Балтийцы вступают в бой

Вместе с тем тяжелая обстановка на суше все же отвлекала наше внимание от моря. Это проявилось при решении такого важного вопроса, как использование подводных лодок в сентябре. В связи с тяжелыми боями, неясностью, как же окончательно сложится обстановка под Ленинградом, Военный совет флота решил временно воздержаться от посылки их в море.

Но как только положение на фронте стабилизировалось, мы вновь вернулись к этому вопросу. В двадцатых числах сентября Нарком ВМФ запросил наше мнение о возможности прорыва подводных лодок «С-7», «С-9» и «Л-3» из Балтики через проливную зону в Атлантику. Военный совет флота высказался за прорыв. Наше решение одобрил Военный совет фронта, утвердил Нарком. Непредвиденные обстоятельства помешали выполнить этот замысел: у Аландских островов появилась эскадра немецко — фашистского флота, пришлось эти подводные лодки направить на позиции в Финский залив.

Тогда же Военный совет флота глубоко изучил состояние дел в соединении подводных лодок (командир Н. П. Египко, военком Г. М. Обушенков) и пришел к выводу, что в новых условиях базирования и ведения боевых действий целесообразно перестроить организацию управления этими кораблями. Было решено объединить все подводные лодки в одно соединение. С нашим решением согласился Нарком ВМФ. Командиром соединения Военный совет флота назначил капитана 2 ранга Александра Владимировича Трипольского.

А. В. Трипольский вырос на Балтике. Окончив в 30–х годах курсы командиров — подводников, плавал помощником командира на «Л-2», позднее командовал подводной лодкой «Л-55», а с 1939 года в звании капитан — лейтенанта — современной подводной лодкой «С-1», лучшей на флоте по боевой и политической подготовке.

Начальником штаба соединения мы оставили опытного подводника капитана 1 ранга Н. С. Ивановского, а военным комиссаром — полкового комиссара И. М. Майорова. Командирами дивизионов были назначены подготовленные начальники В. А. Егоров, В. А. По- лещук, Е. В. Шевцов, Е. Г. Юнаков, В. А. Червинский, Н. Э. Эйхбаум и Н. К. Мохов.

Обстановка на море, в которой приходилось действовать подводным лодкам, с каждым днем ухудшалась. Гитлеровцы лихорадочно наращивали минные заграждения в Финском заливе. В осенние шторма многие мины срывались с якорей и плавали по заливу. Ночью такую мину обнаружить невозможно. Это было опасно, так как аккумуляторы на подводных лодках заряжались в основном ночью и в надводном положении. Кроме того, противник, использовавший для базирования сил противолодочной обороны бухты северного и южного берегов залива, контролировал путь подводных лодок от Невской губы до устья залива. В этих условиях даже переходы из Ленинграда в Кронштадт и обратно стали необычным делом. Для их обеспечения мы вынуждены были привлекать значительные надводные и воздушные силы и береговую артиллерию.

Трудными стали не только переходы, даже стоять в Ленинграде и Кронштадте было в то время опасно. Систематические обстрелы лишали подводные лодки стоянок у пирсов береговой базы. Приходилось рассредоточивать их по всем гаваням и рейдам. Это усложняло ремонт, снабжение и обслуживание подводных кораблей. Готовить их к походам, грузить боезапас, горючее, продовольствие можно было только по ночам. Но даже меры предосторожности не исключали возможности повреждений. Случалось, полностью подготовленная к боевому походу лодка после артиллерийского обстрела не могла выйти в море. Экипажи исправляли повреждения своими силами — рабочие судостроительных заводов были заняты обеспечением фронта. К тому же наступила поздняя осень, с жестокими штормами и холодами. Тем не менее подводные лодки должны были действовать. Интенсивность движения фашистских транспортов на морских коммуникациях значительно возросла, и только подводники могли наносить по ним удары.

И еще одну задачу предстояло выполнить подводным лодкам. Фашистская пропаганда объявила на весь мир, что советского Балтийского флота больше не существует, а оставшиеся незатоп- ленными корабли прочно заблокированы и выйти в море не могут. Надо было доказать, что Балтийский флот существует и способен наносить удары по врагу.

В середине сентября 1941 года, в период сильных штормов, командир подводной лодки — малютки «М-97» капитан — лейтенант А. И. Мыльников получил боевое задание провести разведку на подступах к Таллину. При выполнении задания кораблю предстояло форсировать залив, пройти через минные заграждения. Став на позицию севернее Таллина, подводная лодка длительное время не имела встречи с врагом. Командир решил форсировать заграждение и прорваться на Таллинский рейд. Смелое решение, подкрепленное грамотным тактическим маневром, принесло успех экипажу. Один из вражеских транспортов был тяжело поврежден. Это был яркий пример высокой боеспособности флота. Лодка благополучно вернулась на базу. Рейд «М-97» подтвердил, что решение о выходе подводных лодок в море, принятое Военным советом, было правильным.

Вскоре в море вышла подводная лодка «Щ-320» капитана 3 ранга И. М. Вишневского. Этого командира я знал уже двенадцать лет, познакомился осенью 1929 года, когда он был сигнальщиком на линейном корабле «Парижская Коммуна». Во время перехода линкора из Кронштадта в Севастополь, когда мы шли бурным Бискайским заливом, я разговорился с ним, спросил, как он представляет свое будущее. «Как? Конечно, на флоте, — ответил он. — Учиться пойду, стану штурманом, только хочу перейти на подводные лодки». Своей цели Вишневский добился.

Военкомом «Щ-320» был один из лучших политработников флота батальонный комиссар М. Д. Калашников. Вместе с командиром и секретарем партийной организации старшиной 1–й статьи А. И. Шаляпиным он настойчиво воспитывал личный состав подводной лодки в духе высокой боевой активности, патриотического отношения к выполнению воинского долга. Калашникова любили на корабле как человека большой души, умевшего найти путь к сердцу каждого воина.

«Щ-320» предстояло форсировать Финский залив, преодолев поставленные врагом плотные минные заграждения. Она решила эту задачу, использовав сведения штурманов кораблей, участвовавших в походах на Ханко. В южной Балтике командир приступил к активному поиску. На третий день пребывания на позиции подводная лодка успешно атаковала транспорт. Противник, по — видимому, предполагал возможность появления в этом районе наших подводных кораблей. Конвой шел по самым малым глубинам. Несмотря на это, атака прошла хорошо, транспорт был взорван. Обнаружить лодку катерам противника не удалось. Однако во время срочного погружения сгорели предохранители электрического управления рулями, и корабль провалился на 70 метров. Пришлось покинуть позицию, уйти в открытое море. Но как только повреждение было ликвидировано, Вишневский вновь вернулся в свой район.

Много дней провела «Щ-320» на позиции, наблюдая за врагом, и каждый день похода закалял волю моряков. Это была школа мужества. Экипаж выполнил задачу, собрал ценные сведения о движении вражеских транспортов. Через сорок дней сначала Кронштадт, а затем Ленинград встречали подводников. Балтийские шторма серьезно потрепали корабль. Но и у вернувшихся, и у встречавших на душе было радостно: подводная лодка вернулась с победой. 23 человека из ее экипажа были награждены орденами и медалями Советского Союза.

Следующий выход в море совершила подводная лодка «Щ-323» капитан — лейтенанта Ф. И. Иванцова (военком старший политрук А. Ф. Круглов). У мыса Ристна (остров Хиума) она атаковала надводные корабли, обстреливавшие позиции наших войск, но безуспешно. На подходах к стокгольмским шхерам «Щ-323» обнаружила и потопила танкер противника. Спустя две недели был уничтожен транспорт «Балтенланд». А через пять дней, в канун 24–й годовщины Великого Октября, 5 ноября 1941 года подводная лодка потопила еще один танкер противника.

За тридцать суток пребывания в море «Щ-323» неоднократно попадала в жестокий шторм. Это не помешало экипажу добиться отличных результатов, нанести врагу серьезные потери. В первой декаде ноября «Щ-323» возвратилась к родным берегам. Я находился на борту плавбазы, стоявшей на Неве, встречал корабль. Капитан — лейтенант Ф. И. Иванцов кратко доложил о боевых успехах, состоянии экипажа и материальной части. Я горячо поздравил подводников с победой и благополучным возвращением, передал поздравления А. А. Жданова, который так оценил успех экипажа: «Балтийцы действуют, враг еще не раз почувствует их удары». В ответном слове командир «Щ-323» сказал: «Подводники Балтики вместе с воинами Красной Армии отстаивают Ленинград. Пробыв тридцать дней в море, мы топили вражеские транспорты. Не помешали нам это сделать ни минные поля, ни вражеские самолеты, ни надводные корабли. Так будет и впредь — до полной победы над врагом». В январе 1942 года Указом Президиума Верховного Совета СССР подводная лодка «Щ-323» была награждена орденом Красного Знамени, а ее командир капитан — лейтенант Ф. И. Иванцов— орденом Ленина. Орденами и медалями были награждены и другие члены экипажа.

Оценивая действия наших подводных сил осенью 1941 года, Ю. Ровер пишет: «В конце сентября русские подводные лодки снова начали проявлять активность. У Хельсинки, Ханко и Брюсте- рорта ими были поставлены минные заграждения, которые вызвали у немцев две потери. Во время обстрела побережья у Сворбе крейсерами «Лейпциг» и «Эмден» 26–28 сентября с целью отвлечения внимания противника от готовящейся десантной операции в восточной части острова Эзель крейсеру ««Лейпциг» пришлось уклониться от следов двух торпед; при аналогичных действиях крейсером «Кёльн» 12–13 октября также было обнаружено несколько русских подводных лодок. Другие подводные лодки действовали на немецких коммуникациях подвоза между Таллином и Хельсинки и вдоль шведского побережья» [68] .

68

Ю. Ровер. Действия советских подводных лодок… (Перевод ЦВМБ, стр. 12).