Багровый прилив

Орудия верхней и нижней палубы рявкнули в последний раз — их целью стали немногочисленные малые суда, в основном рыбачьи баркасы и лоцманские лодки. Ядра разносили их в щепу, а два сифона, оставленных Рейсом на бортах «Неповиновения», завершили дело, уничтожив суда, находившиеся в непосредственной близости от выбросившегося на берег галеона.

Лишь тогда, вместе с последними одержимыми из его команды, Рауль Рейс сошёл с бака погибшего благодаря его усилиям галеона «Неповиновение». Он знал, что покидает его навсегда, но капитан никогда не был настоящим морским волком или морским псом. Он всегда знал, что море — лишь очередная веха в его очень долгой жизни.

— Отступаем из порта! — приказал Кастельянос, чьего права командовать никто не оспаривал.

— А склад? — спросил Тебар, нервно оглянувшись на дверь, у которой по-прежнему стоял мёртвый страж из морского гарнизона.

— К демонам склад, — отрезал Кастельянос. — Пускай гарнизон вооружается — они будут нашими союзниками в схватке с этими тварями.

Тут с ним было не поспорить — одержимые убивали направо и налево, не разбирая, кто перед ними. Все были их врагами, и никому от них не стоило ждать пощады.

Валендийцы сплотились вокруг трёх человек — Кастельяноса, Тебара и Галиаццо Маро. Вместе они приготовились к атаке одержимых, вот только быть к ней готовым оказалось просто невозможно. Толпа перемазанных в крови людей в разорванной одежде, в которых уже не признать было матросов и офицеров с «Неповиновения», попросту захлестнула строй бывших солдат. Даже когда они дрались против зеленошкурых в Ниинских горах, было проще. Одержимые, казалось, не ведали ни боли, ни страха, они кидались на людей, подобно бешеным зверям, дрались грязно, без правил. Набрасывались вдвоём или втроём на одного, игнорируя других валендийцев, стоявших рядом. Казалось, у них одна цель, одна мысль в их головах — убивать, убивать, убивать. Любой ценой унести в Долину мук как можно больше людей.

Поначалу валендийцам удавалось держать строй, раздавали редкие хлопки выстрелов, однако вскоре бой разделился на череду схваток, где каждый был сам за себя, а часто сразу против нескольких врагов. Теснимые одержимыми валендийцы покидали порт, вот только из-за разгорающегося пожара это было весьма непросто.

Кастельянос потерял Тебара и Маро — он остался один на охваченных огнём и паникой улицах. На него несколько раз натыкались мечущиеся по улицам матросы, клерки из портовых таверн, шлюхи, хохочущие от вина и безумия, творящегося вокруг. Он схватывался с одержимыми и всякий раз выходил победителем, неукоснительно соблюдая три правила. Всякий раз демоны покидали тела людей, и те валились на землю с выгоревшими глазами.

Он пытался прорваться к улицам, по которым можно покинуть порт, но пока не добился успеха. Порт изобиловал кривыми и узкими улочками — других тут как будто и не было — и все они, по крайней мере, те, что попадались Кастельяносу, были перекрыты. Охваченные пламенем дома рушились, создавая всё ещё горящие баррикады, преодолеть которые Кастельянос никак не сумел бы. На более-менее широких улицах шли бои — одержимые дрались с солдатами морского гарнизона, успевшими кое-как вооружиться, стражами и просто моряками, находившимися в этот недобрый час в порту. Кастельянос видел в этих схватках и валендийцев — враг сейчас у всех был один, и такой, что заставляет позабыть любую вражду и неприязнь.

Сам Кастельянос не спешил лезть в такие схватки — слишком хорошо знал, что в них от личного умения ничего не зависит, куда важнее надёжные товарищи. А вот с этим у защитников порта была туго. Лишь бойцы морского гарнизона и примкнувшие к ним валендийцы сражались организованно, держали строй, слушали команды и хоть как-то сдерживали натиск одержимых. Стражи к такому не привыкли и пускай и умело орудовали своими дубинками, вот только против таких врагов, как демоны Долины мук, забравшиеся в человеческие тела, это было совсем неподходящее оружие. Матросы же и вовсе дрались, как привыкли в кабаках или на палубе корабля — каждый сам за себя, и только верные товарищи по команде сбивались вместе, но такие одиночки и небольшие группы быстро становились жертвами одержимых. Долго противостоять натиску не ведающих боли, страха, а главное, усталости врагов они не могли.

— Тоже не спешишь в общую свалку, — услышал Кастельянос знакомый голос, говорящий с салентинским акцентом. — И то верно, там куда проще схватить стальную болячку или что похуже.

Валендиец обернулся и увидел Галиаццо Маро, чей чёрный костюм пострадал от огня и кое-где был порван и выпачкан кровью. Судя по тому, как держался салентинец, кровь была всё же не его.

— Мало кто внял моему совету, — покачал головой Маро, — видишь, число одержимых не сильно сокращается.

Кастельянос и без его слов видел, что среди одержимых теперь можно увидеть и стражей, и солдат морского гарнизона, да и кое-кого из матросов не из команды «Неповиновения». Многие не знали трёх правил и вряд ли понимали, с кем имеют дело, и потому умирающие от их рук демоны легко меняли тела.

— Есть тут одно место, где они особенно упорно рвутся в город, — Маро сделал неопределённый жест, указывая куда-то себе за спину, — и думаю, скоро им это удастся. Можем попытать удачу там, она может нам улыбнуться.

Он и сам растянул губы в улыбке, сверкнув идеальными зубами, как будто призывая Кастельяноса и удачу вместе с ним улыбнуться в ответ.

— Один не хочешь рисковать?

— Я бы ещё Тебара взял с собой, да только и на тебя наткнулся случайно, и дальше испытывать удачу не хочу. Она нам скоро пригодится вся, что есть.

Кастельянос кивнул, не размениваясь на слова.

Они быстро проверили оружие, прежде чем отправляться в новую схватку, и Маро повёл валендийца через объятые пламенем улочки и переулки порта.

Рауль Рейс — больше не морской пёс, не капитан корабля и даже не человек, шагал по объятым пламенем улицам Водачче. Почти против воли он вспоминал другое пламя, куда более родное для него, но и этот огонь наполнял сущность, давно уже занявшую тело человека радостью и… теплом. Рейс рассмеялся от столь глупого сравнения, пришедшего ему на ум.

Рядом с ним шагали самые доверенные бойцы из команды «Неповиновения» — не простые бесы, знающие лишь радость убийства, но демоны посильнее, что в прежние века шагали в рядах легионов. Они безоговорочно признавали его власть, покуда у Рейса был при себе старинный артефакт, один из немногих, не попавших в руки проклятых обуздателей. Артефакт имел вид боевого серпа, каким орудовали в незапамятные времена воины-жрецы давно сгинувшей страны. В такие вот они заключали целые легионы бесов, ведь с более сильными существами справиться не могли. В отличие от Рейса, который легко брал верх над демонами, заточая их в артефакте. Но и бесам, оставшимся от прошлых хозяев, нашёл применение. Пускай себе бесчинствуют сейчас в горящем порту, меняя тела или возвращаясь в серп, когда труп одержимого падает с выгоревшими глазами. Они делают своё дело — отвлекают всех от цели Рейса, а она так же близка, как локоть. Вот только сможет ли он его укусить?

Возвращающихся в серп бесов Рейс походя снова вселял — в тела убитых, и те поднимались, чтобы творить новые бесчинства с удвоенной ненавистью и жестокостью. Он по себе знал, какая это боль — возвращение в поработивший тебя артефакт, и освобождал бесов не из альтруизма, а чтобы добавить больше хаоса в пылающий порт и ужаса от неубывающей армии демонов. В ужасах Рейс знал толк.

Но весь этот хаос был лишь прикрытием для того, что собирался сделать Рейс. Вместе с шестью верными рабами серпа — демонами-легионерами — он направлялся к центру Водачче. К кафедральному собору. Он чувствовал, что реликвия, хранимая там со времён Войны огня и праха, уже вынута из хранилища, куда он не смог бы прорваться и с целым легионом демонов. Скоро её предъявят всем собравшимся на торжественную службу, и вот этот-то момент Рейс упустить не должен.