Бандит 2

Мага не интересовало мое происхождение. Перед ним был просто ворк-разбойник, и просто-напросто надо было у него вызнать, где находится его база, и где прячутся сообщники. Ну и само собой — куда он дел награбленные деньги. Деньги мои были у Герды, дом она сняла сама, а базу благополучно разграбили — так что при всем желании я ему ничего сказать не мог. В чем он скоро и убедился — ушел раздосадованный, с пожеланием задать мне как следует, чтобы я ссал кровью и только лишь ползал на руках. Кстати — может потому руки мне и не сломали? Чтобы посмотреть, как я буду ползать, волоча бесполезные ноги? С них станется. У этих аборигенов очень прихотливое чувство юмора. Иногда мне совершенно непонятное. В общем и целом — если ты допрашиваешь, так делай это не для галочки, и не тупи. Мог ведь такую «бомбу» раскрыть…награду потом получить!

— Я Келлан — отвечаю немного подумав и хорошенько разглядев и вопрошающего, и всю эту шайку. Крепкие парни примерно одного возраста, по двадцать-двадцать пять лет. Грубые загорелые лица, крепкие плечи, мускулы — как у землекопов. Коими они собственно и являются. Черные каемки под ногтями пальцев, сбитые ногти на ногах — много времени проводят на воздухе. Морды уж больно у них довольные. Вроде как предвкушают.

— Знаешь, парень…у нас обычай есть такой. Новенький…

— Знаю! — перебиваю я его — Новенький должен вам прислуживать, пока не появится другой новенький, развлекать вас разговорами и всякое такое. Так, да?

— Так… — Афе й слегка обескуражен — Тебе уже сказали?

— Мне никто ничего не говорил — спокойно говорю я, уже прикидывая, кого первого буду валить — И прислуживать вам точно не буду. А кто хочет получить в морду — стройтесь, и подходите в порядке очереди. Все понятно?

Афей хотел что-то сказать, я приготовился ему как следует врезать, и тут появилась Искильда. Она двигалась так тихо, как не ходят даже разведчики-диверсанты с двадцатилетним опытом. Просто возникла из ничего, будто родилась из тени, отбрасываемой входной дверью.

— Что тут происходит? — осведомилась женщина своим приятным грудным голосом — Келлан, тебя тут обижают? Не стесняйся, докладывай мне, если обидят. А вам всем скажу: Келлан личный раб хозяина Велура. И если кто-то нанесет ему хоть малейший вред — отправится вниз, в лабораторию. Так сказал сам хозяин. А тебе, Келлан, было велено сказать, чтобы ты не забывал того, о чем он говорил. Ну…чтобы думал — где и что ты делаешь. Не знаю, что он имел в виду, но…ты знаешь.

Она сделала паузу, чтобы я понял и осознал, и я осознал. «Занимайся магией, но не на людях!» По какой-то причине Велур не желает, чтобы другие обитатели дома знали о вдруг открывшихся у меня магических способностях. Ну и пусть. Мне нужно быть очень осторожным.

— А теперь Келлан пойдем со мной — хозяин приказал тебя покормить, а потом ты спустишься в лабораторию. Хозяин уже там.

***

Да, Велур был уже в лаборатории, и то, чем он занимался, вызвало у меня такое отвращение, что…я с трудом сдержался, чтобы не допустить коварной мысли, которая могла привести меня к параличу и приступу боли. Да, мне хотелось убить этого клятого Айболита.

Кстати, заметил — желание убить, и намерение убить — для ошейника совершенно разные понятия. Если я ненавижу Велура, но не собираюсь его убивать — ошейник ничего мне не сделает. Пусть даже в моей голове возникнет сотня сладострастных картинок, в которых я различными способами с наслаждением лишаю этого типа жизни. И вот что я еще понял — с ошейником надо «работать» так, как если бы он был тупым искусственным интеллектом, понимающим только прямые указания на некоторые действия. Сложно сказано, но все просто: например, если я взял, и отдубасил того же Керда — нанес я этим вред моему «хозяину»? Если посмотреть с первого взгляда — да, нанес. Я ведь «повредил» его слугу. А если это рассмотреть по-другому? Если я избил Керда для того, чтобы он лучше нес службу? Чтобы не бухал на работе и прилежно мыл пол? То-то же!

Или другой пример: если мой «хозяин» повредился умом, и пытается взрезать себе глотку, а я его вырубаю — это как? Нанес вред? Да! Напал! Но ведь я его спасал! И самое главное — верю в это!

Вот тут бы еще провести ассоциацию со спасением души… Ну, например: я бью Велура для того, чтобы он прекратил свои изуверские эксперименты и спас свою душу, свою психику. Пропустит ли ошейник такую трактовку ситуации? И главный тут вопрос: смогу ли я поверить всей душой, что таким образом не спасаюсь из рабства, а на самом деле спасаю человека от его же изуверства?

Мда…трудный вопрос. Меня начинает трясти только от одной мысли о том, что я могу испытать такую боль! А вдруг не получится?

Велур выкачивал кровь из полусумасшедшего мужика, что сидел в клетке рядом со мной. Просто, и без изысков: «кролика» привязали к столу, вспороли вену, и кровь нормально стекала в трехлитровую стеклянную кастрюлю, или как там на самом деле называется этот лабораторный сосуд. Набралось уже больше половины кастрюли, еще немного, и лежащий на столе «донор» сомлеет от потери крови. Впрочем — может Велур решил выкачать всю кровь? До последней капли?

Мужик уже не орал, а тихо всхлипывал, постанывал, и почти неслышно бормотал:

— Пожалуйста! Не надо! Пожалуйста! Простите, простите меня!

Противно все это. Вроде и понимаю — мужчичонка-то на самом деле дерьмовый, да и слабак, несмотря на свое крупное тело и мужественную физиономию, но…на душе все-таки погано. Если он виноват — убей сразу, зачем мучить-то? Да, я буду пытать человека, если мне нужно получить от него информацию. Плохого человека. Во время войны, или чего-то подобного войне. Но на то она и война! А так, в мирное время, человека, который ничего тебе не сделал…как подопытного кролика…никогда я этого не пойму.

Но всю кровь выкачивать не стали. Перевязали «кролику» руку и оттащили его в клетку. Темную, остро пахнущую железом жидкость оставили стоять на столе. Велур принес небольшую склянку с голубой жидкостью, которая как мне показалось слегка мерцала в свете магического фонаря, и торжественно, аккуратно опорожнил склянку в кастрюлю с человеческой кровью. Потряс баночку, вытряхивая остатки жидкости, и начал тщательно, аккуратно перемешивать содержимое кастрюли. Размешав, оглянулся на меня и поманил рукой, так и не говоря ни слова. Я подошел и Велур вцепился в мою руку буквально мертвой хваткой — я едва не вскрикнул от такого его пожатия. Толстячок оказался на удивление сильным человеком.

Кстати — «толстый» — это не синоним «хилый» или «медлительный». Гладиаторы тоже были толстыми — в отличие от своих киношных коллег. Однако лишний жир не мешал им скакать по арене и нормально дубасить своих соперников. Наоборот — лишний жир помогал им выжить, ибо являлся чем-то вроде дополнительной защиты, укрывающей внутренние органы от повреждения при ударе. Их и кормили кашами да лепешками, как свиней на убой. Читал обо всем этом в исторических хрониках и был данным фактом немало удивлен.

Лекарь продолжал держать меня за руку, и секунд через пять я почувствовал, как у меня холодеют руки и ноги. Ощущение было таким, что казалось — из меня что-то откачивают, что-то подобное крови, но не кровь. Магическую энергию? Точно — магическую энергию! Как я это понял? А вот не знаю! Пришло понимание, да и все тут!

А потом я услышал бормотание. Незнакомые слова, которые складывались в строки, строки складывались в нечто подобное вязи. И это все в моей голове, не наяву! Ушами я ничего не слышал! Лекарь стоял прикрыв глаза, и ничего не говорил!