Баллада о Лорелее

— Не обращайте внимания, — отмахнулся Рон. — Это я так… Просто вспомнил нашу бравую пилотессу, когда она воочию узрела твое преображение в Дороти Найт. А потом куда более впечатляющее преображение Джошуа. Это было что-то… Такого потрясенного выражения лица я, наверное, не забуду до конца своей жизни. Двух одинаковых Дороти Найт в одном месте оказалось для нашей Жаклин слишком много. Перебор, так сказать…

— Не удивительно, — ухмыльнулся Каттнер. — Новый облик Кэт я еще как-то смог пережить, но когда то же самое проделал Джошуа… Признаюсь, превращение мужественного десантника в черноволосую красавицу — это даже для меня было чересчур.

Алекс неожиданно почувствовал, как напряжение последних минут уходит прочь. Заданный Роном шутливый тон явно возымел свое действие.

«Молодец, — чувство справедливости все-таки взяло верх. — А то еще немного, и мы бы начали бросаться друг на друга.»

Однако безопасник подавил улыбку в зародыше. Смех, конечно, смехом… наверное, даже полезно в смысле разрядки, однако проблемы никуда не ушли, и их по-прежнему необходимо было как-то решать.

— Посмеялись немного и хватит, — сказал он. — А теперь давайте за дело. Вопрос только один: наши действия в случае провала миссии «Перевертыша». Допустим, все возможные лимиты времени исчерпаны, а помощи по-прежнему нет. Что мы можем противопоставить десанту?

— Практически ничего, — враз посерьезнев, ответил Каттнер.

* * *

«Перевертыш», распластавшись над пустынной равниной бывшего Рейнского моря, медленно уходил от планеты. Наверное, взлет вполне мог занять куда меньшее время, однако Жаклин из всех возможных траекторий выбрала самую длинную. Корабль поднимался полого, расходуя ненормально огромное количество рабочего тела, однако выигранные минуты были дороже.

Экран переднего обзора сплошь заполняли яркие, казавшиеся невероятно близкими, звезды. А вот ледяную поверхность Лорелеи теперь можно было лицезреть только на мониторах, да и то, если включить обзор задней полусферы. Джошуа так и сделал. Несколько минут полюбовался на гладкую, словно бильярдный шар, поверхность планеты, и выключил. Надоело.

Жаклин подобным сантиментам не предавалась. Вначале она сосредоточенно вглядывалась в монитор, откладывая в сознании быстро меняющиеся числовые значения: скорость… высота… наклонение… — а после расслабилась и откинулась на спинку кресла. Джошуа понял так, что траектория сближения со «Скай Хантером» наконец задана, и вмешательства пилота в ближайшее время не потребуется.

— Послушай, — Жаклин повернула голову в его сторону. — Никак не могу понять, как к тебе теперь обращаться? То ли Джош, то ли Дороти… А?

Джошуа непроизвольно нахмурился.

«Нашла время для подобных вопросов, — с неудовольствием подумал он. — Этот чертов разведчик пялится на нас во все глаза, а ей, видите ли, интересно. Того и гляди спалит всю операцию… если уже не спалила.»

— Да не нервничай ты так, — усмехнулась Жаклин. — Никто нас с тобой не слышит. Нашему дорогому мистеру Лейну вполне достаточно видеть картинку, а о прослушке речи пока что не было. Спросит — включим. Так что можешь расслабиться, он видит лишь сосредоточенно уставившуюся в монитор госпожу Найт. Главное, не делай резких движений, тогда и лишних вопросов не возникнет. Так все-таки… Джош или Дороти?

— На все время операции я — Дороти, — ответил Джош. — Запомнила?

— Угу.

Собственный голос показался Джошуа абсолютно незнакомым. Да, в общем-то, таким он и был. Непривычно высокий, однако далеко не писклявый, а наоборот, глубокий, бархатный… обволакивающий. Чужой.

Никогда прежде во время очередных метаморфоз Джошуа не задавался вопросами тембральной окраски собственного голоса. Да и то сказать… у демона вообще не голос, а рев или рык, вполне себе демонический. И, как ни странно, не вызывающий никакого отторжения, несмотря на способность крылатого чудовища к воспроизведению человеческой речи. Громоподобные рыкающие слова из клыкастой пасти — это нормально. Демону, так сказать, демоново.

А ледяной лев — тут случай особый. Кэт придумала эту форму специально для существования в безвоздушной среде, поэтому голоса ей вообще не положено. Рыкнуть, конечно, можно, спору нет, причем достаточно убедительно. Вот только со словами проблема. А с другой стороны, зачем тому же льву способности к акустическому воспроизведению речи, когда есть радио? Вопрос риторический.

Однако с Дороти ситуация совершенно иная. Впервые Джошуа сменил одну человеческую форму на другую, и сказать, что это было непривычно, значит не сказать вообще ничего. И ладно бы новый облик оказался мужским, так нет же…

«Сам вызвался, вот и страдай теперь — подумал он. — Главное, чтобы этот чертов Лейн ничего не понял. Впрочем… даже если поймет. Ему-то как раз должно быть все равно: что Кэт в образе Дороти… что Рон в качестве мистера Ховарда… что я, Джошуа Харрис. Либо собственной персоной, либо в облике миссис Найт, на выбор. У него одна цель — заполучить в свои грязные лапы любого метаморфа, а каким будет его имя, не столь существенно. А еще лучше двух или даже трех, если повезет. Вот только хрен ты кого получишь… а уж мы об этом как-нибудь позаботимся.»

— Дороти, — игриво обратилась к нему Жаклин.

В ее голосе Джошуа почудились до такой степени сексуальные интонации, что его тут же бросило сначала в жар, а затем в холод. Скосив глаза в сторону соседнего кресла, он заметил, что напарница едва сдерживает смех, и вновь испытал чувство острого неудовольствия.

«Мы тут на такое дело идем… смертоубийственное, можно сказать. А у нее одни смешинки в голове и вообще бог знает что. Бардак…»

— Слушаю, — как можно суровей сказал он. Вышло, надо сказать, не очень.

— Мне тут стало интересно… А вот скажи, каково это для мужчины — находиться в женском теле? Отчего-то кажется, что ты должен испытывать массу удивительных ощущений. Поделись, если не трудно, а то я умру от любопытства. Ну пожалуйста…

«Чтоб тебя! — подумал Джошуа. — Интересно ей…»

Однако неожиданно для себя ответил, причем вполне себе миролюбиво:

— Странно. Как будто я — это не я… хотя, конечно, так и есть. Ну и грудь, конечно, чего уж там… Правда, главное неудобство все-таки — центр тяжести. Отчего-то я ощущаю его совершенно не там, где обычно. Или мне только так кажется?.. В общем, требует привычки. Хорошо лишь одно: изображать эту Дороти придется недолго, а значит, и привыкать не придется. Впрочем, вру. Самое во всем этом замечательное то, что ходить на каблуках никто не заставляет.

Жаклин весело рассмеялась.

— Как я тебя понимаю! — сказала она. — Я тоже, признаться, терпеть не могу высокие каблуки. Наверное, потому, что большую часть жизни провела там, где подобная обувь хождения не имеет: в учебке… на разного рода кораблях… в заключении…

Джошуа невольно отметил, что о своем тюремном прошлом — или даже настоящем, это как посмотреть, — Жаклин упомянула легко, без надрыва и ненужных эмоций, словно о каком-то незначительном эпизоде из короткой, но богатой на события биографии. Ему это понравилось. Приятно было сознавать, что пережитые невзгоды все-таки не сумели отложить мрачный отпечаток на душу этой замечательной во всех отношениях девушки. Которая, надо признать, нравилась ему все больше и больше.