Банши. В плену Оборотня

– Ошиблась с дозой ведунья?

– Сначала хотела убить тебя, но ты нужен альфе живым. Хочет сам с тобой разобраться.

Мой хохот разносится по подвалу.

– Ну-ну! – совсем не боюсь его.

Мирна подходит к Кейлин.

– Питер едет за своей возлюбленной. – женщина хватает Кроху за подбородок и внимательно осматривает лицо. – И прям копия. Жаль душа слишком добрая. Но ничего - исправимо.

– Убери от неё свои мерзкие руки.

Девушка пытается высвободиться, но та больно сжимает щёки маленькой Банши, оставляя красные отметины на нежной коже. Янтарные глаза смотрят на меня с надеждой.

– Тебе не получить её ищейка. Она принадлежит альфе по праву.

Сама мысль, что к ней будет прикасаться другой мужчина, скручивает внутренности в тугой узел.

– Я не Кара.
– твердит Кейлин, не отрывая от меня взгляда.

– Знаю, – улыбается женщина, – но Питер Мак`Гоуэнн всегда получает то что хочет.

– Это чудовище никогда не получит моё сердце.

Мирна заносит руку и сильно бьёт Кроху по лицу.

– У тебя нет выбора. Лучше будь послушной девочкой. Не то придётся применить кнут, а не пряник.

Волк внутри меня дико скалится, пытаясь вырваться наружу. Он безумно хочет разорвать на куски гадину, посмевшую поднять руку на маленькую Банши. Мы с ним солидарны в желаниях. Я тяну цепи, прикладывая неимоверные усилия, чтоб разорвать. Чувствую, как металл прорезает плоть.

– Доминик остановись! Яд убьёт тебя. – просит Кейлин, а мной движет лишь стремление загрызть ведунью.

Женщина вставляет кляп в рот моей Крохи, что бесит ещё сильнее.

– И пусть. Пока он подействует, я успею порвать их на куски. – срываюсь в крик.

– Металл слишком прочный. – довольное выражение лица Мирны говорит об уверенности в сказанном.

От моего утробного рыка, трясёт ветхую хижину над головой. С потолка сыплется земля. Прикладываю больше сил и одна из цепей отрывается от стены, поддаваясь моему упорству. Мирна отходит назад, прячась за оборотней.

– Хватайте его, пока он не высвободился.

Псы альфы приближаются, но я успеваю оторвать и вторую цепь. Кровь с запястий сочится на пол. Оборотни замирают, понимая, что пойду до конца. А в подвальную дверь в это время скребутся волкодавы. Они злобно рычат, вторя за мной.

– Что встали? Держите его!

Амбалы даже в сравнении со мной кажутся гигантами. Они быстро надвигаются, а в меня словно вселяется бес. Закручиваю цепи в воздухе и бью по головам полуволков. Их отбрасывает в стороны. Двери в подвал кто-то открывает, невольно впуская волкодавов внутрь. Собаки встают рядом со мной и грозно скалятся на хозяйку.

– Ко мне…ко мне. – повторяет Мирна, но они будто не слышат её.

На моём лице растягивается дикая улыбка.

– Теперь я - друг, а ты - враг.

Помещение начинает заполняться подмогой противника, и по инерции оборотни перевоплощаются в зверя. Провожу языком по выступающим клыкам. Яд, зараза, медленно подступает к сердцу. Стук становится слабее, но не сдамся, заберу подчинённых альфы собой. Я перевожу взгляд на Кроху. Девушка кивает, давая знак, что справится с болью от смерти этих кровожадных тварей.

Волкодавы бросаются в бой первые, вставая на мою защиту. А я впиваюсь когтями в соперников, никого не щадя. Что даёт силы, не знаю. Видимо это хрупкое создание с большими испуганными глазами значит для меня гораздо больше, чем собственная жизнь.

Псы Питера окружают. Они хватают цепи и тянут на себя, пытаясь разорвать меня пополам. Я рычу и одновременно накручиваю звенья металла одно за другим на кулаки. Благодаря одному мощному рывку оборотни оказываются в моих руках. Немедля ни секунды убиваю их, ломая шеи как щепки. Нет времени церемонится. Моя маленькая Банши кричит, но кляп заглушает крик. Я слышу вопль в собственной душе. Она справляется, ведь невинных в этом сыром помещении нет.

– Тебе не победить всех. Скоро аконит остановит твоё сердце.

– Ты сама сказала, что я особенный. Вот и покажу свою истинную сущность зверя, стоящего по статусу выше других волков.

Несколько оборотней готовятся к атаке, внимательно наблюдая и расхаживая из стороны в сторону. Они подходят всё ближе, смыкая круг. Пора мне вспомнить о своих корнях. Не думал, что когда-нибудь придётся, но девушка напротив стоит того.

Глубоко вдыхаю, заполняя грудную клетку кислородом, одновременно поднимая из глубины ту мощь, которую мать-луна подарила ещё при рождении. Мне даже не приходится рычать, один лишь взгляд останавливает псов Питера. Они медленно отходят, не рискуя идти против того, в ком течёт кровь вожака. Мой отец был альфой. Выбор стать одиночкой я принял сознательно, после его смерти. Власть не моё.

– Ну что Мирна? Как зрелище? – бросаю мерзкой твари.

– Чего встали истуканами? Он не ваш альфа, а всего-навсего наёмник.

Амбалы набираются храбрости и хватают меня. За ними не замечаю ведунью, и женщина вонзает в мой живот кинжал. Чую, что и это орудие смазано волчьим аконитом. Пасти оборотней впиваются в плечи, вынуждая опуститься на колено. Боль страшная, но не подаю вида, ведь янтарные глаза наполнены слезами. И когда одна стекает по бледному личику, волк во мне звереет окончательно. Поднимаюсь на ноги, а волкодавы помогают, кусая псов альфы. Удаётся отбиться. Я вытаскиваю отравленный кинжал.

– Ты труп, ищейка! – пятится назад ясновидящая.

– Взять её мальчики. – приказываю волкодавам.

Они бросаются на бывшую хозяйку с каким-то остервенением. Собаки преданные создания, но вероятно у них есть своя причина так люто ненавидеть женщину. Волкодавы вгрызаются в предплечья ведуньи, заставляя лечь и прикрывать лицо. Я же добиваю оборотней и спешу к своей Крохе. Отвязываю девушку, осматривая покрасневшие запястья. Но яд всё-таки достигает цели. Больше не могу стоять. Спас маленькую Банши, а значит можно и умереть.

– Доминик! – Кейлин цепляется за меня, но я падаю на сырую землю, сильно ударяясь головой.

Она опускается рядом со мной на колени.

– Прости, Кроха! – шепчу, касаясь нежной щеки.

– Как мне помочь тебе? – сжимает в кулачках мою майку.

– Главное с тобой всё в порядке.

Девушка подскакивает и подходит к ведунье. Хватает её за ворот и трясёт. Волкодавы по-прежнему нависают над бывшей хозяйкой.

– Как его спасти? – спрашивает Кейлин, тяжело дыша.

– Не скажу! Пусть сдохнет.