Бар «Дракон»

Перескочив через стол, Дмитрий слету отключил ударом ноги в висок еще одного рыцаря. Осталось только двое. Они были пьяны и на удары Дмитрия не реагировали никак — ни ответными ударами, ни отключкой. Кажется, драться они полезли чисто инстинктивно. Дмитрий поднял с пола свой кинжал, вытер о чье-то полотенце. Потом повернулся к Лансу. Тот все так же сидел на лавке, опираясь на меч.

— Ланс, — проговорил Дмитрий, придав голосу как можно больше значительности, — пойдем, уничтожим Черный Замок?

— Истинно так, спаситель, — прошамкал старик, — прямо сейчас.

— Нет, — Дмитрий ласково положил ему руку на плечо, — в Седьмой День, запомнил?

— В Седьмой День, — повторил старик. — Передай остальным, как вернешься в шахту. Вечером Седьмого Дня, скажи, Фленджер велел собраться и ждать. Именно эти слова. Передашь?

— Передам, — Ланс серьезно кивнул. Дмитрий, хоть и знал, что старик пребывает в глубоком маразме, не сомневался: Ланс выполнит поручение. Еще раз легонько хлопнув старика по хилому плечику, Дмитрий направился к выбитой двери, болтавшейся на одной петле. Кац и Хуман продолжали спокойно пить портвейн. Две пустые бутылки уже катались под их столом, а третья была пуста наполовину.

— Дайте хлебнуть, — попросил Дмитрий.

— Попка слипнется… — сказал Кац, но Хуман налил Дмитрию полстакана.

— Спасибо, мужики, — Дмитрий вернул пустой стакан, вытер губы тыльной стороной ладони, — пойду я…

— Подождите, сударь, — остановил его Хуман, — рассудите наш спор с коллегой. Кац утверждает, что раскольником достаточно плеснуть на дракона, чтобы тот исчез, а мне кажется, что надо не только плеснуть, но еще спеть песенку про бабку. Вы как считаете?

Дмитрий вздрогнул. Потом взял себя в руки:- Какой рассольник, мужики? Я не знаю…

— Ну что ж, — Хуман приветливо улыбнулся, — в таком случае, просим извинения. Однако, коллега, — он обернулся к Кацу, — если бы раскольник действовал от соприкосновения, его было бы невозможно хранить. Ведь в любом неживом или живом предмете с ненулевой степенью присутствия содержится частичка того или иного дракона. Кац хлопнул себя по лбу:- Точно! Ты прав, Фима. Наливай.

Дмитрий вернулся к бассейну с голубоватой водой. Алмис мрачно валялась на подушках.

— Опять ты кого-то бил? — Мрачно спросила она.

— Пошли, — бросил ей вместо ответа Дмитрий. — Но здесь неплохо…

— Пошли, я передумал. Надо готовиться к Седьмому Дню. Прости, душа не лежит отдыхать. Вот сделаю дела, тогда…

— Сволочь! — Алмис вскочила на ноги, — скотина! Вали отсюда, я остаюсь!

— Тебя не выпустят без моей карточки, — мягко ответил Дмитрий. — Давай, там уже вещички, небось, выстирались. А в Седьмой День приходи на арену вечером, я буду Куна мочить. Оттуда мы сбежим, кочерыжкам напоследок какую-нибудь гадость устроим…

— Чем тебе не угодили атсаны?

Дмитрий задумался. Действительно, чем?

— Не знаю, — честно ответил он, — но память Тромпа стучит в мое сердце. — Тромп никогда ничего не имел против атсанов.

Дмитрий и Алмис торопливо прошли через опустевший бар в душевую. Их одежда, аккуратно сложенная, лежала возле кадки со жрутером-прачкой. Дмитрий немедленно принялся одеваться. Алмис подошла к нему вплотную и встала, коснувшись твердым соском его груди:- Рыцарь, так скажи, я тебе нравлюсь?

— Да, да, милая, но сейчас… Вот в Седьмой День приходи, я там покуролесю чуток, а после…

— Не прийду! Ты с ума сошел: чтоб я после этого с тобой… Ты просто кретин! — И Алмис натянула через голову желтый сарафан.

Дмитрий опоясался ножнами поверх камзола, сунул в карман золотую карточку. Почесал щетину на подбородке. Может, и к лучшему, что девчонка не придет? Да, наверное, к лучшему. Хоть и жаль.

ГЛАВА 3

Кабинет председателя Дмитрий переделал под штаб. Вся переделка состояла в том, чтобы увеличить монитор до размеров стены и поставить еще одно кресло для Бурта. Бурт постарался на славу: теперь на мониторе можно было видеть любой участок атсанской сети.

— Детская, — приказал Дмитрий.

— Это не главное… — попытался возразить Бурт, но Дмитрий положил руку на его сухую лапку: — Буртик, извини, но…

— Ладно, ладно, нам, бесполым, не понять.

На мониторе возникло лицо Алмис. Дмитрий облегченно вздохнул, потом улыбнулся: — Привет, милая. Алмис надула губки и молча глядела изподлобья.

— Ты меня слышишь? — Спросил Дмитий.

— Да, — коротко ответила Алмис.

— На поединке будешь? Очень важно, чтобы ты была.

— Не хочу.

Дмитрий приложил гигантское усилие, чтобы сохранить на лице улыбку: — Алмис, деточка, мы же договорились!..

— Тебе не жаль атсанов?

Атсанов Дмитрию было жаль. Он так и ответил: — Жаль. Но у меня планы…

— Это не твои планы! — Вдруг закричала Алмис, — ты что, ты — Тромп? Ты просто поймал его память, да и то — не всю! Ты…

Дмитрий медленно покачал головой: — Дело не в Тромпе. И не в его планах. Мне наплевать на рыцарство, на корону, вообще на весь этот бардак. Я хочу домой.

— А я хочу остаться здесь. На меня тебе тоже наплевать?

— Нет! Тромп не стал бы с тобой связываться, для него все женщины были, как одна. А я — не Тромп. Я хочу с тобой… Тебя… Я, короче, хочу взять тебя с собой. Пойдешь?

Алмис молчала. Дмитрий выключил связь. Бурт подпрыгнул на своем кресле: — Что ты гонишь, хозяин? Да ведь Тромп… Он всю жизнь любил одну и ту же даму, Дульчис из Коростени. Об этом ты не словил никакого воспоминания? Нет? Странно…

Дмитрий ухмыльнулся: — Наверное, словил. Видишь ли, Буртик, это для меня самого, если честно, до сих пор девки все существовали от туфелек до шеи, не выше. Я на лицо вообще не смотрел, трахал, кого попало. Меня даже иногда не Фленджером звали, а Факером. А теперь вдруг… Мне тоже странно. Как ты сейчас рассказал про эту, как ее, Дулю с кистенем…

— Дульчис из Коростени.

— Не важно. В общем, я на Алмис подсел, полностью. Ты, хоть и бесполый, должен понимать.

— Понимаю, понимаю, — грустно ответил Бурт, — это как «Дума». Некоторые кретины играют только в нее, все остальное их не волнует. Дойдут до верхнего уровня и начинают по новой… Кстати, о «Думе». Пора снаряжать твоих гвардейцев.

— Пора, — согласился Дмитрий и вывел на монитор третий этаж. Третий этаж «Думы» состоял из лабиринта коридоров, сходившихся к центральному залу, почти целиком занятому бассейном с кислотой. Посреди бассейна возвышалась платформа, до которой игроку требовалось допрыгнуть, используя реактивный ранец. Когда-то на этой платформе лежал бесценный приз — вечная базука.