Барабан бьет атаку

Вместо чинно шествующих клерков и чисто вымытых пепельниц по углам торчали большие жестяные консервные банки, переполненные окурками. А по коридорам в бешеном темпе носились люди, не обращая внимания на сидящих прямо на полу и даже на спящего в углу на стульях человека. Когда-то натертый паркет потускнел и плохо смотрелся.

– Господин Коркоран? – удивленно спросил очередной бегущий, резко затормозив. – Куда это вас?

– К коменданту, – почувствовав изрядное облегчение, ответил тот.

Ситуация всерьез напрягала. Не привык он к подобному обращению, а как себя поведет неведомый тип неизвестно. Конечно он никого не грабил, но кто его знает, эту революционную законность. Расстреляют, а потом оправдывайся. Документы для мятежников очень подозрительные.

– Сейчас разберемся, – пообещал Хабре Саис, круто развернулся и двинулся в обратную сторону.

Коркоран невольно почувствовал зависть. С чего это иностранец здесь себя ведет как большой начальник? Он то надеялся оказаться первым и имел все основания питать вескую надежду. А такой неприятный сюрприз.

Охранник подумал, озадаченно глядя умчавшемуся корреспонденту газеты «Новости Карунаса» вслед и приказал встать у стенки. То ли знал его, то ли они притопали уже. Дверь таблички не имела и была прочна заперта.

Еленин тяжко вздохнул, достал кисет и, высунув от старательности язык, принялся сворачивать цигарку. При этом использовал не обрывок газеты, а нормальную специальную бумагу. Бартон подумал и извлек из кармана портсигар, предложив. Тот отмахнулся. Сигареты его не устраивали, легкие. Они дружно задымили, благо и так воздух синий.

Мимо проследовал какой-то нервный худой тип. В сопровождении сразу двух людей в пиджаках чиновничьего типа. На ходу он им выговаривал:

– Почему до сих пор столовую для сотрудников не организовали?

На нечленораздельное ответное мычание отмахнулся небрежно. – Срочно займитесь! Пусть без разносолов, но чтобы люди сытые были. Каша, макароны, зелень какую. Селедка. А где хотите, там и берите, донеслось уже издали, – на склад к Марвину отправьте кого за продуктами. Или домой. Пусть раскошеливается. Исполняйте!

– Во дает, – сказал Бартон с восхищением, – отбирать у хозяина.

«Реймон и Марвин» владели фактически всей округой и связываться с миллионщиками не стал бы ни один храбрец без серьезных оснований. А тут практически открытым текстом разрешают отнимать имущество. Революция!

– С него не убудет, – подтвердил мысль конвоир. – Достаточно рабочую кровушку сосал, пора поделиться. И потом шиолец.

А значит можно выворачивать карманы, понял журналист, жалея о невозможности срочно записать высказывание. Ничего и так запомнит.

Махорочная вонь неожиданно перебилась тонким запахом духов. Мимо проследовала барышня, за которой очередной парень в комбинезоне с натугой пронес пишущую машинку. Охранник уставился им в след в глубокой задумчивости. Явно мысленно хотел очутиться на его месте. Барышня была молоденькая и прехорошенькая. При этом в брюках, смотрящихся очень интересно.

– Ты Коркоран? – спросил очередной вояка в гражданском и пистолетом на поясе. Тут он душераздирающе зевнул, деликатно прикрывая лот ладонью, – извините, – произнес смутившись. – Третьи сутки толком не высыпаюсь.

Бартон вручил свои бумажки, гадая куда подевался представитель «Новостей Карунаса». Не забыл про него и это прекрасно, раз прислал человека, но мог бы и сам подойти. Друзьями они безусловно не были, обычные знакомые, но все-таки воспитанные люди так себя не ведут. Да и не привык он к такому отношению. Обычно все ужасно предупредительны.

* * *

– Ага, – изучая паспорт и письмо из редакции «Баллинских известий», – глубокомысленно заявил поверяющий и снова зевнул, рискуя вывихнуть челюсть. – Ясно. Еленев? – спросил, обращаясь к конвоиру.

– Ага.

– Спасибо, все нормально.

– Шиолец, – с глубоким сомнением, прокомментировал тот.

– А, – дальше прозвучало нецензурно.

– Понял, – согласился тот и двинулся в сторону выхода.

– То есть само мое происхождение по определению является подозрительным? – с глубоким сарказмом поинтересовался Бартон.

– А разве в королевстве патран считается лояльным? Тем же концом обратно, – спокойно пояснил собеседник. – Меня, – протягивая руку, – зовут Горд Рыбалков.

– Даже так! Горд!

– Родители слегка были повернуты на национализме. А отец вообще считает имя определяющим. Как корабль назовут, так он и поплывет. Пойдемте.

– И как? – уже в маленьком кабинете, где присутствовало два стула и стол с остатками немудреной еды, поинтересовался Бартон, – имя в жизни помогает?

Таблички на этой комнате тоже не имелось. Точнее была, но явно не с должностью нынешнего хозяина: «Заместитель Управы по административной части г. Фостунов». У новой власти пока руки не дошли до привинчивания новых. Не первоочередная задача.

– Так сравнивать не с чем, будь у меня брат-близнец другое дело.

Сраженный логикой журналист не нашелся с ответом. Шутка не удалась.

– А в принципе многие верят. Детям имена меняют, но я думаю чистое суеверие. Вон Шаманов утверждает, что ломать судьбу можно, но не так просто. Ты ж будущего знать не можешь.

– И как тогда?

– А как мы делаем, – без улыбки произнес Рыбалков, – двигаясь поперек течения. В ответ на попытку помешать жить нормально. Вдоль легче, но не интересно.

– Ты знаком с руководителем Национальной Лиги лично?

– Да уж, – пробурчал тот, – пришлось пообщаться. В тюрьме. Стоп! – сказал, поднимая руку, на азартное движение, – интервью потом. Сначала я представлюсь еще раз. Я нечто вроде пресс-атташе Народной Армии. Любые журналисты без моего разрешения ничего не получат и не выяснят, разве наличие подвала у нашего коменданта.

– И много таких?

– Было трое, не считая собственных корреспондентов от «Правды». Саис и двое местных из города. Кстати, как ты сюда попал?