориса. Собрала все свои вещи в чемоданы, посчитав, что оставаться здесь небезопасно, вызвала курьера, которого ждала мучительно долго, почти два часа.

Ирина ничего не знала в этом городе, кроме модных салонов красоты и торговых центров. Как выйти на Лисицыну, если та видела её только в больнице и никогда не звонила ей? Несведущая в вопросах расследования преступлений, она не знала даже, какое ведомство искать. Может, позвонить Рауде? Нет, только не это. Об этом сразу все узнают, и причастность Ирины станет известна Колосовским.

Она нервно ходила по коридору Бориной квартиры. Как ей найти Лисицыну? Ирина включила ноутбук и напечатала её фамилию в строке поискового ресурса. Поиск выдал десяток Лисицыных в различных социальных сетях. Как же её называла Берта? Виктория? Нет... Ирина помнила, что имя было точно на букву В…

Ужасающим требованием прозвучал телефонный звонок. Ирина знала, кто звонил, только отвечать побоялась... Сегодня она сдаст преступников следователю и освободится, наконец, от их гнёта. Она окружит Бориса вниманием и заботой, лаской, участием. Ей нравится только он. Несомненно, он лучший мужчина, который встречался ей на пути. Даже без любви Борис – отличная партия!

Ирина настойчиво искала среди разных Лисицыных нужного ей следователя. Но безуспешно. Потом её осенила догадка: надо поискать статьи о взрыве, покушении на успешного бизнесмена, завидного холостяка и красавца Борислава Колосовского.