Бальмануг. (не) Баронесса

С этими конкурентами с другого конца улицы Шелли вела непрекращающуюся борьбу. Она была раздосадована, что дверги, задирают нос, мол, у них селятся более обеспеченные люди. Наверное, их постояльцы действительно были более обеспеченные, раз практически за те же услуги, что у шитеров, платили дороже.

Но Шелли очень разозлилась, когда Триктоштифы действительно слишком быстро, буквально в пару дней нагло скопировали их идею с бургерами. Они тоже стали подавать в своей едальне булки с котлетами, пытаясь перетянуть клиентов шитеров к себе. С учетом, что в их таверне подавали какой угодно алкоголь, часть клиентов, с таким трудом набранных, действительно перешли туда. Молодая шитера негодовала. Как и Хелен.

Тогда Хелен предложила выставить щиты с уличной рекламой на ближайших перекрестках. Они с Шелли быстро нашли мастера и сразу установили щиты с приглашающими надписями. Но оказалось, что на такую рекламу нужно было в городской управе особое разрешение заранее брать. Как назло, в тот день Шана не было в гостинице, и он не предупредил девушек. А вот Триктоштифы быстро подсуетились и в тот же вечер привели какого-то чиновника из управы. И тот выписал "Синему пескарю" штраф за нарушение.

Именно после этого нелюбовь Шелли к жадным двергам взлетала до небес, а Хелен бросилась штурмовать учебники по местному бизнесу. Только в академии магии подобных справочников по экономике и маркетингу – хотя такого понятия здесь еще не придумали – было мало. Но "баронессочка" тоже приняла вызов двергов, если это можно так назвать.

И у них понеслось.

Глава 18

После того как Триктоштифы буквально через пару дней запустили у себя производство "двергибунов", Хелен предложила сделать вариант с острыми пескинами. Мальчишки-зазывалы по всему району так смачно описывали "сытные булки с сочными котлетами, от вкуса которых вы расплачетесь от радости!", что на их рекламу в "Синего пескаря" повалили даже дверги из Торгового квартала. Дверги действительно любили забойные по насыщенности вкуса и остроте блюда. И новые острые пескины пришлись им по душе.

Триктоштифы обиделись и, скрепя сердцем, тут же сделали свои "двергибуны" на полмедяшки дешевле, чем пескарины в "Синем пескаре". Часть народа – и все новые дверги, такие же скряги, – потянулись в их едальню.

Шелли с Хелен тоже не обрадовались и... ввели в меню новый вид пескина – с толстым ломтем вкуснейшего мягкого сыра и специально подобранным сливочным соусом. Как оказалось, в этом мире тоже есть вегетарианцы или временами постящиеся. Шитеров, конечно, такой вариант булки не заинтересовал, поэтому их пескарины остались без изменений. Ведь шитеры всё равно не ходили в едальню двергов. А вот люди, верталы и авайны вполне могли быть вегетарианцами из-за каких-то своих убеждений. Авайны – это аналог эльфов в этом мире, по крайней мере, у них были острые ушки и вроде бы неописуемая красота, хотя Хелен их еще ни разу не встречала в городе, но почему бы случайному "эльфу" не забрести по рекламе в их "Пескаря"?

А вместо горячительных напитков к обычным холодному лимонаду и теплому ягодному взвару Хелен предложила еще делать... молочные коктейли или фруктовые смузи. Ради этого Шелли даже согласилась купить какой-то особый бытовой артефакт для сбивания густых напитков. "Баронесска" не рассчитывала найти здесь поклонников здорового питания, просто рассчитывала на вегетарианцев и надеялась заарканить когда-нибудь случайных авайнов, которые, как поговаривали, в столице иногда появлялись. Но зато в их столовую неожиданно потянулись из окрестностей дамы, приводящие с собой юных дочерей. Не сразу поняла Хелен, только с подсказки молодой шитеры, но эти посетительницы приходили в заведение исключительно ради самой Хелен, которая обедала и ужинала в общем зале. Дело в том, что юные горожанки – а вокруг, не считая академии, был район простых людей – пытались незаметно копировать манеры эйры. Хелен посмеивалась про себя, но не возражала. Иногда даже специально замедленно и тщательно изображала положенные за столом действия, если набиралось достаточно зрительниц вокруг.

Триктоштифы попытались скопировать идею с соками и вегетарианскими бургерами, но у них не зашло. Мужчины, которые в их таверне привыкли пить крепкие напитки, совершенно не интересовались соками, а девицы в то заведение не ходили. И булки без мясных котлет не пользовались спросом у тех, кому надо было чем-то основательным заесть бокал-другой эля.

Но не успела Шелли порадоваться провалу очередного воровства, как Триктоштифы... стали массированно поставлять свои булки в торговый район, где теснились мастерские и магазинчики других двергов. Раз еду доставляют прямо на порог магазина, то дверги не стали отказываться от услуг своего однорасника. Часть рынка уплывала из рук "Синего пескаря".

Да и на городских рынках уже некоторые лоточники стали повторять принцип "котлеты в булке". Пусть у тех повторюшек были не такие вкусные соусы и не настолько свежие котлеты, но они ставили цену пониже, и люди, торгующие или гуляющие по рынку, покупали то, что к ним ближе.

Тогда, чтобы поднять продажи, Хелен решила запустить линию "гадальных" булок с пожеланиями под обверткой. Как китайские печеньки с предсказаниями в ее родном мире. Но как объяснить местным, откуда у нее такая идея? И желательно было запускать особые пескины именно сейчас – в столицу перед празднованием дня поминовения предков стал съезжаться народ из загородных имений. Скоро начнут собираться студенты в Академию. А там и сезон ярмарок начнется, потянутся в столицу торговые обозы. И весь этот народ надо было охватить первыми и покорить своими оригинальными бургерами.

Помогли, как ни странно, жильцы-голины. В очередной раз, когда они заказали пресные и большие "шитеровские" пескарины, одному из парней досталась котлета с перцем. Видимо, на кухне перепутали в запарке. Здоровенный лысый парень глотнул котлету без возражений и радостно сообщил, что это как "гхышры". Была у голинов такая полугадальная примета "гхышры", как кое-как объяснил молодой голин на вопрос Хелен: кто за общей трапезой из котла с варевом зачерпнет ложкой "гхыш" – ядреный клубень наподобие хрена, с которым вместо специй варят свои похлебки голины – то этот, мол, "счастливчик". А раз счастливчик, то пусть в ближайшие дни ходит на охоты и дозоры, мол, чтобы его "удача" досталось всей семье.

И теперь, он, Торк, счастливчик, заверял радостный громила, которому попалась перченая котлета. Мол, наверняка это воля и знак духов, значит, он скоро найдет отличную работу.

В чем счастье выловить из кастрюли с супом вместо того же куска мяса вареный хрен, который, наверное, еще и не съедобный, по крайней мере на человеческий вкус, Хелен не понимала. Как не понимала пока и многого другого из обычаев инорасников, которых стала понемногу изучать. Тем не менее она объявила о запуске "гадальных пескинов, в которых написано с чем именно будет счастье", с помощью которых хотела поднять интерес именно к их булками из "Синего пескаря". И всего-то сложностей и затрат – написать кучу записок, которые бы вкладывали в бумажную упаковку.

"У тебя всё получится!", "Скоро встретишь старого знакомого", "Сегодня хороший день!", "Скоро вернут старый долг" и другие ничего особо незначащие, но позитивные записки Хелен с Шелли красивым почерком пачками писали весь вечер в комнате "баронессочки". Шелли даже второй стул принесла и втиснула в маленькую комнатку постоялицы. Устроили временно здесь свой кабинет, не в столовой же в открытую писать "пророчества".

– И люди будут в это верить? – недоумевающе спрашивала шитера, откладывая очередную записку.

Писала она гораздо медленнее Хелен, хотя очень старалась выводить красивые буквы Огертского языка.

– Конечно, будут! Мы, люди, любим во что-нибудь верить. Особенно в хорошее, – отвечала Хелен. – Надежда, как известно, умирает последней.

Ее же надежда вернуться домой истончалась с каждым днем. Память упорно скрывала, что случилось в последний день жизни Елены в родном мире. И не было ни одной толковой мысли, как она оказалась в чужом теле. Да, пусть чуть моложе и утонченнее, но это ведь чужое тело! В котором Елена до сих пор порой ощущала себя оккупанткой. Это чужой мир! А она так хочет вернуться домой! Молчала память и о странностях, что замечала несколько раз в себе Хелен: некоторые периоды или события, которые точно были в жизни прошлой баронессы, никак не удавалось вспомнить. И это тоже не могло не волновать.