Банкир
Шрифт:
Пока «флитвуд» катил вдоль широкой авеню, Палмер делал все возможное, чтобы не поддаться снова раздражению, которое выбило его сегодня днем из колеи после международного звонка Бернса. У Палмера уже был куплен билет на завтрашний самолет в Сиракузы и обратно. Вместо этого Бернс настоятельно посоветовал ему выехать на день раньше и провести какое-то время вместе с ним в Олбани. Он сказал, что на следующий день отвезет Палмера в Сиракузы на своей машине, а потом привезет назад в Олбани еще на несколько совещаний.
Поскольку, решил сейчас Палмер, он не имеет никакого понятия, почему
Или же он был недоволен тем, что теперь вернется в НьюЙорк лишь накануне рождества и ему едва хватит времени сыграть свою роль в семейных торжествах.
А может быть, раздумывал он, пока большая машина разворачивалась и подъезжала к противоположной стороне улицы, просто я терпеть не могу говорить Бернсу «да»,
Клуб «Форт Орандж» — несколько этажей асимметричной темной массы в стиле старой готической архитектуры — светился в ночной тьме всеми своими окнами. Палмер вслед за шофером вошел в здание и остановился в просторном фойе, не зная, что делать дальше. Навстречу ему из-за конторки в углу поднялся пожилой клерк.
— Вас ожидают, мистер Палмер, — произнес он высоким надтреснутым голосом.
Палмер дал шоферу на чай и отпустил его.
— Я полагаю, мистер Бернс заказал комнату?
— Да, мистер Палмер, 26, — ответил портье. — Я отнесу ваш чемодан наверх, если желаете. Мистер Бернс ожидает вас в комнате отдыха.
Палмер повернулся и стал подниматься по лестнице. — Передайте ему, что я приехал, — сказал он, сдерживая улыбку.
— Сейчас, сэр. — Служащий побежал за чемоданом, но вдруг остановился. Переминаясь с ноги на ногу, он никак не мог решить, что надо сделать в первую очередь: взять чемодан или сообщить Бернсу. — Сию минуту, сэр, — повторял он. — Сию минуту.
Пройдя примерно полпути наверх по широкой лестнице, Палмер обернулся и придал лицу максимально недовольное выражение, дабы портье смог снизу увидеть его хмурую мину. Тот заметил ее и бросился вверх по лестнице, чтобы проводить в номер.
— Могу я передать мистеру Бернсу, что вы сейчас спуститесь? — спросил портье, открыв комнату и поставив чемодан Палмера на место.
— Просто сообщите ему, что я приехал.
Портье ушел. Палмер постоял посреди комнаты, с недоумением спрашивая себя, почему бы ему не иметь номер, меблированный в современном стиле в «Де Витт Клинтон», в «Тен Эйк» или вообще в любом из отелей деловой части города. Конечно, было очень похоже на Бернса поселиться здесь в клубе, потому что сюда часто наведываются политические деятели и останавливаются лица, занимающие высокие посты. Но почему, спросил себя Палмер, лица, занимающие высокие посты, должны испытывать те же неудобства, что и политиканы?
Хотя комната была довольно большая, она казалась тесной от изобилия громоздкой мебели, в большинстве своем мореного дуба с темной кожаной обивкой. Между широкими медными спинками кровати лежал пухлый матрац. По всей вероятности, настоящая перина, с отвращением подумал Палмер. Спать в такой
постели — все равно что в чреве гигантского ископаемого.Палмер осмотрел ванную комнату и обнаружил, что она почти такая же большая, как и спальня. Ее оборудование было массивным, но обладало некой слоновой элегантностью, делавшей почти незаметными и треснувший фарфор, и потускневшие водопроводные краны. Палмер отметил, что здесь можно принять ванну, но не душ. Вернувшись в спальню, он снял пальто, пиджак, рубашку. Он умывался, когда услышал стук в дверь номера.
— Войдите.
— Вуди, деточка?
Палмер вытер лицо и вышел поздороваться с Бернсом. Мужчины постояли, не говоря ни слова. Палмер — в брюках и нижней рубашке с растрепанными волосами, Бернс — в одном из своих итальянских костюмов узкого покроя, в белоснежной рубашке на подкладке и галстуке с серебряной вышивкой; его желтые волосы были расчесаны щеткой до матового блеска. В обеих руках он держал по полному стакану. Когда он протягивал один из них Палмеру, блеснула запонка на рукаве его рубашки.
— Привет, старик!
Палмер взял стакан, молча поднял его и начал пить маленькими глотками. — Посиди, пока я буду одеваться. — Отставил стакан и стал рыться в чемодане в поисках чистой рубашки. Найдя ее, заметил, что миссис Кейдж — в который уж раз — загладила складку на одном из уголков воротничка.
— Ву-у-ди! — с чувством протянул Бернс, дав слову несколько секунд повисеть в воздухе. — Вуди, лапочка! У тебя ужасно огорченный вид, дорогой. Хорошо доехал?
Палмер покачал головой:
— Я предпочел бы полететь в Сиракузы завтра днем и вечером вернуться домой. Что тут за пожар?
Бернс вздохнул и сел в огромное кожаное кресло, которое немедленно поглотило его.
Надевая рубашку и разглядывая Бернса, Палмер заметил, что он выглядит очень утомленным.
— Неважнецкий вид, а? — спросил тот, по-актерски мгновенно уловив реакцию зрителя. — Я тут вращался и изощрялся ради тебя, Вуди, дорогой. Я царапался и цапался за ЮБТК. Последние восемь дней я спал в среднем по три-четыре часа. То есть, если вообще ложился.
— Сожалею, — сказал Палмер, заправляя рубашку в брюки. — Но повторяю, почему мне нужно было так спешить сюда?
Бернс посмотрел на него прищурясь:
— Ты чем-то недоволен, дорогуша?
— Нет, просто любопытствую.
— У тебя такой тон, будто ты на меня злишься.
— Нет, — соврал Палмер. — После поезда я не отличаюсь обаянием. Особенно когда мне не совсем ясно, зачем я ехал.
— По многим причинам, — ответил Бернс. — Твое физическое присутствие здесь почти так же важно, как и любая из остальных причин.
— Показаться в обществе нужных людей. Эта причина?
— Лишь отчасти, Вуди. Мы спустимся в комнату отдыха и поболтаем с некоторыми руководителями демократической партии. Это произведет хорошее впечатление. Потом мы поедем на сборище, которое организует в «Тен Эйк» одна из шишек республиканской партии. Но это только часть дела. Ты нужен мне здесь, чтобы подкрепить то, что я всю неделю продавал этим деятелям.
— Не думаю, чтобы этих деятелей оказалось тут много накануне рождества.