Банда вампиров

– Нет, увы, ничего подобного не было, – поспешил заверить его Роман, также искренне смеясь. – Было нечто другое.

– Да, ну и что же? Сам Пётр с ключами приходил? – продолжал стёб Игорёня.

– Всё намного проще и логичнее, – парировал Роман. – Меня буквально сковал дикий ужас безразличия ко всему происходящему здесь, на Земле, стало всё равно, что и как происходит, исчезла любовь ко всему земному, к близким людям и к жизни в целом, мной овладело желание отстраниться от всех этих временных, нелепых бытовых проблем, которые раньше казались важными и приоритетным. Апатия, ребята, но необычайно ужасная, холодящая душу, овладела мной в те дни, когда я пребывал в коме. Земные дела мне до сих пор кажутся ненужными, временными и какими-то детскими по сравнению с тем, что нас ждёт там, по ту сторону бытия, в другом измерении. Я не перестал бояться смерти. – Выдержанная пауза. – Её я не боюсь, но не желаю. Хочется просто пожить как можно дольше и посмотреть, к чему приведёт прогресс, на правильном ли мы пути развития или в чём-то ошибаемся. Ведь вы только вдумайтесь, человек рождается и умирает один, а всё остальное приходящее и уходящее, мы всего лишь рябь на электромагнитном поле, иллюзия и игра разума. Все привязанности, попутчики появляются лишь на время в определённые моменты жизни, а так ты один, всегда один, и это стоит понять и осознать. Леденящий ужас пробирается под кожу от таких страшных мыслей и фактов. Даже не знаю, как это называется, что произошло со мной тогда…

– Это называется торкнуло, накрыло тазом и не отпускает. Попей, не просыхая, недельку, и не так заглючит, – попытался на свой лад прояснить ситуацию Игорёня.

– Ну что ты за человек, Ромка! – замахал руками босс. – Что тебя ни спроси, всё ты запутаешь, намудришь. И сам, наверное, не понимаешь, о чём базаришь?

– Да нет, я не вру, честно-честно. Всё доказано и подтверждено наукой и учёными, – зачем-то без нужды заоправдывался Роман. – Может, я слишком сложно излагаю свои мысли и вы просто не понимаете?

– Ты что, хочешь сказать, что мы дебилы?! – вдруг заорал на этот раз почему-то почувствовавший себя оскорблённым Морозик.

– Ну зачем так грубо? Просто основы квантовой физики и космологии и вправду тяжело понять, – ничуть не испугавшись грозного вида собеседника, выпрямившись на стуле, спокойно отвечал Роман. – И есть у меня одна, наверно, неосуществимая мечта, – продолжил грустно он. – Вот, допустим, человек в ходе прогресса и технологий продлил свою жизнь до одной тысячи лет, и вот он прожил эту тысячу лет и, находясь при смерти, но при ясном уме и памяти, лежит на кровати. Интересно, для него прожитое им время пробежит так же быстро, как и для человека, прожившего, например, только сто лет, или по-другому? Хотелось бы обо всех этих делах поговорить с каким-нибудь мировым физиком или учёным.

– Хорош кошмарить тут, – запротестовал чего-то испугавшийся Игорь. – Умрёт не умрёт, сколько проживёт. А тебе какое дело, фраерок? Тебе какой навар с этого?

– Странные у тебя мечты и хобби, ментовские какие-то, – перебил его Станислав.

– Ну почему же? – возразил было Роман.

– Да ты крутишь, мутишь, как следак на допросе. А мечты и хобби должны быть пацанскими, реальными.

– Ну а какими это, по-твоему? – поинтересовался Роман.

Босс после всего услышанного взял тайм-аут, затянулся сигареткой, по-хамски отрыгнул, принял вид серьёзный (даже, можно сказать, умный), выдернул из носа волос, сдунул его куда-то в сторону окна, видимо, о чём-то глубоко подумал, ибо от напряжения взбухли вены в височной части головы, но всё же придумал, что ответить настырному «профессору».

– Ну вот я, например, – важно начал он, – пивные пробки собирал. И около ста штук набрал.

– Так это, может, больше коллекционирование, чем хобби? – поспешил поправить его Роман.

– Не-а, – громко запротестовал тот. – Ведь я всё это пиво выжрал. Значит, хобби, а не это, как его, кол… кол… – попытался выговорить босс.

– Ну понятно, понятно, – широко улыбаясь, отвечал Роман.

Босс заметил эту, как ему показалось, нагловато-вызывающую ухмылочку.

– А ты зря лыбишься, профессура, – обиженно сказал он. – Если моё хобби не нравится, можешь Мороза спросить.

Эдик в тот момент был занят поглощением мандаринов со шкуркой и не проявлял абсолютно никакого желания принимать участие в спорах.

– Морозко, братела, объясни Романычу, каким должно быть хобби, – по-отцовски рявкнул босс.

– А я что? Я вообще не при делах, – басом заоправдывался Эдик, дожёвывая и растирая сок ладошкой по щёкам. – Честно живу, за хату плачу.

– Ну ты же в школе фантики от жвачек собирал, – подсказал ему Станислав.

– Так когда это было. Я потом же вырос и все эти фантики на кастет с битой поменял, – честно признался Мороз и тихо добавил: – На эти, что ментяра поганый отжал.

– Я просто объясняю Ромке, какие они, реальные, пацанские дела и хобби должны быть, – поспешил успокоить разволновавшегося друга Станислав.

– А, ну да, ну да. Короче, хорош, Ромка, воду тут мутить, нас слушай и не пропадёшь. Мы пацаны реальные и битые, – невесть что понёс Эдик.

– Я рад за вас, ребята, – лишь скромно ответил Роман.

После десятиминутного молчания Игорь, приняв деловой вид, обратился к Роману с какими-то новыми требованиями:

– Ну что же ты притих, старичок? Ещё чё-нибудь побазарь. Ведь, в натуре, так интересно твои эти байки слушать.

Сейчас у некоторых читателей может возникнуть закономерный вопрос, а зачем Роман вообще обсуждал такие темы с людьми, которые ему абсолютно не верили да и мало что понимали? Ответ тут простой: ему, как правило, очень тяжело было найти подходящую аудиторию, частенько приходилось довольствоваться тем, что есть. Он хотел высказываться на излюбленные темы, и неважно, что зачастую его слушателями были люди далёкие от квантовой физики и духовных дел или такие, как Вампиры, просто хотелось пообщаться, поделиться, почерпнуть что-нибудь новое, попросту удивить, наконец. Вот, пожалуй, всё, что объединило таких разных людей в общей беседе.

– Ну что ж, послушайте ещё, – ответил он и снова начал своё получасовое повествование.

Он с азартом рассказывал о торсионных полях и их взаимодействии с элементарными частицами, упомянул о многомерном мире и теории струн, опустился до Планковской единицы измерения, а затем кинулся в бескрайние просторы и немыслимые масштабы Вселенной. Когда же дело дошло до теории чёрных дыр, его бесцеремонно перебил Игорёк, который уже почти уснул, но, прослышав о дырах, как закричит на всю квартиру:

– Опачки, дырочки! Тормози, профессор, не гони лошадей! Каких-каких дыр?!

– Чёрных дыр, – спокойно ответил Роман, смотря Игорю прямо в глаза.

– А вот тут поподробней, – заплетающимся языком попросил тот Рому.

И каково же было его разочарование, когда он наконец понял, что речь о космических дырах.

– Тьфу ты! – сплюнул он, матерясь. – Чего только не придумают эти задроты. Дыра, она и есть дыра, – недоумённо пожал плечами Игорь.

Роман же, когда страсти вокруг дыр поутихли, поведал братве об адронном коллайдере, его целях и предназначении в будущем, попытался объяснить четыре основные составляющие нашего материального макромира, чем вызвал недовольство главаря банды.

– Так, стоять. Ты тут уже дуру гонишь, Ромка! – завозмущался он. – Завязывай ты с этими словечками. Говори просто и ясно.

– Ну а если просто и коротко, – согласился он поубавить пыл и объяснять доходчивей, – мы бессмертны! Душа наша, сотворённая по принципу неведомого нам измерения, после нашей биологической смерти подключается к торсионному полю и, возможно, через те самые чёрные дыры путешествует по бескрайней Вселенной, в новых измерениях и мирах. Контактируя с информационным полем Земли, она следует туда, куда ей было запрограммировано отправиться, может, в ад, может, в рай, этого нам уже не дано понять, всё слишком сложно и божественно.