Бальмануг. Невеста
Шрифт:
Вот это новость! Неужели всё это время в ней самой был магический инструмент, позволяющий вернуться домой, в свой родной мир?! А она сейчас скоропалительно и… так глупо отдала камень ненавистному эйру!
Хелен непроизвольно глянула на Лернавая, тот молчал, но его взгляд красноречиво говорил, что камень ей не вернут.
И где вертал был раньше?! Хотя нет, почему грын раньше не сказал, что в ней какой-то авайновский камень! Хотя если уж быть точнее, авайны все это болото всколыхнули, так почему они раньше не потребовали свой камень?! Вернее, зачем они, вообще, его в нее засовывали?! Ах, нет, с этим
– Я не знаю деталей насчет разрывов… Но возвращаясь к теме носителя камня и его смене, – продолжал Ари дальше так размеренно, словно обсуждал меню ресторана, а не добивал людей – или только Хелен? – такими сведениями. – Думаю, что вы, эйра Бальмануг, не сможете единолично, по собственному желанию избавиться от Зуба Дракона.
– Почему? – повторилась девушка, на этот раз сожалея, что поторопилась. – Я его уже отдала.
Вертал хмыкнул.
– Эйр Лернавай, будьте так любезны, покажите нам камень.
Хмурый и непривычно молчаливый дознаватель сомневался недолго, но в итоге полез за пазуху. Достал платок, развернул его, а затем поднял еще более недовольный взгляд на Ари.
– И где он?! – На этот раз претензия эйра выдвигалась верталу.
Муратар Ари повернул голову в сторону Бальмануг и плавно повел рукой.
– Но я даже не вставала! Откуда у меня… – возмутилась девушка, но быстро прикусила язык.
Она же в чертовом волшебном мире, а здесь, как выяснилось, творится вообще непонятно что!
Поэтому Хелен тяжко вздохнула, показала эйрам пустую ладонь, демонстративно сжала кулак, подождала немного и вновь раскрыла пальцы.
И ругнулась одним из любимых выражений мастера Дор'оэнес.
Совсем тихо, едва слышно, раз уж приличным девушкам не положено выражаться. Эйры не услышат, а шитеры простят – да они сами выглядят уже пришибленными от всего здесь происходящего.
В ладони Бальмануг опять лежал этот ракасов невзрачный камушек! Вернее, не ракасов, а авайновский.
– А если младший из авайнов опять споет свою песенку, камень от меня отцепится? Вернется к нему? – сразу уточнила Хелен у вертала.
Не то, чтобы она хотела теперь избавиться от камня, раз с его помощью можно открывать порталы, но такое непонятное слияние с неведомым предметом, который не только живет своей жизнью внутри нее, но его также хотят вернуть себе опасные убийцы, ее пугало.
– Есть версия, что Зуб Дракона может обладать собственным разумом, поэтому… Я не знаю, эйра Бальмануг, – честно выдал Ари. – Об этих камнях, считающихся давно исчезнувшими, практически не осталось никакой информации! Представляете, какие теперь открываются возможности, когда камень слился с магом, оставшимся после этого в живых?! Сколько теперь можно провести опытов и выяснить потрясающих сведений!
– Угу, – безрадостно промычала в ответ Хелен, опять непроизвольно глядя на эйров.
Получается, что камушек авайнам не вернуть так просто, значит, и от помолвки с Лернаваем не отделаться. И это она еще старательно избегала думать, до чего ее этот камень доведет дальше. Какие еще таланты откроет в ней или до какого уровня прокачает.
Потому что тогда придется думать, а позволяет ли ей такое неконтролируемое
развитие другие эйры, помешанные на власти и магическом превосходстве?!Может, безопасники сейчас подумают и решат, что лучше такую Бальмануг, которой повезло совершенно случайно, не замуж пристраивать, а… устранить?
Ведь это не родовое наследство в ней проявилось, а случайная мутация, вызванная сторонним воздействием. И совершенно не факт, что приобретенные таланты девушка сможет передать по наследству своим детям. И раз камень один, сменить носителя не так просто, да и контролировать слишком сильную и уже этим потенциально опасную Балтмануг из «сомнительного» семейства будет слишком сложно…
«Ой-ёй-ёй!» – охнула про себя девушка, испуганно глядя на мужчин. Не думать о последствиях у нее не получалось.
А судя по тяжелым взглядам эйров они в этот момент думали примерно о том же.
Окончательно испугаться или подумать о предупреждающем устранении этих двух конкретных эйров, которые так неудачно узнали правду о камне, Балтмануг не успела, вмешался отмерший грын.
– Камын останытса у ыэры Хылэн. Так надо. Врэма прышло, – безапелляционно и громко заявил грын, заставляя вздрогнуть из-за резкого голоса.
Все присутствующие в просторном зале, а здесь собралась приличная толпа, глянули на возвышающегося горой голина. Даже сидя в кресле, он был огромен.
– Какое время? – вкрадчиво спросил Уеаткон.
Шитеры по-прежнему молчали, терпеливо не вмешиваясь в разговоры.
– Гдынорын должын быт сылный, когда прыдут ракасы! Ылы другыэ луды, – «пояснил» им всем грын, глядя с высоты своего роста.
Кажется, или у эйров сейчас отвиснут челюсти? Хотя у самой Бальмануг ощущения были не лучше.
– Прошу прощения, а ракасов тоже я?… Кхм, то есть они тоже из-за меня придут? – заранее ужаснулась Хелен.
Почему бы нет, с учетом закона подлости? Грын ранее говорил, что она будет частью всех будущих «пылохо». Кто знает, зачем припрутся еще и ракасы для полного счастья, но раз грын уже так пророчит…
«Ой-ёй-ёй!» – повторилась в заполошно мечущихся от испуга мыслях девушка, желая сейчас уже только одного – никогда не появляться в этом мире.
Пусть бы лучше умерла с концами в своем мире, если там так произошло, чем подхватывать и доживать чужую жизнь, полную неприятных сюрпризов, и вынуждено играть по непонятным ей правилам. А если всё это лишь результат неудачной анестезии или черепно-мозговой травмы, то скорее бы ее уже там, на том «свете», починили, то есть откачали бы доктора!
– Куда придут? В Брулмеп? Огерт? Куда именно? – сразу стал уточнять Уеаткон, опять подаваясь вперед.
Лернавай же сидел в своем кресле неподвижно и лишь прожигал нечитаемым взглядом Бальмануг, словно в происходящем была только ее вина, в ее же такой непростой судьбе.
– Суда. – Неопределенно махнул рукой грын.
– Когда придут? – не отставал от него Уеаткон.
– Сыкоро.
– Скоро по человеческим меркам или вашим? – Нашла в себе силы для уточнения Хелен.
Потомучто еще есть надежда, что «скоро» будет по голиновскому, то есть грыновскому измерению. Но для грына и сотня человеческих лет может быть «сыкоро». Зато Хелен к такому «скорому» приходу ракасов успеет благополучно умереть… от старости.