Банши. В плену Оборотня

Янтарные глаза находят меня. Как же я соскучился! Хмурюсь, понимая, что снова сдаюсь, вглядываясь в любимое лицо. В этот проклятый вечер она прекрасна как никогда. Платье подчёркивает округлившиеся изгибы. Мои ладони по сей день помнят их на ощупь.

Преподнесённый мной подарок, нравится альфе. А кейс с возвращёнными деньгами - приятное дополнение. Жест помогает решить всё мирно. Конечно, зная Питера не понаслышке, он так просто не забудет мой поступок.

Я злюсь на Кейлин, но запах маленькой Банши рушит все барьеры. Она такая нежная. Но меня ожидает сюрприз. Он выбивает почву из-под ног. Альфа при всех целует Кроху в губы. Еле справляюсь с болью. В голове рождается план. И вот я уже в спальне девушки, лишившей последнего рассудка. Ревность настолько охватывает душу, что ничего не хочу слышать. Нормально не поговорив, не разобравшись, хватаю её и притягиваю к себе. Без лишних слов или банальных фраз впиваюсь в сладкие губы. Целую и целую, словно зависимый, не могу оторваться. Стараюсь своим поцелуем стереть поцелуй Питера. Она моя и только моя, твержу в голове. И без того пухлые губки опухают сильнее от моего напора. Но она даже не старается оттолкнуть. Нехотя отрываюсь от девушки и вижу, как по румяным щекам текут слёзы. Мгновенно отпускаю её.

– Прости! Я хотел… – не договариваю.

– Получилось? – тихо спрашивает она, будто зная, что творится у меня внутри.

– Нет! Сделанного не воротишь.

Кроха смахивает слёзы и медленно подходит сама. Застываю, как дурак, теряясь рядом с ней. Холодные ладошки ложатся на моё лицо, она приподнимается на цыпочки и нежно целует. Сердце выскакивает из груди. Руки сами обвивают осиную талию.

– Доминик! – шепчет прямо в губы.

Её горячее дыхание опаляет, разжигая страсть. Подхватываю девушку на руки и несу к кровати. Опускаю на постель. Понимаю, что мне лучше уйти, ни то не устою. Моя милая нежная Кроха так притягательна. Я любуюсь красивой фигуркой на тёмных простынях. Кожа девушки на их фоне кажется белоснежной. Закрываю глаза и отступаю.

– Я спрошу лишь однажды. Ты пойдёшь со мной? – протягиваю ей руку и жду.

Пульс учащается в ожидании.

– Если не возьмёшь мою руку, исчезну из твоей жизни навсегда.

– Доминик, я не могу пойти с тобой.

Тут же убивает словами.

– Значит, ты выбираешь его?

Она ложится на бок, поворачиваясь ко мне спиной и сворачиваясь калачиком.

– Уходи, пока Питер не услышал нас!

– Ты действительно хочешь этого?

Она всхлипывает, но не отвечает. Принимаю молчание за ответ. Я открываю окно, беру смокинг и спрыгиваю вниз. Приземляюсь на траву и бегу в сторону леса. По дороге скидываю одежду и обращаюсь в волка. Мчусь изо всех сил до тех пор, пока не сбиваю лапы в кровь. Физическая боль несравнима с душевной. Падаю на траву, возвращаясь в облик человека и отказываясь оставлять Кейлин в проклятом замке. Лежу посреди поля, раскинув руки в стороны, и тяжело дышу. Сердце, сжимаемое резкими спазмами, делает меня таким уязвимым в данный момент. Если альфа сейчас пожелает моей смерти, совсем не буду сопротивляться.

Поднимаю глаза к небу. В тёмной дали горит яркая звезда. Вот такой звездой стала для меня Кроха. Сколько не стараюсь, янтарь насыщенного оттенка возникает перед взором. Мне нужна она одна. Как мне поступить? Сдаться? Или бороться до последнего вздоха?

Неожиданно грусть на сердце сливается воедино с внезапно накрывшей меня тоской. Но второе чувство явно не моё. Неужели маленькая Банши тоже страдает? Даже мерещится плач девушки. Настоящий ли он или схожу с ума окончательно? Не знаю, но рыдания убивают душу. Пытаюсь заглушить это чувство другими эмоциями, только не выходит. Как же сильно я люблю тебя, Кроха!

Глава 21

Я отрешённо смотрю на лес неподалёку от замка. Среди могучих стволов деревьев около часа назад исчезала родная тень. Стекло старинного окна разделяет меня с любимым, словно нерушимая преграда. Вглядываюсь в непроглядную тьму безлунной ночи, ища подсказку, хотя бы маленький намёк, что он по-прежнему рядом, по-прежнему наблюдает и оберегает. Но шелест листьев и копошение диких мелких зверьков говорит об обратном. Обычно в присутствии хищника лесные жители замолкают, боясь стать добычей. А сейчас звуки природы громче, чем обычно. Доминик ушёл. Я прогнала. Это конец! Хочется кричать, звать его, побежать за ним, но молча стою у подоконника, намертво врастая в дубовый пол. Я так устала. Сколько же можно терпеть? Когда смогу просто жить?

Оборачиваюсь, оглядывая красивую спальню, которая так и остаётся чужой. Взгляд падает на рюкзак. Внутри него, в потайном кармашке, спрятано моё избавление. Конечно, если хватит смелости пойти до конца. Уже пару недель всё откладываю и откладываю, но пора прекращать. Либо я рискну, либо останусь пленницей зверя, любящего не меня, а образ из прошлого.

Ноги не очень-то слушаются. После ухода наёмника сердце сильно трепыхается в груди, от чего бросает в холодный пот. Меня сковывает страх, что потеряла Доминика навсегда. Трясущимися руками открываю молнию рюкзака. Достаю мешочек. В моей ладони волчья погибель – аконит. Глубоко дышу, понимая, что придётся убить Питера. Способна ли? Достаточно ли сильна? Сжимаю яд, неуверенная в задуманном. Ложусь на кровать и мгновенно проваливаюсь в мир Морфея.

Ворочаюсь во сне до самого утра. Совесть уже начинает испытывать на прочность. Первым долгом, как полагается невесте хозяина замка, привожу себя в надлежащий вид. А потом привожу план в действие. Отправляюсь в кухню, предложить свою помощь. Моё появление, прислуга воспринимает с испугом. Все сторонятся и избегают, словно я прокажённая. И только одна девушка подходит ко мне. На симпатичном лице широкая улыбка.

– Вам чем-нибудь помочь, мисс Кейлин?

– Хочу сама приготовить завтрак будущему мужу.

– Вы же запачкаетесь. – вытирая руки о фартук, беспокоится молоденькая служанка.

– Это всего лишь сарафан. Я устала сидеть без дела. Мне нужно чем-то заняться, иначе умру от скуки.

– Тогда помогите с тестом. Напечём свежего хлеба и булочек. – воодушевившись, она берёт огромный мешок муки и перекладывает его ближе к столу.

По повадкам и силе, которая не свойственна обычным девушкам, догадываюсь, что рядом со мной волчица, а не человек. Понаблюдав за нами некоторое время и остальная прислуга расслабляется. Все принимаются за работу. Пока выпекаем хлеб в печи, я жарю яичницу с беконом.

– Господин любит с чёрным перцем, да побольше. – подсказывает Ева.

Во время готовки успеваем познакомиться поближе. Девушка совсем не вписывается в мрачную атмосферу замка. Она как солнышко. Яркая и тёплая.

Служанка отходит проверить, не подгорает ли хлеб, а я в свою очередь, тихонько посыпаю яичницу аконитом. На вид не отличается от пряной приправы. А судя по тому, что Доминик у ясновидящей съел похлёбку, ничего не заподозрив, запаха яд не имеет. Выдыхаю с облегчением, радуясь, что удалось провернуть задуманное. Осталось вытерпеть самое страшное.

Я помогаю накрыть на стол. А на душе скребут кошки. Совесть атакует раз за разом. Мне не спокойно.

«- Прекрати! Он монстр! – мысленно ругаю себя. – Чудовище должно умереть!»

Но у совести на происходящее свой взгляд. Убийство есть убийство, тем более в моём случае. Оно ведь преднамеренное и спланированное. Руки немеют, словно совершаю что-то ужасное, хотя Питер заслуживает смерти. Не должна мучить себя, но тяжело справляться с давящим изнутри чувством.

Альфа входит в столовую. Он вскидывает одну бровь, не ожидая меня увидеть. Привык, что всегда опаздываю на завтрак.

– Мисс Кейлин помогала готовить для вас! – сообщает Ева, склонив голову перед хозяином и вожаком стаи.

– Даже так? С удовольствием попробую. – он садится на своё место. – Можете идти. Оставьте нас с будущей женой наедине.

Прислуга моментально испаряется из столовой. К горлу подступает ком. Сильно нервничаю, ладони потеют. Питер берёт столовые приборы и приступает к еде. Он отрезает небольшой кусочек.

– Доброе утро! – говорю грубо, якобы злясь на то, что не поздоровался.