Балаустион

Эпименид недовольно покосился на молодого сквернослова, но тот сделал вид, что не заметил. Советник поглядел на полемарха, но Брахилл, и сам уважавший крепкое солдатское словцо, не торопился приструнить распоясавшегося эфеба.

– Это все болтовня, – резко заметил Лих. – Что мы можем решить по делу?

Все на минуту замолчали. Стратег Брахилл, переведя взгляд на Антикрата, спросил:

– Ахеян и прочих гостей разместят в Персике, как обычно?

Персикой спартанцы попросту величали Персидскую стою, богатый комплекс зданий для приема иностранных делегаций, стоящий на агоре у южного подножия акрополя.

– Да, господин полемарх.

– А охранять послов будет Священная Мора?

– И мы тоже, конечно, – пожал плечами Антикрат. – Но у них будет и собственная стража, и в помещения, где будут размещены члены посольства, мы доступа иметь не будем.

– Плохо, кур-рва медь. Не мешало бы покопаться в вещичках у этих послов. Думаю, убийцу можно было бы опознать по его багажу.

– Но, господин полемарх, это против всяких… – нахмурился Антикрат, но Лих не дал ему докончить:

– А это идея! Нужно подкупить рабов, хоть из илотов, что будут прислуживать в помещениях ахейцев, хоть их собственных. А еще лучше – пошлем кого-нибудь из агелы распотрошить сундуки и сумки чужеземцев. Эти голодранцы везде пролезут, мимо любой охраны. Да с них и спрос меньше, если поймают, ну всыплют розог, конечно, и этим дело кончится. Всем ведь известно, что в агеле сопляков жизнь заставляет воровать.

– Да что ты, в самом деле, рассказываешь? – хмыкнул Тисамен. – Давно, что ли, мы сами оттуда?

– Может, и сработает, – кивнул царевич. – Только послать нужно не абы кого. Кто найдет толковых парнишек в агеле и поговорит с ними? Хм, а может, поручить это дело Оресту?

– Прошу прощения, наследник, но только не Орест! – вскинулся Эпименид. – Если твоего брата схватят, сказка о банальном воровстве не пройдет. Тем более, если вспомнят твои собственные геройства в Олимпии… Боюсь, что ахейцы болезненно воспримут, поймав в своих покоях ночью еще одного сына Павсания.

– Верно говоришь, Эпименид, – молвил Брахилл, с хрустом откусив луковицу и зажевав ее доброй половиной лепешки. – Нельзя давать Агиадам такой замечательный повод вновь восстановить народ против дома Эврипонтидов.

– Пусть пойдут другие мальцы, не имеющие к дому Эврипонтидов никакого отношения, – настаивал Лих. – Если повезет, обнаружим убийцу сразу; он и оглянуться не успеет, как окажется в Эвроте с камнем на шее.

– Попробовать стоит, – согласился Пирр.

– А заняться этим может Галиарт, – добавил Ион. – Он сейчас служит при агеле, ему нетрудно будет найти кого-нибудь посмышленее, чтобы устроить дело.

– Э, хм, точно, – таким образом Энет принял участие в обсуждении. На советах партии Эврипонтидов, подобных тому, что проходил сейчас, здоровяк подавал голос чрезвычайно редко, уступая это право товарищам. Перемолчать его мог только Аркесил, всегда решительный там, где нужно было выполнять приказы, и беспомощный, когда необходимо принять собственное решение.

– Пацанам нужно лишь дать задание осмотреть вещи, – никаких подробностей, никаких специальных предметов поиска. Чего не знаешь, о том не сможешь рассказать, если тебя схватят за шкирку, – продолжал развивать тему Тисамен.

– Ха, не так-то просто расколоть сопляка из спартанской агелы! – хохотнул Феникс. – Вспомните, мы сами когда-то в чем-то признавались? Нет, даже когда нам жопы на полоски рвали!

– Придется рискнуть, – Эпименид снова строго посмотрел на Феникса. – Дело необходимое, хоть и опасное.

С улицы донесся размеренный топот – куда-то к восточной окраине промаршировала целая мора гоплитов. Деревянные подошвы военных сапогов-эндромидов выбивали из утоптанной тверди улицы глухую дробь. Сквозь нее, едва слышная, долетела резкая отрывистая команда.

Брахилл прокашлялся:

– Мы так и не знаем, что может предпринять убийца, как бишь его… Горгил. Что он придумает? Вооруженное нападение, яд, «несчастный случай»? Чего ожидать, от чего беречься – вот, что хотелось бы знать, кур-рва медь.

Леонтиск, поперек торса которого красовалась свежая повязка, пропитанная пахучей Агамемноновой мазью, кивком поблагодарил доктора и присоединился к прочим:

– Этого мне выяснить не удалось. Но, думаю, опасаться следует чего угодно. Этот Горгил, повторяю, не обычный убийца, его называют мастером смерти. Мы должны охранять царевича и днем, и ночью, пробовать его еду, проверять его одежду, в нужник ходить вместе с ним, если потребуется…

– Авоэ, афиненок, ты еще под одеяло ко мне залезь, когда я буду с девицей барахтаться! – оскалился Пирр.

По кругу собравшихся пролетел хохоток.

– Хи да ха, пустая голова! – зло бросил Брахилл, глядя на Эврипонтида. – Между прочим, очень даже вероятно, что убийца, курвин сын, использует девку, чтобы подобраться к тебе. Все знают, что у вас, юнцов, один блуд на уме!

– Полно, полемарх, какой блуд? – возмутился Пирр. – Я и женщин-то не вижу. Они от меня шарахаются, как от чумного – шутка ли, сын изгнанника, сам почти изгнанник.

– Не бзди, – состроил кислую мину Брахилл. – Видел я, как они шарахаются, только не от тебя, а к тебе. Шутка ли – сын царя, наследник престола. Царицей-то, небось, каждая мечтает стать.

– Господин полемарх прав – не нужно исключать никакую возможность, – серьезно произнес Тисамен. – Придется тебе, командир, на время воздержаться от женщин.

– Хорошо, тогда я перейду на мальчиков, то есть на вас, – тут же нашелся царевич, снова вызвав взрыв общего смеха.

– Хе, ему вот-вот голову скрутят, а он веселится, как котенок, – раздраженно уронил полемарх. – Будь ты серьезным, наконец!

– Хорошо, я серьезен, – тряхнул волосами царевич. – Итак, я не должен принимать пищи, спать с девами, ходить по нужде без сопровождения. Что еще?

– Есть ты можешь, – подал голос Феникс. – Только сначала кто-нибудь будет пробовать – вдруг там отрава?

– И кто будет пробовать? Ты?

– Я, – спокойно ответил Феникс.

– И я тож, – вскинулся Энет.

– И я, – посмотрел командиру в глаза Лих.

Пирр молча обвел «спутников» взглядом, на его смуглых щеках заалели красные пятна.

– Я слышал, что яды бывают разные, – заметил Тисамен, нарушая возникшую неловкую паузу. – От некоторых человек умирает лишь через месяц, причем все выглядит как сердечный удар.

– Хм, не это ли имел в виду отец, когда говорил, что Горгил – «специалист по естественным смертям»? – прошептал Леонтиск.

– В таком случае, клянусь богами, чужих и ненадежных на кухне быть не должно, – взволнованно заявил Эпименид.

– Повару я доверяю, – веско сказал Пирр. – Он служит нам уже больше двадцати лет. Мне доподлинно известно, что к нему уже не раз обращались с просьбами подсыпать разную дрянь отцу в еду. Предлагали очень приличные деньги, обещали защиту… Пинар отказался.