Баксы для Магистра

Никто не настаивал. Мои нечаянные собутыльники стремительно опорожнили бутылку, словно они торопились и им тут рассиживаться было недосуг. Выпитая вторая бутылка размягчила неустойчивого Георгия настолько, что он прилег прямо возле не успевшего остыть кострища, да и заснул. Зато Андрею Ивановичу спиртное прибавило серьезности.

– Ученики меня уважали, – строго сказал он. – Потому что – авторитет. И коллеги мои тоже. С почтением и благодарностью. Вот руководство только… Дирекция…

И он еще больше посуровел. Я понял, что с директором школы у него отношения были, как у меня с математикой. Напряженные.

– И давно вы ушли из школы? – осторожно поинтересовался я.

– Семь лет, – ответил Андрей Иванович. – И четыре месяца.

И все это время, понял я, изгнанный за неведомые мне прегрешения Андрей Иванович страдает и потихоньку спивается. Нашел себе друга, Георгия этого, и они на пару подвизаются на несложных работах, где не нужна никакая особенная квалификация и где деньги платят небольшие, каких как раз достаточно на водку, и за ближайшие годика три бывший школьный учитель Андрей Иванович сопьется окончательно и станет похож на своего дружка Георгия. И нисколько они не придуриваются, переспрашивая, как меня зовут. Незнакома им моя физиономия. Не знают они, кто я такой. Потому что не смотрят они телевизор, им нет дела до телевизора, до меня, да и до всего окружающего их мира. Вот если у них вдруг не окажется денег на покупку очередной бутылки водки – это кошмар и конец света. А все остальное – ничто, фитюлька, ноль.

– Спасибо вам, – сказал я и поднялся. – Благодарю за угощение. Спокойной ночи.

Никто мне не ответил. Георгий спал, а Андрей Иванович пребывал в глубокой задумчивости, из которой он выйдет только к завтрашнему утру, и никак не раньше.

* * *

Наутро мы с Марией, оставив ребятишек под присмотром Демина, уехали в Москву. Мария украдкой вздыхала. Я понимал, что вся эта история ей не по душе. Чтобы отвлечь ее от невеселых мыслей, я стал расспрашивать Марию о ребятне, и она немного ожила. Потом разговор как-то сам собой переключился на Магистра. Этот человек по-прежнему не давал мне покоя. Год назад Магистр стоял на вершине финансовой пирамиды, вступительный взнос в которой составлял пятьдесят тысяч долларов, и несмотря на столь внушительные траты, участником пирамиды можно было стать только по чьей-либо рекомендации, так, по крайней мере, это было обставлено. Людям внушали, что они – избранные, если уж оказались в этой таинственной организации, они отличаются от других, потому что смогли, потому что добились, потому что они – лучшие. Этих «счастливчиков» регулярно собирали в огромных залах, на сцену выходил таинственный Магистр, всемогущий хозяин этой пирамиды, и нес какую-то ахинею про избранность своих подопечных и про то, как им всем повезло. При этом свет на Магистра падал так, что его лица не было видно, и это еще добавляло мистики в происходящее. Это было похоже на массовое зомбирование. Несколько сотен взрослых и по первому впечатлению рассудительных и неглупых людей вдруг, будто впадая в экстаз, начинали вопить вслед за Магистром:

– Мы – избранники! Мы сильны! Мы уверены в себе! Мы знаем, как надо!

Я сам был свидетелем этого сумасшествия несколько раз. И сам едва не стал участником этой пирамиды. Потому что, как оказалось потом, дело было не только в этих коллективных воплях, но и в том, что людей, которые принесли в пирамиду свои деньги, потом специально обучали тому, как им привлечь в пирамиду новых членов, и процедура обольщения и оболванивания, должен признать, была продумана до мелочей. Вот эта придумка таинственного Магистра и подтверждала, что кто бы там он ни был на самом деле, он был талантливым и даже гениальным человеком. Потому что придумать схему, при которой люди будут приносить по пятьдесят тысяч долларов и не только не требовать их возврата, но и с энтузиазмом участвовать в обработке новых кандидатов на облапошивание, – подобное умение под силу единицам.

– Я его не знала, – покачала головой Мария в ответ на мой вопрос. – Знала, что есть такой человек – Магистр. Видела его на сцене, как и все. Вы ведь видели?

– Да, – подтвердил я.

– И что вы можете сказать о Магистре?

– Ничего, – честно признался я.

– И я тоже, – вздохнула Мария. – То-то и оно.

Оставалась надежда на Сабадаева. Он был первым помощником Магистра. Главным доверенным лицом. Посредником между Магистром и всеми остальными.

– А ведь и здесь все закрутил Магистр, – пробормотал я, вдруг обнаружив, что наткнулся на то, что и так лежало на поверхности.

Мария посмотрела на меня вопросительно. Не поняла.

– Вот эта пирамида, – сказал я. – Новая. Где камни за деньги отдают. Ведь тут Сабадаев обнаружился. Но это не он все придумал.

– А кто?

– Магистр! Только Магистр опять в тени! Как в прошлый раз!

Вот как аукнулась история годичной давности. Наши призраки к нам возвращаются.

* * *

Центр Москвы. Большой Козихинский переулок. Я сбросил скорость, чтобы дать возможность Марии всмотреться, в какой из домов она приходила на встречи с Сабадаевым год назад, но она уверенно сказала:

– Это дальше, Женя! Там, по правой стороне.

Она все прекрасно помнила и без малейших сомнений вывела меня в нужную точку.

– Здесь! – сказала она.

Я не сделал попытки остановить машину.

– Женя! Здесь! – повторила Мария.

– Я понял. Но я решил, что вы не хотите, чтобы мы здесь останавливались.

– Почему же я не хочу? – искренне удивилась Мария.

– Ну, может быть, из осторожности.

– Чепуха какая! – пожала плечами Мария и первой вышла из машины. – Идемте, я покажу вам ту квартиру.

Я последовал за ней. Мы вошли в подъезд, поднялись на второй этаж, и прежде, чем я что-либо успел сказать, Мария уверенно и без капли сомнения нажала на кнопку звонка у одной из дверей. Что она делает?! Я смотрел на дверь с замиранием сердца. Что я ожидал увидеть? Что откроется дверь и оттуда выйдет таинственный Магистр?

Никто не вышел. Мария еще раз нажала на кнопку. Звук у звонка за дверью был дребезжащий. Мария когда-то говорила, что эта квартира всегда казалась ей нежилой. Там пахло пылью. И этот дребезжащий звук звонка чем-то неуловимо соответствовал моим представлениям об обстановке этой квартиры.

– Никого, – констатировала Мария. – Я так и думала.

Все-таки зря она так отважно звонила. Вот открылась бы дверь – и что бы мы делали? Тут не нам надо действовать. Тут Мартынов должен быть. И те, кому положено. А когда в дело вмешиваются дилетанты, получается так, как получилось с бедным Сергеем Михайловичем, который исчез и которого неизвестно где теперь искать.

Я жестом показал Марии, что надо уходить. Мы спустились вниз: женщина впереди, а я шел за ней. Я отстал от нее на несколько шагов. Мария вышла из подъезда, а дверь не придержала, и та дверь с грохотом захлопнулась перед моим носом, и в наступившей в подъезде тишине я вдруг услышал, как наверху, на втором этаже, открылась дверь. Это был щелчок замка и едва слышный скрип – дверь распахнули, и более никаких звуков, будто кто-то там, на втором этаже, стоял и вслушивался, как и я, в пугающую тишину подъезда.

Мария, видимо, обнаружив мое отсутствие, открыла дверь подъезда, и произведенный ею шум спугнул того, кто был наверху: там скрипнула дверь и щелкнул язычок запираемого замка. Там кто-то был, в той квартире. Кто-то, кто не решился нам открыть, но кому было очень интересно знать, кто же там такой приходил в гости. И мне очень захотелось увидеть этого человека. До дрожи захотелось, до беспамятства. Я мгновенно позабыл про свои недавние размышления об осторожности. Втянул Марию в подъезд и прошептал ей на ухо: