Банкир
Шрифт:
— Ужасно холодный тип. — Она гладила живот Палмера.
— Ничего не мог поделать, дорогая, — оправдывался Бернс. — Кроме того, я нужен Палмеру больше, чем он мне.
— Ты не прав. Он прекрасно обходится сам. — Она нажала на живот Палмера, но отпустила прежде, чем он отреагировал на боль. — В любом случае в следующий раз дважды подумай, перед тем как проводить всю ночь с другим клиентом.
— Кто проводит всю ночь?
— Ты. Теперь, когда Палмер тебя не ждет.
— По правде говоря, я все равно не мог бы успеть к 9.30. Я ужасно
— Мне бы твои деньги, Мак.
— Мне бы твою внешность, девочка.
— Сделай самому себе одолжение, — сказала она, — приди завтра вовремя и признай, что был не прав. Это намного облегчит положение всем нам.
— Ты друг, дружище.
— Счастливой встречи. Она уже опускала трубку, когда к ним слабо донесся голос Бернса.
— Что, Мак?
— Я спрашиваю, как вы там провели время вдвоем в моей квартире.
Вирджиния надавила пальцем на левый сосок Палмера. — Я уже дала тебе точное определение, — ответила она. — Сибирь.
— Очень плохо.
— Для кого?
— Для кого же еще? — Бернс рассмеялся. — Палмер упустил хорошенькую рыбку, лапа.
— Что ты знаешь об этом, лапонька?
— Могу представить. До завтра, ровно в девять утра.
— Пока.
Она потянулась через Палмера и повесила трубку. А когда их лица поравнялись, она слегка укусила его за нижнюю губу. — У нас в запасе еще много времени, — прошептала она. — Ты слышал, что он говорил?
Палмер кивнул:
— Не помню, чтобы мне когда-либо приходилось участвовать в такого рода беседах.
— В ней были не совсем обычные моменты, — согласилась она. Ее голос был наполовину заглушен его поцелуем. Она села и внимательно посмотрела на него.
— У тебя усталый вид.
— Но счастливый.
— Но усталый.
— Ну, еще бы, — ответил он. — Не то чтобы я уж совсем не в форме. Но у меня не было специальной тренировки.
— Если ты пытаешься пристыдить меня, все равно ничего не выйдет.
— Женщины — другое дело.
— Ты наблюдателен. — Она провела рукой вдоль его тела.-
Да, нельзя сказать, что ты совсем не в форме. — Ее рука дошла до диафрагмы. — Вот здесь начинаются самые лучшие места.
— Все от хорошего питания.
Рука медленно двинулась ниже. — Высший сорт, — сказала Вирджиния спустя мгновение. Некоторое время они молчали. Она убрала руку и потянулась назад за сигаретами, лежащими на столике у кровати с ее стороны.
— Дать?
— Дать.
Она зажгла обе сигареты, вдохнула дым от своей и выпустила его в квадрат света на потолке.
— Я способна видеть такие вещи, каких не видит ни один простой смертный, — заявила она.
Палмер улегся поудобнее, вытянувшись на кровати во всю длину. Он чувствовал слабую, приятную боль в ногах и усталость в мышцах живота.
— Расскажи.
— Я вижу, что для тебя это совершенно ново.
— Не определишь ли ты «это» немного полнее?
— Эта… ситуация.
Эти… отношения.— Не ново, — ответил он. — Непривычно.
— Как непривычно? С каких пор?
— Ты ведь ясновидящая, — напомнил он.
— Магический кристалл затуманен. Но вот образ проясняется. Дата видна все еще очень смутно. Но это случилось незадолго до женитьбы.
Он отвернулся и взглянул на зеленоватые цифры часов. Потом закрыл глаза. — Черт побери этот проницательный магический кристалл, — признался он.
— Прости меня.
— За что?
— За то, что расстроила тебя.
— Как ты догадалась?
— Сама не знаю, — грустно вздохнула она и потушила сигарету. — Я не очень сильна в таких вещах, — сказала она. — Ни опыта, ни тренировки. — Она дотянулась до его сигареты и сделала короткую затяжку.
— Я бываю остра на язык и находчива в вертикальном положении, но в постели я занималась этим недостаточно, чтобы приобрести необходимую сноровку.
— Ну вот, — сказал он, поворачиваясь, чтобы взглянуть на нее, — наши постыдные секреты теперь зафиксированы.
— Какие?
— То, что это моя первая измена и что ты тоже не очень крупный специалист в таких вопросах.
Она скорчила гримасу и вернула ему сигарету.
— Вы, банкиры, всегда спешите поставить точку над «i».
— Конечно.
— Но ты должен признать, — задумчиво произнесла она, — что мы оба блестяще исполнили свои роли. А теперь что?.. — Она замолчала и нахмурилась, думая о чем-то.
Он выдохнул дым на свои ноги. — Я все еще жажду произнести речь, — сказал он. — Я не могу найти для нее слов, но чувствую необходимость высказаться.
— Что за речь?
— О том, что произошло.
— Я не нуждаюсь в речах.
— Зато я нуждаюсь, — настаивал он. — Ты можешь подождать?
— Сколько угодно.
— Хорошо. — Он погасил сигарету и, лежа на спине, сполз еще ниже, его голова оказалась на матраце.
— Пожалуйста, не спи, — попросила она.
— Не буду.
— Кажется, ты вот-вот заснешь. Сейчас ты такой слабый, ленивый и пассивный.
— Не я, а мой лучший кусок.
— Ужасно смешно!
— Я просто думаю, и все тут, — заверил он ее.
— От дурных привычек трудно избавиться. — Она повернулась на бок, чтобы наблюдать за ним. — Ты не думаешь, — сказала она, — ты мучаешься.
— Совсем нет.
— Чувство вины закрадывается в тебя.
— Нет еще.
— Скоро начнет.
— Думаю, да, — согласился он. — Это всегда так?
— Да.
Он открыл глаза. — Правда?
— Да.
— А почему ты должна чувствовать себя виноватой? — спросил он.
— Причин много.
Он посмотрел на нее и обнаружил, что лежит так низко, что ее голова оказалась выше его собственной. Он смотрел, как поднимаются и опускаются ее груди. Слабое колебание покачивало коричневато-розовые соски. Он медленно протянул руку и дотронулся до одного из них. Сосок набух под его пальцами.