Багряный холод

Оливер закатил глаза. – Тебе уже говорили, что дружить с тобой просто невозможно, цыганочка?

– Один или два раза, спартанец. Так, а теперь иди туда и дай богатырю знать, что между вами всё в порядке. Пока он так и так ошивается здесь, в Мифе, ты можешь воспользоваться этим временем, чтобы получше узнать его. Он все ещё может оказаться ублюдком – или принцем твоей мечты. Есть только один способ выяснить это.

Оливер одарил меня благодарной улыбкой и направился к остальным. Они с Алексеем отошли немного в сторону, чтобы поговорить. Оливер сказал что-то, и на лице Алексея показалась лёгкая улыбка. Впервые мне подумалось, что во всей этой страшной ситуации, возможно, есть и что-то хорошее.

Сейчас эта маленькая надежда была всём, что у меня было.

Все оставшееся время мы с друзьями проводили спарринги, после чего разошлись обратно по комнатам, чтобы принять душ и переодеться. Полчаса спустя я сидела с Логаном в столовой. Обычно я ела вместе с Дафной и Карсоном, но оба должны были пойти на какую-то встречу насчёт зимнего концерта группы, и так как нашему с Логаном свиданию вчера помешали, он предложил позавтракать вместе. 

Ну, мы и Алексей.

Он, как и все мы, исчез, чтобы принять душ и переодеться, но когда я открыла дверь своей комнаты, он в очередной раз ждал снаружи. Вот и сейчас он стоял в нескольких шагах, облокотившись о стену, а у его ног стояла чёрная сумка. Так же рядом с ним возвышались рыцарские доспехи, одни из многих в столовой. К слову, Алексей казался таким же непоколебимым, неподвижным и впечатляющим, как и металлический костюм. Над его головой висела картина, выполненная маслеными красками, с изображением какого-то мифологического пиршества.

Со всеми ее картинами, доспехами и столами, накрытыми льняными скатертями, тонким фарфором и столовым серебром, столовая казалась намного более изысканной, чем типичные школьные кафетерии. На самом деле, она больше походила на роскошный ресторан. Еще больше иллюзию усиливал крытый сад посреди зала. Оливковые, апельсиновые и миндальные деревья тянулись ввысь, виноградные лозы вились вокруг стволов и свисали с концов ветвей. В саду так же стояли статуи, в основном богов пищи и урожая, таких как Дионис и Деметра. Статуи скрывались между деревьями, под извивающимися лозами, но все они смотрели в сторону принимающих пищу студентов.

К сожалению, еда была ещё более изысканной, чем сам зал. Омаров, телятину и улиток можно было встретить в меню почти ежедневно, причем студенты любили их. Фу. Даже когда дело касалось нормальной еды, например, чизбургеров, пиццы или лазаньи, повара Мифа всегда использовали необычные ингредиенты или же готовили к ним странные соусы, которые полностью портили блюда. По крайней мере, на мой вкус.

Я была не особо голодной, поэтому вяло ковырялась в фруктовом салате «Амброзия», политом лимонно-медовым соусом, и перекатывала клубнику и киви с одной стороны чашки на другую, хотя фруктовый салат был моим любимым блюдом в меню на завтрак. В то же время Логан уже успел съесть стопку панчетты (прим. – Разновидность бекона) и две порции греческого омлета со шпинатом и сыром фета. Вздохнув, я отложила вилку в сторону и отодвинула от себя чашку.

– Хочешь, я принесу тебе чего-нибудь другого, цыганочка? – поинтересовался Логан. – Повара сегодня утром соорудили целый прилавок со смузи.

Я не хотела смузи. Но Логан пытался сделать для меня что-то хорошее, поэтому я выдавила из себя улыбку.

– Конечно, было бы здорово. Может, манго, если будет.

Логан улыбнулся. – Вернусь через минуту.

Спартанец схватил свою пустую тарелку, наверное, чтобы взять ещё омлета, пока будет ждать напиток. Алексей смотрел ему вслед, но не сдвинулся со своего места возле стены. Он не взял себе ничего из еды, даже бутылку воды или батончик мюсли. Было ли это нарушением протокола Протектората, принимать пищу вместе с врагом?

Я посмотрела на него, потом указала на наш стол.

– Знаешь, ты можешь сесть к нам. Я не укушу тебя.

Алексей лишь одарил меня холодным взглядом. – Члены Протектората, даже если они ещё, как и я, на стадии обучения, относятся к своим заданиям очень серьёзно. Мы не едим с людьми, за которыми должны следить.

Видимо я была права насчёт протокола. Отлично.

– Я не какая-то там преступница, – пробормотала я. – Я ничего не делала.

– Нет, ты просто позволила сбежать Локи из тюрьмы и таким образом обрекла весь мир. Не так ли, Гвен?

Я подняла голову и обнаружила Хелену Пакстон, стоящую с противоположной стороны стола, – и она была не одна. Её подружки-амазонки выстроились по обеим от нее сторонам, включая нескольких парней. Их лица пылали гневом, и это чувство исходило от них горячими яростными волнами.

Я отодвинула стул и поднялась на ноги. Хелена сделала движение головой, и ее друзья тут же сомкнули вокруг меня большой круг, так что я оказалась пойманной между ними и столом. Все разговоры вокруг нас стихли, студенты прекратили есть и уставились на нас.

– Наслаждаешься своим завтраком, Гвен? – сладко пропела Хелена. – Похоже, ты почти ничего не съела. Может, твоя совесть, наконец-то, проснулась? По крайней мере, так ведь и должно быть.

Я ничего не сказала. В этом не было никакого смысла. Хелена меня ненавидит и в любом случае не поверит ни единому моему слову. Но моё молчание только сильнее ее разозлило. Прищурившись, она шагнула вперёд.

– Не могу поверить, что ты пришла сюда как ни в чем ни бывало, будто никто не знает, что ты натворила, и какая ты вероломная сучка-Жнец.

Студенты, окружавшие меня, согласно забормотали. Мой взгляд скользил от одного лица к другому, но я видела лишь гнев – гнев и никакой жалости. Я не была ясновидящей, не такой, как бабушка Фрост, но было и так понятно, что произойдет дальше. Студенты не могли выпустить весь свой гнев и неудовлетворение на Жнецах, убивших их близких, поэтому они набросятся на человека, до которого могут добраться – на меня.

– Ничего из того, в чем меня обвиняет Протекторат, я не совершала, – ответила я. – Ничего плохого я не делала.

Сколько еще раз мне придётся повторить эти слова, прежде чем мне кто-нибудь поверит? Я могла бы выкрикивать их в течение нескольких часов, и все равно не было бы никакой разницы. Не после собрания. И уж тем более не сейчас.

Хелена приподняла одну бровь.

– В самом деле? Потому что я помню, что видела тебя в Колизее в тот день, когда погибли люди. Моя подруга, Саманта Диего, была одной из убитых. Скажи, Гвен, ты была той, кто нанёс удар ей в спину? Или это был один из твоих дружков Жнецов?