Банк хранящий смерть

— Мистер Кнокс, — произнес Арбутнот холодно, — насколько важна информация, полученная вами из Дублина?

— Вы хотите знать, достаточно ли она важна, чтобы оправдать мое опоздание? — рассмеялся Кнокс. В глубине души он считал Арбутнота болваном. — Думаю, что да. И полагаю, она даст нам всем, особенно моему коллеге из столичной полиции, повод о многом поразмыслить.

— Так, может, вы просветите нас? — Чтобы скрыть раздражение, Арбутнот постукивал ручкой по столу.

— Все очень просто: четыре дня назад группа отъявленных и весьма опасных националистов собралась на тайную встречу в окрестностях Дублина, чтобы обсудить, как устроить беспорядки во время празднования юбилея.

— Происки преступников, — пробормотал генерал.

— Совершенно верно, генерал, происки преступников. — Кнокс кивнул своему начальнику. — Так вот, эти трое решали, где устроить им в честь этого события провокацию: в Дублине или в Лондоне. Высказывались доводы в пользу обоих вариантов. Бомба — излюбленное средство бунтовщиков. Полагаю, заговорщики разошлись во мнениях, где лучше привести в исполнение их планы. В конце концов, они признали, что в Лондоне злоумышленнику будет слишком трудно скрыться. Поэтому решено было устроить акцию протеста в Дублине.

— Означает ли это, что во время парада мы можем не опасаться выходок ирландских заговорщиков? — Уильям Тейлор, как истинный полицейский, сразу прикинул, как в этом случае можно перестроить вверенных ему людей и наилучшим образом расположить свои силы.

Генерал Арбутнот, казалось, тоже надеялся, что с его плеч снимут хотя бы этот крест.

— Несомненно, — сказал он, — ваши сведения облегчают нашу задачу. Если, конечно, этой информации можно доверять.

Он с подозрением покосился на Кнокса.

Доминик Кнокс внимательно посмотрел на своих собеседников.

— Я бы хотел разделить ваш оптимизм, — произнес он наконец. — Видите ли, мы имеем дело с самыми опасными террористами в стране. Но ведь могут быть и другие, о которых мы ничего не знаем. И еще.

Он умолк и посмотрел на генерала.

— Простите мне мою осторожность. Но работа разведки — своего рода игра, блеф и контрблеф. Один из участников той встречи — наш осведомитель. Признаюсь, его услуги обходятся нам недешево. Но вот ведь какая штука: чем больше вы им платите, тем больше хотите верить тому, что они вам сообщают. Я вот о чем. Старший из трех, учитель по фамилии Бирн, является их руководителем. И он будет похитрее других. Возможно, он догадался, что один из его товарищей получает жалованье в полиции.

— Вы хотите сказать, что сведения могут оказаться недостоверными? — заключил Уильям Тейлор, живо представляя себе последствия затруднений коллеги Кнокса. У них были те же сложности с осведомителями в Ист-Энде.

— Именно так, — подтвердил Кнокс.

— И как это отразится на наших планах, джентльмены? — К генералу Арбутноту вернулось прежнее раздражение. А ведь врач просил его остерегаться вспышек гнева. — Какие меры предосторожности нам следует принять?

— Я считаю, — прямо заявил Кнокс, — что, как часто случается в Ирландии, черное — это белое, а белое — это черное или что оранжевое — это зеленое, а зеленое — оранжевое. Мы не можем исключать, что Бирн, заявляя одно, на самом деле собирается делать совсем другое.

— Что вы имеете в виду? Прекратите говорить загадками и объясните толком, — генерал все больше распалялся.

— Возможно, хотя я и не вполне уверен, этот парень Бирн хочет заставить нас поверить в то, что бомба взорвется в Дублине, а на самом деле они подложат ее в Лондоне. Или пришлют стрелка. Такие вот могут у него быть планы.

— Давайте обобщим то, что нам известно на сегодняшний день.

Лорд Фрэнсис собрал боевой совет в своем доме на Маркем-сквер. Леди Люси сидела у камина, время от времени заглядывая в записи утреннего разговора со старой мисс Харрисон. Джонни Фицджеральд внимательно изучал бутылку «Сансера». Уильям Берк, освободившись от заседаний в Сити, приступил к весьма непростому делу — раскуриванию сигары. Серая кошка Пауэрскортов, только недавно улизнувшая из детской, дремала на ногах своего хозяина, вытянутых к камину.

— Примерно восемнадцать месяцев назад старый мистер Харрисон повел себя странно. То, что это началось восемнадцать месяцев назад, нам известно со слов Самуэля Паркера, который вспомнил, что именно в это время заговорили о предстоящем юбилее. Старый мистер Харрисон стал уносить свою корреспонденцию из дома и читать ее у озера. Он также стал посылать письма за границу, которые отправлял через Паркера, а не как обычно — через слуг в большом доме. И в разговорах с сестрой он упоминал заговоры и тайные общества. Так, Люси?

Леди Люси следила, как длинные тонкие пальцы мужа отмечают пункты, которые необходимо обсудить. Она вспомнила, что впервые заметила этот жест на званом ужине несколько лет назад.

— Верно, Фрэнсис, — откликнулась она, одарив мужа едва заметной улыбкой, — старый мистер Харрисон упоминал тайные общества в Германии, которые могут иметь связи здесь. Он говорил и о заговорах, в которые может быть вовлечен банк. Его беспокоило будущее банка. Вот, собственно, и все, что можно отцедить из того, что поведала мне мисс Харрисон, пока пребывала в здравом рассудке.

— Позвольте мне выступить в роли оппонента, — вмешался Джонни Фицджеральд, ставя свой бокал. — Старуха, конечно, выжила из ума, и мысли ее бродят как им заблагорассудится. Тут нельзя верить ни единому слову. Но и брат ее был не лучше, покойный мистер Харрисон, к старости у него появились навязчивые идеи, всюду ему мерещились заговоры и тайные общества. Не сиди они на мешках с деньгами, их бы давно упекли в сумасшедший дом. Так что все, что мы знаем, — бредни двух восьмидесятилетних стариков. Не стоит с этим попусту возиться. — Он снова налил в бокал вина и сделал укрепляющий глоток, дабы восстановить силы. — И не важно, верю я им или нет: убежден, что адвокат или судья отнеслись бы к этой престарелой парочке именно так.

— Уильям, не мог бы ты пролить свет на это дело? — Пауэрскорт повернулся к шурину, который наслаждался первыми затяжками своей «гаваны».

— Могу сказать лишь, — начал Уильям Берк, — что не располагаю никакими свидетельствами, подтверждающими, что старый мистер Харрисон выжил из ума. Мне об этом ничего не известно. Только на днях я разговаривал с человеком, занимающимся заграничными операциями, он общался со стариком месяца за два до его смерти и утверждает, что тот был в полном здравии и мозги у него работали не хуже, чем прежде.