Баланс белого
Шрифт:
– Твоя задача, Эндичка, – Ольховский говорил таким голосом, будто только что сошел с облаков, – воспитать звучащий камертон, по которому все другие должны
– Кто камертон, этот вонючий вшивый подлый Гаркин камертон? В рваных черевиках, типа того вокалист «Лавин Спунфул», мудачина. Ладно, если бы личность невъебенного масштаба, Моррисон там, или Башлачев, так нет же – Гаркин, сука!
– Да вы уже заебали мертвецам косы заплетать! В жопу Моррисона! В жопу Башлачева! – Кольчепа прилетел и снова сел под батареей. – Нормальный пацан Гаркин.
– А где ты его видел?
– Да тут и видел.
– Он сюда часто захаживает, с регулярностью патронажной сестры.
Нить рассуждений ускользала. Мне захотелось спрятаться где-то. Я ушла в гостиную
и уселась в кресло. Кошка была где-то здесь, но я ее не видела. Я закрыла глаза, и мне показалось, что я умираю. Что-то прошуршало рядом. Меня поцеловал шимпанзе, после чего включил граммофон, и я улетела. Откуда-то сверху я видела себя, танцующего пуделя и шимпанзе.Зашел Ольховский. Снял водолазку. Его тело затрещало и заискрилось статическими разрядами.
– Сейчас переодеваюсь и выходим. Все нормально?
Я вроде бы пришла в себя. Сидела и рассматривала книгу и ольховские безделушки. В наше время девушки стали совершенно простыми, как дикарки с островов: чтобы их привлекать и удерживать подле себя некоторое время, что составляло основное занятие Ольховского, необходимо дома иметь россыпи дешевых безделушек, картинок, колечек, бисерных игрушек и цеппелинов.
Конец ознакомительного фрагмента.