Бабочка во времени. Новое прошлое

— Но ведь я не предоставила тебе никаких доказательств!

— А они у тебя есть?

— Остался телефон из моего времени, но он уже не включается…

— Тогда покажешь мне его в следующий раз.

— Так ты мне веришь? — Я смотрела на Никиту и не могла понять его. Улавливала его эмоции, но никак не могла сложить два и два.

— Верю, — после томительного молчания кивнул мне Никита. И улыбнулся. Тепло и ласково.

Внутри меня что-то встрепенулось, будто стая бабочек расправила свои крылья и замахала ими.

— Я, как только тебя увидел, сразу понял, что ты особенная. — Никита притянул меня к себе и погладил по волосам. — Все в тебе говорило о том, что ты не из нашего мира. А еще эти странные, но забавные выражения, которые я перенимал от тебя и всюду использовал, за что потом частенько получал от родителей.

— Особенно тебе понравилось ругаться словом «блин», — вспомнила я, положив голову ему на грудь. От того, что любимый человек полностью поверил мне, на душе было так приятно, что хотелось петь.

— Это мое любимое, — рассмеялся Никита. — Никто, кроме Ирэн, так и не понял, что я ругаюсь. Кому вообще пришло в голову использовать блин в качестве ругательства?

— Ну, это, наверное, сокращение от выражения «блин горелый» или же очень неприличного слова, которое начинается с той же буквы.

Никита понимающе закивал и хохотнул.

— В любом случае, это навсегда мое любимое слово. И вообще, я люблю все, что связано с тобой. Иначе я не могу.

Он прижал меня к себе так крепко, что я ойкнула, а затем смачно поцеловал в ухо и не только оглушил, но и обслюнявил.

— Фу! — воскликнула я, вытирая ухо и смеясь. — Ты как мопс Ирэн. Тот тоже все время слюнявит меня, стоит взять его на руки.

— У меня появился конкурент? — усмехнулся Никита.

— Еще какой!

Мы еще долго дурачились и говорили обо всяких глупостях, находясь в объятиях друг друга. Мне было так легко на душе после того, как между мной и Никитой не осталось никаких тайн. Я много рассказывала ему о родителях, друзьях и технологическом прогрессе. Он внимательно слушал меня, щекоча дыханием шею и время от времени целуя то мои щеки, то глаза, то губы.

— Твой брат так предан нашей стране, — заметил Никита, после того, как я рассказала ему много подробностей о Диме.

— О, да. Он до мозга костей предан монархии, — пробормотала я, теребя волосы Никиты.

— Позвони ему.

— Что? — Я замерла и уставилась в серо-голубые глаза молодого человека.

— Позвони брату и скажи, что ты в безопасности и что не обижаешься на него. — Никита смотрел на меня так серьезно, что на миг мне показалось, будто он старше меня как минимум лет на пять, а то и больше.

— Но я все еще…

— Ты уже не сердишься, — перебил меня Никита. Со стороны могло показаться, что он внушал мне это, но в глубине души я понимала, что действительно больше не обижалась на брата. Наоборот, я даже поняла его. Ради любимого человека я бы тоже многим пожертвовала. И если раньше я была уверена, что меня ничто не сможет удержать в этом времени, то теперь сильно в этом сомневалась.

Я сдавленно кивнула, признавая правоту Никиты. С недовольством выбралась из его теплых объятий и подошла к телефону. Сняла трубку, набрала номер Волконских.

Гудок, два, три.

— Алло, — раздался мрачный голос Димы, а ведь я была уверена, что его нет дома.

— Дим, это я, — выдавила из себя я, наматывая провод телефона на палец.

— Вика?! — взволнованно произнес брат. — Ты где? С тобой все хорошо?

— Да, я… — замявшись, посмотрела на Никиту, — у Ирэн.

Никита хохотнул. Я показала ему язык.

— С тобой все хорошо? — Голос у Димы все еще был взволнованным.

— Да. Я за этим и звоню. Сказать, что со мной все хорошо и что я скоро вернусь.

— Анна Николаевна очень разволновалась и слегла с головной болью. Мне от нее досталось, — пожаловался брат.

Я закусила губу и прикрыла глаза, чувствуя вину. Об Анне Николаевне я совсем не подумала, когда убегала из дома и шла с Никитой в гостиницу.

— Скажи ей, что со мной все хорошо.

— Непременно. За тобой приехать?

— Нет, меня проводят. — Я снова посмотрела на Никиту и тот кивнул, заверив, что я не останусь без сопровождающего. — Буду примерно через час.

— Хорошо.

— Дим…

— Мм?

— Я на тебя не сержусь. Совсем.

— Правда? — удивился брат.

— Да. Я приняла твой выбор и отговаривать тебя не буду.

— С чего вдруг, поделишься?

Я немного помолчала, кусая губу, а потом ответила:

— Потому что я тебя поняла.

Глава 12

В день свадьбы Марии Романовой стояла прекрасная погода. Невеста сильно нервничала, ничего не ела и не пила. Мы с царевнами успокаивали и веселили ее как могли, но девушка от волнения даже побледнела. Испугавшись за сестру, Ольга послала за Марией Федоровной, которая сразу же пришла и привела внучку в чувство. Пощипав ей щеки до яркого румянца, вдовствующая императрица сделала шаг назад и, окинув внучку довольным взглядом, произнесла:

— Какая же ты у меня прелестная!

Мария скромно улыбнулась. В белом подвенечном платье с длинной фатой и блестящей диадемой она действительно была очень красивой. На мгновение я даже позавидовала ей. А еще поняла, что, если я и выйду когда-нибудь замуж, то только за Никиту.

Поправив свое изящное голубое платье, я направилась вместе с царевнами и Ирэн к месту венчания — Большой церкви Зимнего дворца, в которой традиционно венчались русские императоры последние сто лет.

Во время торжественного шествия по залам Зимнего дворца начали палить пушки Петропавловской крепости, возвещая о начале церемонии. Возглавила процессию Мария Федоровна, бережно держа внучку за руку. Императрица Александра Федоровна шла чуть поодаль с неизменно надменным выражением лица. Несведущим людям наверняка казалось, что императрица недовольна низким происхождением жениха и отречением Марии от прав на престол — члены королевской семьи, которые сочетались браком с лицами нецарской крови, были обязаны это сделать, — однако все было совсем не так. С решением дочери Александра Федоровна смирилось и благословила жениха и невесту, а выражение надменности на ее лице затмевало боль, которую она испытывала от страшной боли в суставах. Рядом с императрицей, бережно держа ее под руку, шел Николай II.

Николай Деменков шел позади невесты в парадной офицерской форме с медалями на груди. Рядом с ним — его шаферы, в числе которых находился цесаревич Алексей, Дима и мой Никита.

Как же приятно было думать о нем, как о своем мужчине! С того дня в гостинице я только и делала, что улыбалась самой себе и довольно хихикала, чем пугала озабоченных моим душевным здоровьем домочадцев.

Прожигая красавца Никиту взглядом, я только и думала о том, как бы невзначай коснуться его ладони или встретиться с ним взглядом. Наверное, Дима испытывает такие же чувства по отношению к Татьяне, но из-за того, что за обоими пристально следили, они не могли позволить себе даже взглянуть друг на друга. Сердце мое сжалось от сочувствия к ним.