Баллада о драной душе

И бьется бедная любовь,

И бьется в капле муравьишка.

Любовь чумовая

Зачем ты домогаешься любви –

Цветов, лобзаний, встреч и остального?

Беги, моя хорошая, плыви,

Лети, спасайся от меня, чумного!

Ну ты же не совсем сошла с ума –

Возиться с ненормальными поэтами;

Моя любовь заразна, как чума!

Ах вот как… Значит, именно поэтому.

Тебе так нужен пир среди чумы,

В тебе такие страсти понаверчены!..

Но что любовь, когда не только мы –

Планеты и галактики не вечны.

Нет, не клянись любить меня до гроба –

Оставь меня живее всех живых.

Ты – из блаженных, я – из чумовых…

Чума возьми семейства наши оба.

(Декабрь 1999)

Прогноз погоды

Верьте мне, люди

А снега нет. Тяжёлая тревога,

Тугие тучи, тёмная тоска.

И только жуткий вой издалека,

Как безнадёжный плач глухонемого.

А снега нет. И даже нет дождя.

И нет зимы, и ничего на свете.

Лишь кошки бесприютные глядят

На нас, как будто брошенные дети.

Я избегаю тривиальных рифм,

Но свет и дети – это связь иная.

Весною мы, конечно, воспарим,

Как пьяный турман, в небо окунаясь,

И, позабыв о раненом крыле,

Душа начнёт выписывать кульбиты

Под звонкий свист… И кошки, разомлев,

Отпустят наши зимние обиды.

(20 декабря 2017)

Весна, депрессия

На горной вершине

Ночую в покинутом храме…

Ли Бо

Весна, депрессия… Ей-бо,

Помимо томика Ли Бо,

всё лишнее в унылом кабинете.

Да и Ли Бо, по чести говоря,

мне нужен, как Шопен для глухаря.

Но ведь понты важней, чем тети-мети.

Всё проклинаю этою весной,

как протопоп в темнице земляной,

желая жить по старому обряду.

Но поздно пить боржоми, Аввакум,

и орошать пустыню Каракум.

Пора молиться: "Яду, боги, яду!".

Пусть даже ты и прав, и Бог един,

пусть джинна ждёт из лампы Аладдин,

пусть кто-то крестит лоб двумя перстами,

и водит двух козлов, и чтит Коран –

всё мишура… Пора, мой друг, пора,

поверь мне, здесь давно от нас устали.

Весною накрывает депрессняк,

но никому нет дела до бедняг,

земную жизнь прошедших на две трети

и, оказавшись в сумраке лесном,

мечтающих во снах лишь об одном:

начать всё вновь – бессмертными, как дети.

(25 марта 2017)

*тети-мети, они же тити-мити – деньги (жарг.).

Когда коты вдруг начинают петь

Когда коты вдруг начинают петь,

Когда теплее дни и ветры тише,

Когда повеселевший старый пердь

Клюкой гоняет звонких ребятишек,

Когда овен своим упрямым лбом

Грозит апрелю расшибить воротца –

Я чую, что покуда не слабо

Барахтаться, буянить и бороться.

Возвращение блудного сына

Едва весенние разливы

Копытца облизнут Тельцу –

Не блудный сын, но сын блудливый

Подступит к отчему крыльцу.

Едва листва зашевелится

И облиняет старый волк –

С трудом узнав родные лица,

Сын глухо выдохнет: "Ну вот…".

И ни вопроса, ни упрёка,

Ни отпущения грехов;

Лишь дряхлый флюгерок, затрёкав,

Пыхнёт в сердцах щепой с верхов.

"Ну вот…". Как много в этом звуке!

А ровным счётом – ничего.

Отец и мать скрестили руки,

Глядят на сына своего,

Сухие губы плотно сжали,

А чадо мнётся у дверей,

Как будто беглый каторжанин

Смиренно клянчит сухарей…

24 февраля 2012

Ростовские сакуры

Где-то стынут гордые Исаакии,

Сосны вымерзают, как фрондёры, –

А в Ростове расцветают сакуры

Под смешным названием жердёлы*.

Значит, у души моей безбашенной

В раннем ли апреле, в позднем марте ли

Снова будут лепестки окрашены

В чистый цвет моей японой матери.

Благодать, как на далёком острове

Только капля алого на белом:

Ты раскосым взглядом жало острое

Мне под сердце вгонишь до предела.

И когда, дохнув вишнёвой пылью мне,

Упорхнёшь ты в сторону Шанхая,

Где-то сфинкс взмахнёт устало крыльями,

Грязный снег лавиной отряхая.

(4 мая 2005)

*Жердёлой в Ростове (да и вообще на Дону) называют дикий абрикос. Абрикосовые деревья здесь расцветают первыми – как и сакуры в Японии. Цветы у жердёл розовато-белые, как у вишни. Оттого и "ростовские сакуры". Так называла их моя жена, моя Светочка

Кинанебудет?

В кашне заверчен человечек –

Не болен, но слегка хрипат.

Апрель. Десятое, под вечер.

Весна. В Ростове снегопад.

Как это, в сущности, нелепо:

Ведь вишне скоро цвесть пора –

Но серый пепел сыплет с неба

Всевышний, что за номера?

Ростовский сумрак разрисован

Гурьбой свихнувшихся чертят:

Не пух порхает невесомо,

А хлопья грязные летят!

Туманный смрад, сырой и прелый,

Тяжёлым пеплумом покрыт

Так что там, в небе, отгорело?

Так что же там ещё горит?

А всё пронзительно и просто: