Барабаны зомби

Мне показалось, до меня доносится сквозь дождь, и ветер, и гром, и стук собственного моего сердца чей-то слабый крик. Я начал поворачиваться в поисках его источника.

И тут кто-то огрел меня по затылку.

Это я запомнил, потому что такое со мной уже случалось. Вспышку света в глазах, боль, тошнотворную потерю ориентации при падении и ощущение бесполезности разом отказавшихся подчиняться членов. Я упал на бок, успев еще удивиться тому, как странно повернулся весь мир. Трава под щекой вдруг показалась ужасно холодной и мокрой.

Торжествующе взвыв, Эрлкинг разбил остатки моего круга – они вспыхнули облачком золотого света, который почти сразу же померк. Взревел ветер, и огромный черный жеребец, словно перемахнув через крышу Мёрфиного дома, приземлился на лужайку рядом с ним. Эрлкинг взлетел ему на спину и издал дикий вопль. Его звуки и собачий вой, первобытный, свирепый, казалось, соткались в молнию, ударившую снизу вверх – с земли к тучам.

На мгновение воцарилась тишина, а потом визг ветра превратился в вой, какого не смогла бы издать ни одна собака. Из теней вынырнула огромная гончая, зверь ростом с хорошего пони – темная шерсть, ослепительно-белые зубы и горящие янтарные глаза самого Эрлкинга. Все новые гончие возникали из теней, сбиваясь восторженной, кровожадной сворой вокруг коня Эрлкинга.

Эрлкинг развернул жеребца, поднял меч, издевательски салютуя им мне, и выкрикнул команду коню и своре гончих. Черный жеребец взвился в воздух, замолотил копытами, словно по склону холма – и продолжал подъем. Гончие прыгнули и следом за своим хозяином устремились в зубы грозе. Вспышка молнии на мгновение ослепила меня, а когда глаза мои снова обрели способность видеть, они уже исчезли.

Дикая Охота вырвалась на волю в Чикаго.

И ведь это я призвал их сюда.

Я изо всех сил пытался пошевелиться, и наконец мне это удалось. Я не настолько доверял своему вестибулярному аппарату, чтобы попробовать встать, но сумел-таки перевернуться на спину. Холодные капли захлестали мне в лицо.

– Впечатляющее зрелище, Дрезден, – произнес Коул, приставив к кончику моего носа мой же собственный револьвер. – Всегда жаль, когда кто-то, обладающий таким талантом, умирает в столь юном возрасте.

Глава тридцать четвертая

Я смотрел на бездонный туннель револьверного ствола и думал про себя, что сорок четвертый калибр до абсурдного велик. Потом я перевел взгляд на Коула.

– Но вы ведь не собираетесь сделать это своими руками, не так ли? – спросил я. – В противном случае вы пальнули бы мне в затылок, и делу конец. При таком моем оглушенном состоянии вы могли бы даже не слишком опасаться смертного проклятия.

– Неплохо, неплохо, – одобрительно произнес Коул. – По крайней мере, в логике вам не откажешь. Что ж, при условии, что вы не будете дергаться и не дадите мне повода посчитать вас угрозой для себя, я с радостью сохраню вам жизнь до тех пор, пока за вами не вернется Эрлкинг.

Я не стал дергаться – отчасти потому, что не хотел схлопотать пулю, отчасти потому, что боялся, что стоит мне слишком сильно двинуть головой, и меня вырвет.

– Как вы меня нашли? – поинтересовался я.

– Мы с Кумори следили за вами по очереди на протяжении почти всего дня, – ответил он.

– И когда вы, ребята, только спите? – вздохнул я.

– Нет сна для проклятых, – хмыкнул Коул. В голосе его из-под капюшона слышалась ирония, но ствол револьвера даже не дрогнул.

– Ну да, кто-нибудь из вас, да должен был присматривать за мной, – согласился я. – Вам, и Гривейну, и Собирателю Трупов – всем нужно, чтобы в городе объявился Эрлкинг. Собственно, вам безразлично, кто его призовет – главное, чтобы призвали.

– И у вас единственного был повод держать его в стороне от событий, – согласился Коул. – Все, что от меня требовалось – это наблюдать за вами и сделать так, чтобы вы не смогли и на самом деле запереть Эрлкинга.

– И потому вы за мной следили, – сказал я.

– Только потому, – кивнул он. – Видите ли, мне казалось, вы и впрямь могли сделать это, не помешай я вам. Из нас троих я один полагал, что вам это могло удасться.

– Не понял, – признался я. – Мне-то казалось, вы, ребята, терпеть друг друга не можете.

– О, да.

– Так все-таки, вы действуете сообща или пытаетесь укокошить друг друга?

– Как бы вам сказать, – хмыкнул Коул, и мне показалось, что на этот раз он по-настоящему смеется у себя под капюшоном. – Мы мило улыбаемся друг другу, разыгрывая эту партию во славу Кеммлера. Но, конечно же, каждый из нас намерен убить остальных при первом удобном случае. Насколько я понимаю, Собиратель Трупов пытался вчера ночью устранить Гривейна?

– Угу. Зрелище вышло хоть куда.

– Жаль. Я бы с удовольствием посмотрел на такое. Однако я был занят настоящим делом. Вот так всегда…

– Выводили из строя городскую электросеть?

– И телефонную, радиосвязь, а также кое-какие другие мелочи, – признался Коул. – Непростая работа, но надо же было кому-то это сделать. Само собой, это досталось на мою долю. Впрочем, мы еще посмотрим, как все обернется к завтрашнему утру.

– Ха, – заметил я. – Они полагают, что используют вас и вашу энергию, в то время как сами сохраняют силы к битве. А вы полагаете, что усыпляете их внимание с тем, чтобы с наступлением Темносияния забрать всю силу.

– Не вижу смысла демонстрировать мое мастерство фехтования и призывания мертвых, когда у меня нет намерения состязаться с ними в тактике.

– Вы и правда собираетесь заделаться богом? – спросил я.

– Я собираюсь забрать силу, – отозвался Коул. – Я смотрю на себя как на наименьшее зло.

– Так-так, – буркнул я. – Кто-то должен забрать себе всю силу. Так почему бы не вы,, так?

– Примерно так, – согласился Коул.

– А что, если ее не заберет никто?

– Я не вижу такой вероятности, – сказал он. – Гривейн и Собиратель Трупов настроены очень серьезно. Я надеюсь одолеть их в борьбе за приз и использовать его, чтобы убить их. Это единственный способ помешать этим безумцам сделаться страшнее всего, что видела земля прежде.

– Верно, – согласился я. – И вы для этой работы – идеальный безумец.

Мгновение Коул молчал. Рука его в кожаной перчатке продолжала сжимать мой пистолет; с дула капала мне на лицо вода. Когда он снова заговорил, голос его звучал немного обиженно.

– Я не считаю себя сумасшедшим. Правда, если бы и был, как бы я знал об этом.

Я поежился. Возможно, от дождя и холода.

Коул отступил от меня на шаг, и голос его снова сделался твердым, уверенным.

– Ты нашла его?

Я заглянул ему за спину и увидел Кумори, выходившую из дверей Мёрфиного дома.

– Да.

Я пристально смотрел на Кумори. Сердце у меня в груди болезненно сжалось.

Дверь за собой она не закрыла. Свет в окне кухни погас, и в доме не угадывалось никакого движения.

– Отлично, – произнес Коул, отступая от меня еще на шаг. – Я уже советовал вам, Дрезден, не путаться у меня под ногами. Теперь мне кажется, что вы слишком горды, чтобы отступать. Мне известно, что в городе находятся Стражи. Они не создают серьезных помех моим планам.

– Вам кажется, вы одолеете их в бою? – поинтересовался я.