Барабаны осени. Книга 2. Удачный ход

Видя, что выражение лица Брианны слегка изменилось при этих его словах, Джейми решил закрепить свои преимущества, протянул к Брианне руку и продолжил уже более мягко:

— Ну же, девочка! Разве ты не готова сделать это ради своего малыша?

И тут же Брианна снова сжала губы и отступила назад.

— Нет, — заявила она таким голосом, словно ее душили. — Нет, не готова.

Джейми уронил руку. Я хорошо видела их обоих, несмотря на то, что солнечный свет быстро угасал, и мне не стоило труда рассмотреть опасные признаки… глаза Джейми сузились, плечи напряглись… он был готов броситься в драку.

— Значит, вот как тебя воспитывал Фрэнк Рэндалл, девушка… он тебя учил не обращать внимания на то, правильно ты поступаешь или нет?

Брианна содрогнулась с головы до ног, словно загнанная лошадь.

— Мой отец всегда делал то, что шло мне на пользу! И он бы никогда не попытался заставить меня совершить что-нибудь в этом роде! — прошипела она. — Никогда! Он заботился обо мне!

И тут наконец Джейми сорвался, его терпение лопнуло.

— А я, выходит, не забочусь? — прорычал он. — Значит, это не я стараюсь все устроить как можно лучше, ради тебя же самой? Несмотря на то, что ты…

— Джейми… — Я поспешно подошла ближе к ним, посмотрела на Джейми — и увидела, что его глаза почернели от гнева, повернулась к Брианне. — Бри… я знаю, он не хотел… ты должна понять…

— …ведешь себя глупо, бездумно, эгоистично!

— Да ты просто самовлюбленный бесчувственный ублюдок!

— Ублюдок! Ха! И ты называешь ублюдком меня? И это при том, что твое пузо распухает, как тыква, от того, что в нем сидит ребенок, которого ты хочешь оставить проклятым на всю жизнь, чтобы на него показывали пальцами и говорили бы ему гадости!

— Никто не посмеет тыкать пальцем в моего ребенка, я любому за него глотку перегрызу!

— Ты безмозглая маленькая ведьма! Ты что, вообще не понимаешь, в каком мире живешь? О тебе начнут сплетничать, никто с тобой не захочет знаться! Люди будут в лицо называть тебя шлюхой!

— Да и пусть называют!

— Ох, вот как? Пусть называют? А я, по-твоему, буду стоять молча и слушать, так, что ли?

— Это не твое дело — защищать меня!

Джейми разъярился уже до такой степени, что его лицо из красного стало белым, как только что отбеленный муслин.

— Не мое дело — защищать тебя? Черт побери, женщина, да кто же еще станет это делать?

Ян осторожно потянул меня за рукав, требуя отойти назад.

— Тетя, — забормотал он мне в ухо, — я лично знаю только два способа остановить их. Или выплеснуть на них обоих бадейку холодной воды, или же давай просто уйдем отсюда и пусть сами разбираются. Я уже видел, как дядя Джейми и моя ма вот так скандалили… Поверь, тебе лучше держаться подальше от двоих Фрезеров, если они хорошенько разозлились. Мой па говорил, что он раз или два попробовал их угомонить, а в результате схлопотал хорошенький шрам.

Я еще раз посмотрела на обоих, оценивая ситуацию, — и сдалась. Ян был прав; они стояли нос к носу, их рыжие волосы сверкали, раскосые глаза щурились, как у пары диких котов, с шипением и рыком кружащих друг возле друга, готовых вцепиться в шкуру соперника.. Я могла даже поджечь солому прямо у них под ногами — они бы и не заметили этого.

Снаружи все казалось на диво мирным и тихим. В осиновой роще жаловался на что-то козодой, ветер, дувший с востока, доносил до нас негромкий гул далекого водопада… К тому времени, как мы с племянником спустились во двор нашего дома, мы уже вообще не слышали криков разъяренных Фрезеров.

— Да не беспокойся ты, тетя, — постарался утешить меня Ян. — Проголодаются же они в конце концов!

Как бы дела ни повернулись, совершенно ни к чему было морить всех голодом; поэтому я принялась готовить ужин. Однако уже через несколько минут Джейми с топотом спустился вниз по склону и, не говоря ни слова, вывел из загона своего коня, вскочил на него, не оседлав, и галопом умчался по направлению к хижине Фергуса.

Пока я смотрела ему вслед, из конюшни наверху появилась Брианна, исходящая паром, как паровозная труба, и зашагала к дому.

— Что значит «nighean nagalladh»? — требовательно спросила она, увидев, что я стою в дверях.

— Не знаю, — ответила я. Вообще-то я знала, но подумала, что благоразумнее будет этого не объяснять. — Уверена, он этого не имел в виду, — добавила я. — Э-э… что бы там это ни значило.

— Ха! — рыкнула Брианна и, гневно фыркнув, проследовала в дом, чтобы через мгновение снова выйти с корзинкой для яиц, висящей на руке. Ничего больше не добавив, она исчезла в кустах с таким шумом, словно это несся ураган.

Я несколько раз глубоко вздохнула и вернулась к кухонным делам, от всей души проклиная Роджера Уэйкфилда.

Физическая нагрузка, похоже, помогла хотя бы отчасти рассеять отрицательную энергию нашего народонаселения. Брианна провела в кустах около часа и вернулась с шестнадцатью яйцами и несколько более спокойным выражением лица. В ее волосах торчало множество мелких веточек и сухих листьев, а судя по виду ее ботинок, моя дочь весь этот час в основном занималась тем, что пинала деревья.

Я не знаю, какое занятие нашел для себя Джейми, однако он вернулся как раз к ужину — насквозь пропотевший и встрепанный, но внешне спокойный. Оба они демонстративно не замечали друг друга, что было довольно трудно для персон таких размеров в помещении размером в двенадцать квадратных футов.

Я посмотрела на Яна; он тут же скосил глаза и поспешил помочь мне водрузить на стол большой котелок.

Разговор во время ужина ограничивался просьбами передать соль, а после еды Брианна перемыла тарелки и уселась за свою прялку, нажимая на педаль с совершенно ненужной силой.

Джейми окатил ее взглядом, потом кивнул мне и вышел за дверь. Когда я мгновением позже последовала за ним, он ждал меня на дорожке, ведущей к уборной.

— Что мне делать? — спросил он без лишних церемоний.

— Извиниться, — твердо ответила, я.

— Извиниться? — Мне показалось, что у него от изумления даже волосы зашевелились, хотя, пожалуй, в этом был виноват ветер. — С какой стати? Я ничего плохого не сделал!

— Ну, а разве это имеет значение? — пылко возразила я. — Ты спросил меня, что делать, и я тебе ответила.