Багряный декаданс

Очертания чего-то огромного.

Сперва появился контур, будто искра пронеслась по воздуху, вырисовывая геометрический узор и оставляя за собой сияющий след, подобный следу падающей звезды. А после словно кто-то сдернул полотно морока и появилось здание — пронзительно-белое, с плоской крышей, на которой цвел пышный розарий, наполненный сочными красками.

Над цветами кружили птицы, их крылья светились и переливались. Периодически пернатые ныряли вглубь зеленых насаждений, исчезая среди крупных розово-красных бутонов, а после так же стремительно выпархивали обратно, взмывая к небу.

Крышу держали несколько рядов огромных квадратных столбов, по которым плелись тонкие стебли похожего на плющ растения с воронкообразными нежно-голубыми цветами.

Что находилось внутри здания рассмотреть было практически невозможно. Стен как таковых в нем не было, но обзору мешали тонкие, на вид тоньше паутины, белые полотна, которые казались прозрачными, но таковыми не являлись. И сверкали они так, будто по ткани рассыпали пригоршни звезд.

Последним штрихом, будто вишенкой на торте, стала медленно появившаяся из пустоты длинная навесная лестница, соединившая зависший в воздухе дворец и обрыв, на краю которого расположился гарнизон. А внизу ожили и заколыхались, будто волны, облака.

Открывшееся моему взору зрелище было настолько захватывающим, что я боялась моргнуть, не веря в происходящее.

— Ты это видишь? — выдохнула тихо, чтобы не разрушить магию.

— Что именно? — сухо поинтересовался Сатус, опуская руки и отходя от меня, чтобы встать рядом, но на расстоянии.

— Дворец! И лестница… и цветы на крыше!

— Цветы? — покосился на меня демон с недоумением. — Какие цветы, Мира? На крыше ничего нет. Да и дворцом это можно назвать с большой натяжкой. Больше похоже на место для городских встреч.

— Но, как же! — воскликнула я, вновь повернувшись к таинственному дворцу. — Вон, розы на крыше…

И замолкла, потому что… потому что на крыше действительно ничего не было.

Все исчезло.

Ни птиц, ни цветов, ни зубчатых зеленых листочков, ничего. Лишь корявые и иссохшие остатки чего, что когда-то находилось на плоской кровле. Мертвые останки цветника можно было рассмотреть только если сильно напрячь зрение и долго-долго всматриваться вдаль.

— А куда же все подевалось? — в растерянности оглянулась на демона, но, кажется, и он не знал ответа. — Я ведь только что видела цветы!

— Возможно, ты видела что-то другое, — предположил Сатус.

— Ты не удивлен? — догадалась я. — Ты знал, что так будет!

— Конкретизируй, — сухо потребовал демон.

— Ты знал, что что-то произойдет!

— Предполагал, — выглядя безразличным, поправил меня Сатус. — Это было очевидно. Никто бы не стал обносить стеной пустое пространство и размещать в башнях боевые подразделения. Разве нет?

Он швырнул в меня неожиданной злой и высокомерный взгляд, который в последние дни исчез с его лица, а теперь вновь появился и напомнил мне о том, кто он такой. Кем он был раньше, и кем будет всегда.

— Не знаю, наверное, — тихо промолвила я. А после подняла взгляд и вновь едва не задохнулась от восхищения. — Но все равно, это похоже на сказку! Будто малиновый свет ягодной луны снял проклятье, как принц поцелуем расколдовал принцессу!

— Что-то я не понял, — нахмурился Сатус. — О каких принцах идет речь?

— А, — отмахнулась я. — Не обращай внимания! Идем?

— Куда? — демон не разделял моей радости. А я больше не могла устоять на месте. Мне хотелось узнать, что же находится внутри волшебного дворца, пусть даже Сатус отрицал, что это дворец. Почему-то появилась уверенность, что я оказалась в этом мире не просто так, и просто обязана была узнать, как он устроен.

— Туда, — махнула я рукой на мост.

— Зачем, Мира? — грустно вздохнул демон.

— Ну… просто, — пожала я плечами. — Мы же все равно уже здесь, так, почему бы не собрать больше информации?

Демон поразмышлял, запустив пальцы в густую шевелюру, а после согласно кивнул:

— Ладно, пойдем.

И первый ступил на мост. Развернулся, и подал руку мне.

Я замешкалась, нерешительно взглянув на протянутую мне ладонь.

— Да ладно, мышка, — изогнул губы в кривой и совсем не веселой усмешке парень. Его лицо будто замкнулось и больше не показывало никаких эмоций, транслируя лишь холод и отрешенность. Он ушел куда-то внутрь себя, туда, куда мне не было хода. И главное — он и не собирался приглашать меня с собой.

В этот момент он показался мне отчаянно одиноким. Пешим путником, пробирающимся сквозь неприступные горные тропы к вершине, зная, что там его никто не ждет. И, более того, когда путь будет пройдет до конца, он останется там навсегда. И неважно, насколько ему будет трудно, и горько, и сложно — со всем придется справляться в одиночку.

Потому что помощи ждать не откуда.

Никто не придет.

— Я уже понял, что не нравлюсь тебе. Но это не значит, что нужно от меня шарахаться.

Я молча вложила пальцы в его ладонь. Он сжал их, будто пытаясь выразить что-то, что не мог сказать словами, а после просто пошел вперед.

И повел меня за собой меня.

Пока мы шли края моей накидки трепал пронизывающий ветер, наполненный ночным холодом. Врываясь под накидку, он пробегал по обнаженной коже ног, отчего я очень быстро начала замерзать. Под школьными туфельками на низком каблуке скрипели дощечки, из которых было сбито полотно моста. Ограждением для него же служили немного истрепавшиеся, но все еще крепкие канаты.

Когда мы были уже на середине пути, каблук моей правой туфли подвернулся, из-за чего я споткнулась и едва не потеряла обувь. Подобрав полу накидки и взглянув вниз, я увидела, что попала пяткой в небольшое отверстие, образовавшееся в одной из дощечек.

— Ты чего застыла? — не очень вежливо дернул меня за руку Сатус.

— Нога, — пожаловалась я и наклонилась, чтобы поправить обувь. Взгляд мой скользнул вниз, на дощечки, и… — Ох! Мамочки!

Глава 7

Сквозь небольшой пролом в полотне моста просматривались редкие разрывы, образовавшиеся в густых облаках, а уже они давали возможность рассмотреть то, что было под ними. Вытянутые каменистые пики, на которые были нанизаны человеческие тела. Проткнутые острыми вершинами насквозь, они висели, безвольно раскинув руки и ноги, и запрокинув головы. Волосы, у некоторых короткие, у других — длинные, развевались на ветру.

— Тай, — проговорила я, чувствуя, как начинают мелко-мелко подрагивать внутренности.