Бар на окраине

Я крепче обняла его за шею, вкладывая в свой поцелуй весь страх ожидания. Он сам виноват, что сразу не позвонил, сразу не стал пытаться вернуть меня. Когда же воздуха в лёгких не осталось, мы нехотя остановились, заглядывая в глаза, тяжело дыша. Галиад облизывал губы, ухмыляясь.

– Силия, я всё ещё не могу поверить, что ты бы улетела от меня. Почему? Я не понимаю. Ты же любишь меня, почему каждый раз пытаешься сбежать?

– Я боюсь тебя возненавидеть. От любви до ненависти слишком маленький шаг. И можно не заметить и переступить незримую грань. Я слишком сильно тебя люблю, Галиад. Я боюсь потерять это чувство.

Он гладил пальцами мои щёки, нежно проводил по лбу, убирая волосы за уши.

– Ты странная, Силия. Другая бы боролась за меня. Закатывала истерики, требовала.

– Я не одна такая, есть ещё такие же, как я.

– Я встретил лишь тебя. Наверное, остальных уже разобрали, - пошутил Тадар.

Мы стояли в гостиной и не могли насмотреться друг на друга. Я обняла его за талию, млея от того, как ласково он гладил меня, от его тёплой улыбки.

– Маман сказала, что это не первая твоя истерика, и до самой свадьбы ты мне их закатишь раз двадцать, и что вообще у невест в этот период с головой непорядок, так как нервы натянуты до предела. Что ты не исключение, а я просто не заметил, что ты нервничаешь. А я и вправду не заметил. Я плохой хозяин, Силия. Но я исправлюсь, только не уходи больше. Просто говори, что для тебя важно. А то меня не прельщает мысль стоять у алтаря и ждать тебя, а ты, возможно, в этот момент уже садишься в космический корабль, чтобы сбежать от меня очередной раз. Маман говорит, что таких случаев полно, девушки боятся ошибиться в мужчине. Боятся и делают глупости.

Я застонала в голос. Ну маман Розалия даёт. Что за сентиментальный роман она ему рассказала? Я же не из-за этого обиделась на него, а из-за того, что он продолжает считать меня своим питомцем.

Тадар рассмеялся, глядя на моё страдальческое лицо, затем подвёл к дивану, бодро сообщая:

– Так что давай выбирать платье. От модистки я отказался. Пролистал её каталог, всё слишком вычурно. Ты такое не наденешь.

– Галиад, - тихо позвала я его, - ты же понимаешь, что я не хочу быть твоим питомцем, зачем повторяешь это раз за разом? И ты постоянно говоришь о детях. Как к ним ты будешь относиться? Они же будут от питомца.

Тадар долго молчал, сжимая пульт в руках. Он включил телевизор, чтобы выйти в сеть, на сайты свадебных салонов.

– Силия, это дети. Это наши с тобой дети. Я не знаю, как буду к ним относиться. У меня не было никогда детей. Я водился с детьми, мне понравилось. Но это были не мои дети. Это слишком сложный вопрос. Придёт время, и мы узнаем, как я к ним буду относиться. Ты же не ждёшь от меня лжи? Ведь не ждёшь? Нет? Я, конечно, могу сказать, что буду всё своё время проводить с ними, но водитель аэробуса, кстати, был прав. Порой тяжело выкроить для семьи время, и этот вопрос ляжет на твои плечи. Короткое «это важно для меня» и я услышу. Давай такие моменты обсуждать.

– Хорошо, договорились, - кивнула я, и когда Тадар усмехнулся, поворачивая голову к экрану, я ему со всей серьёзностью заявила: - Я не хочу быть твоим питомцем, это важно для меня. Я не животное, я человек.

– Котёнок, - мягко позвал он, и я замолчала, ожидая продолжения. Галиад улыбнулся, погладил по щеке костяшками пальцев. – Своенравная кошка. Ласковая киска.

– Галиад, - возмутилась я, не понимая, что он делает.

– Да, моя кисонька, - тут же отозвался он.

– Ты меня, вообще, слышал?

– Да, ты сказала, что это важно для тебя. Я понял. Давай смотреть платье.

– Но ты так и не ответил! – возмутилась в ответ, заслоняя собой экран.

Я вглядывалась в его лицо и видела, как он веселится.

– Я ответил, милая.

Мягко произнёс он, легко поцеловал и развернул меня к экрану, усаживая к себе на колени, тихо бормоча себе под нос, так, что еле расслышала:

– Как же я раньше не заметил. Точно, кошка.

– Ты о чём сейчас? – строго спросила, оборачиваясь. Ведь обо мне говорит. Я это знаю.

– Ты похожа на кошку. Такая же своенравная, ласковая, гордая. Даёшь себя гладить, но при этом остаёшься царственной особой, как все кошечки. Игривая и строгая. Очень похожа.

– А ты на тигра, - не выдержала я. – Такой же вальяжный и сам себе на уме.

– Ну, значит, мы нашли друг друга, - развеселился Галиад, крепче обминая. – Мы будем самой красивой парой. Сейчас выберем тебе умопомрачительное платье, в котором ты будешь неотразима.

Я тяжело вздохнула. Нет, он не исправим.

– А ты про анализы пошутил? – уточнила у него.

– Нет конечно. Я всегда серьёзно отношусь к этому. Дети – это слишком для меня большая роскошь. Многие захотят через них влиять на меня. Так что имей в виду – дети мои. Если собралась сбегать, только без них. Я своим не делюсь.

– Ты так жесток порой, - тяжело вздохнула, мысленно возмущаясь его словам.

Дети – это частичка каждого родителя. От мужчины в этом процессе нужен лишь толчок, лишь ДНК, и женские клетки делятся, создавая нового человека. Как они могут претендовать на то, что создано женщиной?

– Ты тоже, - невозмутимо отозвался Галиад, перелистывая страницы свадебного салона. – Мы идеально друг другу подходим.

Я сомневалась на этот счёт. Слишком уж мы разные. Развязный прожигатель жизни, у которого ответственности, оказывается, столько, сколько мне, ответственно относящейся к своим обязанностям, но совершенно ничем не занятой, и не снилось. Я мудро промолчала, включаясь в поиск того единственного достойного платья.

Глава 8

Обед мы провели в гостиной. Маман Галиада звонила, уточнила, как у нас дела, тот скромно поблагодарил и заверил, что всё хорошо.

Я слышала, как она с облегчением выдохнула. Совесть меня заела.

– Передай ей мои извинения, - пробормотала я, делая вид, что очень занята.

Но Тадар покачал головой, убирая телефон в карман брюк.

– Ты не представляешь, что будет, если ты извинишься перед ней. Она тебя прогнёт под себя. Моего спасибо ей хватит.

Странный он, вроде и любит маман, но слишком жёстко с ней общается. Платье к ночи мы выбрали и даже заказали. Я занялась аксессуарами, а Галиад отпросился в кабинет по важным делам.

А ночью в спальне он мне показал видео, от которого мне стало ужасно стыдно. Я, оказывается, уже и не так сильно ненавидела бывшего.

Его выкупила женщина, которую он обманул первой. Она тогда была разорена, как и я, но не опустила руки. Заработала вновь состояние, удачно вышла замуж, вот только злость в ней не умерла с годами, а разрослась до огромных размеров.

Я не понимала, что происходило на картинке, так как никогда не могла подумать, что женщина способна на такие извращения. Тот, кто снимал, подбадривал её ласковыми словами, не произнося её имени. Сама дама была одета в кожаный костюм, подтягивающий её складки на добротном теле. Лиантер стоял, зажатый железными кандалами, вид которых меня пугал своей допотопностью. Сразу вспоминались старые исторические фильмы, где военнопленных казнили через отрубание головы. Они так же там стояли, правда, в деревянных тисках, а затем взмах острого топора, и голова падает в корзину.