Багровый прилив

— А разве в этом случае они шли бы наперерез? Им не проще было охватить нас, поставить в два огня и разнести в щепу?

Капитан и старший помощник глянул на него с некоторой долей уважения — таких слов от «сухопутной крысы» ни один из них не ждал.

— Я убивал людей на улицах городах, за их стенами и на палубах кораблей — тоже. До вас мне, конечно, далеко, но кое-какие боевые манёвры мне знакомы не понаслышке.

Следующим пунктом назначения стал Аземейнш — столица королевства Коибра, самого западного государства Святых земель. Так далеко Антрагэ никогда прежде не забирался, хотя не мог назвать себя завзятым домоседом. В Эпинале было великое множество титулованных дворян и представителей знатных аристократических родов, которые никогда не покидали столицы Адранды. Иные же если и выезжали, то в родные земли — кто на охоту, кто — чтобы взять денег, поиздержавшись при дворе. Антрагэ таким не был, часто ездил на охоту с друзьями из свиты герцога Фиарийского, бывал за границей, однако до Коибры, отделённой по суше от всех соседей Валендией, никогда не добирался.

Береку, конечно же, доводилось бывать в Аземейнше — это был крупнейший порт на западном побережье Святых земель. К тому же Коибра всегда была если не союзником, то уж точно не врагом Страндара, и в Аземейнше почти всегда можно скрыться от преследования валендийского флота. Коибра славилась собственным флотом, ничуть не уступавшим соседскому, а валендийским боевым кораблям дорога в столичную гавань заказана. Престарелый король Коибры Жуан II Совершенный остался бездетным, и теперь на его трон хищно поглядывал валендийский кузэн, имеющий на него прав ничуть не меньше других претендентов. Именно поэтому Жуан II издал указ о запрете входа в столичную гавань вооружённых кораблей под валендийским флагом. Гарантировала же это мощная эскадра, постоянно охраняющая подходы к городу с моря.

Берек любил Коибру и её столицу — пускай жители города были скорее валендийцами, хотя и яростно отрицали это, нежели кем бы то ни было. Они говорили на похожем языке, их обычаи явно происходили из одного корня, но в коибрийцах не было показной набожности, их продажные девицы не ходили в церковь замаливать грехи, которым предавались едва ли не сразу после исповеди, а на улице тебя скорее могли подстеречь бандиты, но не баалоборцы со шпагами, благословлёнными святым отцом. Эти люди были по душе Береку, он чувствовал в здешнем морском народе нечто родное, хотя, насколько знал, никто из его предков не происходил из отсюда.

Баквит сошёл на берег и отправился вместе с офицерами по приличным кабакам, в то время как простые матросы, получив «береговое пособие», выбрали себе заведения попроще. Он предложил Береку составить ему компанию, и тот согласился. Мак-Морн привычно принял у него «Золотого пеликана» — сам могучий эрландер не был склонен предаваться разгулу на берегу и никогда не спорил по поводу того, что ему придётся остаться на борту. Берек знал, что таким же был на «Стремительном» бывший эребрийский китобой по фамилии Скомакар, известный во всех портах Святых земель и за их пределами своей бесформенной шляпой. А вот Рейс остался на борту «Неповиновения», хотя и отпустил команду и офицеров на берег. Сам капитан никогда не покидал борта своего корабля без нужды.

Антрагэ был весьма удивлён, когда к нему подошёл капитан Квайр. Тот редко общался с бароном, всегда держа дистанцию и часто шутовски изображая вышколенного лакея. Он и теперь был не совсем серьёзен, сверкал улыбкой, однако Антрагэ хорошо умел читать по лицам и понимал — на сей раз дело серьёзное.

— Не желаете составить мне компанию в небольшой вылазке на берег, барон? — поинтересовался Квайр.

— С какой целью?

Отвечать вопросом на вопрос было не слишком вежливо, однако Антрагэ был несоизмеримо выше Квайра по положению и мог себе позволить подобное.

— Совершенно случайно в эти дни в Аземейнше гостит торговый князь Альдиче Мондави, которого так много связывает с вашей Родиной и сюзереном.

— Какая удача! — Улыбка Антрагэ была такой же насквозь фальшивой, как и у его собеседника. — Шанс поговорить с кузэном, которого никогда прежде и видел-то мельком, я просто не могу упустить.

Конечно же, встреча со «случайно» гостящим по каким-то делам в Аземейнше торговым князем, которого многое роднит с Адрандой, сюзереном и самим Антрагэ, входила в планы герцога Фиарийского. Пускай при встрече Рене Лев ничего об этом не сказал. В давние времена, когда герцогство Фиарийское было лишь на бумаге вассалом слабой, почти разорённой Долгой войной Адранды, Мондави были подданными Фиарии, но со временем предпочли стать торговыми князьями Салентины. Однако и связей с прежними сюзеренами совсем уж не теряли — ведь их земли имели достаточно протяжённую границу. Также земли Мондави граничили с Билефельце, что позволяло Мондави ловко лавировать между двумя соседями, всюду получая свою выгоду.

Кроме того, Альдиче Мондави женился на Анжелике дю Пейрак-Пейран, заслужившей титул королевы остроумия, но куда чаще и куда тише произносили другое её прозвище «мадмуазель острый язычок». Как это ни удивительно для аристократа, Альдиче женился по любви — и любви взаимной. Чем уж прозванный во время визита в Эпиналь мышонком тогда ещё наследник рода торговых князей сумел завоевать сердце самой остроумной особы в свите герцога Фиарийского — известно лишь Господу. Куда важнее было то, что отец его супруги был верным вассалом Рене Льва и приходился дальним родственником не только Антрагэ, но и графу де Кревкёру, командовавшему Чёрными рейтарами.

Выходит, к событиям, разворачивающимся вокруг Водачче, решил приложить руку и Мондави. Если вдруг и он вспомнит о присяге своих предков герцогам Фиарийским, то у сюзерена Антрагэ появляются весьма серьёзные шансы стать самым настоящим королём — ни в чём не уступающем Антуану VIII.

Альдиче Мондави поселился в небольшом двухэтажном особняке, построенном ещё при деде нынешнего короля Коибры. Первый этаж занимала неплохая ресторация, специализирующаяся, в отличие от многих в Аземейнше, не на рыбной кухне. По заверениям хозяина дома и ресторации, только у него можно было отведать лучшие в столице отбивные в белом адрандском соусе, секрет которого хранил его шеф-повар.

Однако в тот день знаменитым отбивным не суждено было усладить вкус двоих посетителей ресторации, занявших самый дорогой кабинет. Собственно, его на всё время, пока снимает дом, оплатил Альдиче Мондави. Стол между Антрагэ и Мондави, конечно, не был заставлен тарелками и бутылками с вином, однако и не пустовал. Но ни одного из собеседников еда не интересовала.

Первое время Антрагэ ковырял вилкой мясо, делая вид, что ест, и пару раз подносил бокал с вином к губам, но не пил. Он изучал торгового князя. Антрагэ помнил Мондави по визиту последнего в Эпиналь, где титулованный заграничный гость вызвал фурор на несколько дней. Все только и обсуждали этого мрачного человека, избегающего глядеть другим в глаза. Манера одеваться с элегантной скромностью и в целом невыразительная внешность торгового князя стали причиной того, что его прозвали «серым мышонком». В те времена Антрагэ не видел Мондави так близко, как теперь, и только сейчас понял, отчего тот избегает смотреть другим в глаза. Взгляд выдавал его — это был взгляд убийцы и садиста. Человека, наслаждающегося страданиями и смертью других.

Антрагэ вспомнились истории о дуэлях Мондави — как он играл со слабыми противниками, будто кошка с мышью, о том, что на телах иных его противников находили по полтора десятка ранений, что кое-кто из них был жив и молил торгового князя о пощаде, но никогда не получал её. Прежде Антрагэ не придавал этим историям особого значения, однако теперь начал понимать, что все они правдивы.

Мондави тоже первое время изучал Антрагэ и не спешил заводить разговор. Капитан Квайр и вовсе отправился куда-то по своим делам, заявив, что ему при встрече двух аристократов, обсуждающих тайные дела другого государства, делать точно нечего. Добавив, что в чужие дела нос он предпочитает не совать. Антрагэ при этих его словах едва удержался от язвительного смешка.

— Вы пригласили меня на встречу и молчите, князь, — первым нарушил тишину, царившую в кабинете, Антрагэ. — Быть может, всё же расскажете, что вам нужно от опального барона?

— Не скромничайте, — отмахнулся Мондави, оставив в покое свой бокал с вином, в котором также лишь смочил губы, — о вашей миссии в Водачче я отлично знаю. У моей супруги приличный штат слуг родом из Адранды, а если быть точным — из Фиарии, а если уж совсем точно, то из земель её родича графа де Кревкёра. Он и сам, бывает, наезжает к нам со свитой из обожаемых им чёрных рейтар.