Бальные платья анимешек

– Юдзи при чём?
– Кэндзи ушёл с линии огня моей двустволки.

Чуть выше шелохнулся ковер кустов, и послышался топот медведя-оборотня.

Тень метнулась к избушкам и исчезла в Чёрной дыре.

– Разве это не Юдзи?
– я сорвала веточку с колючками, раздумывала: стегануть Кэндзи - за шпионаж, или себя - за ум?

– Не знаю! Мы с ним не сообщники!
– Клаус озадачено почесал затылок, подал утопающей Юмико руку помощи.

– Мы же с тобой договаривались, чтобы ты не ухаживал за мной Кэндзи!
– убрала нож и закинула ружьё за спину.

– Рано мне еще женихаться!

Умишком я не выросла: дух веселья слаб, а воля к платьям прохудилась.

Юдзи тоже в ухажеры записался, но в тайные, подпольные.

Он не идёт напролом, как ты!

По Юдзи страдает Сейлор Мун!

Рин сохнет бельём по Сейлор!

Асуна в тебя влюблена до искр из глаз анимешных.

Роли распределены, а я еще не принята в ваш театр трёх актёров!
– умно сказала, красиво, но бесполезно.

Юмико Сакаки из красного анекдота:

"Батюшка, я правильно живу?"

"Правильно, но зря!"

Не оглядывалась, поднималась в гору по жирному следу телеги.

Ни Юдзи, ни Кэндзи за мной не пойдут, потому что гнев Юмико страшнее, чем сойти с тропы в лесу.

Но следят, я уверена, прожигают лазерами взглядов мою спину.

Пусть любуются, кровососы.

Не зря же я обула туфельки на шестнадцати сантиметрах каблуков.

До кострища я добралась быстро, хотя за дорогу сто раз испугалась: шороха травы, воя сверчка, тени, мелькнувшей в облаках, и всего остального, что окружает беззащитную девочку с тесаком и ружьём.

Да! Рин не обманул! Я оказалась на месте побоища, на Куликовом поле.

Костёр разбросан, множество следов, словно телега долго и с садизмом гонялась за моими друзьями и избивала их.

– Во как! Всё в жизни расписано по страницам!
– снова мудрствовала, как учитель на пенсии.

Не хватало ещё, чтобы ко мне репьями прицепились умные мысли.

От ума появляются морщины.

Собралась обратно (не пойду же в лес, где лесники, бутики и Большие Выдры с бесконечным хороводом).

Наступила на что-то мягкое, и оно злобно мяукнуло.

– Ой! Мамочки! Кошка!
– наклонилась, заглянула в бесстыжие глаза кошки, которая по ночам превращается в ведьму.

Не кошка, а - лис, лисёнок - подросток, хулиган.

– ХМ! Значит, не просто так я проснулась и поперлась на гору, на костёр для сжигания Юмико!
– смотрела в бесстыжие глаза лиса, а он не убегал, уверенный в моей гуманности.
– Ты свалился с горы, отстал от своих, и теперь требуешь, чтобы я накормила тебя до арбузного брюха.

Ступай в деревню Большие Выдры, к мальчику Тому Арбузу, у него тоже брюхо.
– Сняла ружьё, достала нож - на всякий противолисий случай.

Вдруг, лисёнок - оборотень, или рядом затаились его зубастые бешеные родители с лапами и нечищеными зубами?

Лис - по-кошачьи - улёгся мне на туфли и успокоился, приготовился спать сутки.

– Очень мило! Дружок, я тебя сейчас зарежу, шкуру пущу на перчатки... мал ты для шикарных перчаток.

На брелок хвостик оставлю, а остальное - на кошелёк.
– Кончиком ножа потрогала животное.

Оно подняло мордочку, молча ответило мне:

"Сдурела, Юмико! Спи!"

Я отступила перед трудностями, подняла лиса на руки (зачем мне обуза? я сбрендила?).

ОГОГО! Передняя лапка у лиса сломана, но не опасно, не смертельно, хвост не отвалится.

Телега его, или Рин покалечили до нетрудоспособности.

Я, разумеется, себя исключала из палачей, потому что - добрая, предусмотрительная и на полном скаку сохраняла самообладание.

Дома я с детства умею перевязывать лапы курочкам и котяткам.

Срезала с кустика палочку, приладила к лапке лиса, обмотала жесткими веревочными стеблями ромашки и тимофеевки.

С недрагоценной ношей дошла до избы.

Надеюсь, что девочки не проснутся, сбитые мыслями о воле в бутике и духе на празднике.

Забралась в кровать, а лиса оставила на придверном коврике.

АХА-ХА-ХА-ХА! Сам коврик и на коврике.

Засыпала, почувствовала на себе лапы, хвост и морду.

Лисёнок-домовёнок оказался умнее и наглее своей хозяйки (я его хозяйка?).

Он забрался ко мне под одеяло, догадывался, что дух и волю я потеряла в лесу.

Я заснула с живой меховой игрушкой.

– АААААА!
– крик петуха разбудил меня воем.
– Юмико превратилась в лису!
– Вопила Рицу Каваи, сейчас в оборотня пальнёт из двустволки.

Ум у меня не остыл после сна, но сработал инстинкт самосохранения школьницы.

Я с огненным лисом скатилась на пол.

Петух Рицу Каваи замолк, зато раздалось восторженное кудахтанье Асуны и Рицу.

Дверь в хоромы распахнулась, и появились три богатыря.

– ВООООН!
– я прикрыла наготу шубейным лисом.
– Мальчики, офигели?

К раздетым девочкам утром врываетесь, спасатели Малибу.

Юдзи, Кэндзи и Рин упорхнули бабочками.

Из-за двери Рин проблеял, чтобы последнее слово осталось за ним!

– А не орали бы, что вас оборотни режут!
– и добавил тихо, для Кэндзи и Юдзи: - Мы вовремя успели...

К чему вовремя? Чтобы спасти нас, или посмотреть на неприбранных утренних?

– Как ты назвала его?
– Асуна без страха погладила наглое животное между острых демонических ушей.

– Морда! Мордюк! Мордюков! Мордюкович!
– я подбирала клички для лиса, ворвавшегося в мою личную жизнь.
– Морда хамская, поэтому он - Морда!

– Мордик! Кис-кис!
– Рицу поднесла приёмышу блюдечко с целебным молоком.

Начиналась новая жизнь дикой лисицы.

Три дня прошли в труде, обороне от платьев и волнений с лисёнком.

Морда жил на трёх лапах, путался у меня под ногами, терялся в платье, но не отходил, уверенный, что только он защитит меня от возможной опасности.