Бархатные мечты

Первая заминка произошла, когда надо было идти получать багаж. Митя подхватил было Киру под локоток и повлек в сторону багажного конвейера, но она решительно высвободилась и довольно злорадно сказала:

— А вот багажа у меня нет!

— Как? — опешил Митя. — Только эта сумка? Она же совсем маленькая!

— А зачем мне больше? Я провела в Перми всего один день.

Взяв свою сумку из рук растерявшегося Мити, Кира улыбнулась ему на прощанье и гордо направилась к выходу. Но как раз тут по конвейеру стали подавать чемоданы и сумки вновь прибывших, в том числе и его вещи.

— Кира Анатольевна, хоть телефон оставьте, — услышала она за спиной безнадежный Митин голос, еще раз оглянулась, отрицательно покачала головой и скрылась в толпе.

Но настроение этот нежданный поклонник Кире исправил. «А все-таки милый мальчик, — подумала она, уже трясясь в московском автобусе. — Балаболка, трепач, но… В нем что-то есть. Одно слово — милый».

2

Санька наконец уснул. Совершенно измученная, Женя вышла на кухню, поискала в буфете сигареты. Нашла полпачки «Житан». Крепкие, конечно, но если других нет… Глубоко затянулась, закашлялась и упала на стул.

Половина одиннадцатого. Андрея еще нет. Сколько раз она просила его звонить, если задерживается! А он, смеясь, отвечал: «Миленькая, меня иногда в такие места заносит, где и телефонов-то нет!» И целовал ее в шею — он почему-то больше всего любил целовать ее в шею, в мягкую ямочку у ключицы.

Потрогала сковородку, конечно, и мясо, и картошка уже остыли. И пусть! В последнее время она не очень верила, что поздние возвращения мужа связаны исключительно с работой. Хотя другой женщины у него сейчас не было. Женя чувствовала, что не было, во всяком случае пока.

Напрасно она поддалась на его уговоры и не устроилась на работу после декретного. Конечно, Санька часто болел, а она любила сына как ненормальная, даже маме его не доверяла. Жене почему-то казалось, что когда Санька при ней, с ним ничего плохого случиться просто не может, а стоит ему исчезнуть из ее поля зрения хоть ненадолго, ему сразу угрожают Бог весть какие опасности. Смешно было вспоминать, как она во время беременности боялась, что у нее отсутствует материнский инстинкт. Стоило Саньке появиться на свет, как оказалось, что этого инстинкта у нее в избытке. «Могло бы и поменьше быть», — считала Лариса Васильевна, которой внука отвозили лишь изредка и с кучей наставлений.

Одиннадцать. Ну, где его носит? После статьи в «Столице» о ночных клубах Андрей стал популярной личностью. Ему предложили даже делать свою программу на ТВ, в общем, человек круто пошел в гору. Только Жене от этого было мало радости. Денег в доме стало гораздо больше, но что-то важное исчезло, их отношения как-то неуловимо изменились. Нет, он ее любил по-прежнему, в его любви она не сомневалась. Но раньше ей казалось, что она может читать в его душе, как в раскрытой книге, а теперь, похоже, некоторые страницы этой книги для нее недоступны.

Хлопнула входная дверь.

— Привет! — Андрей не раздеваясь прошел в кухню и чмокнул Женю в лоб. — Почему ты сидишь в темноте?

Щелкнул выключатель.

— Привет, — Женя вымученно улыбнулась и встала. — Голоден? Есть будешь?

— Не голоден, но чаю выпил бы. Представляешь, — продолжал Андрей уже из коридора, раздеваясь, — Максима Горелова пригласили на «Свободу». Помнишь, это из-за той его статьи о шестидесятниках. И…

— Не кричи, Саньку разбудишь. Мой руки и иди сюда, расскажешь.

— Есть, капитан!

Через пять минут Андрей уже сидел за столом, густо намазывал бутерброд маслом и излагал сагу о приключениях Горелова на радио «Свобода». Женя слушала вполуха, женским чутьем понимая, что и Андрея эта сага не очень волнует. «А вот о своих делах, о том, что его действительно задевает, он мне редко рассказывает», — с обидой подумала Женя. Выслушав до конца историю о Горелове, Женя все-таки спросила:

— А сам-то где задержался?

— Зашел к приятелю обсудить одно дело, потом поехали в одно место и сняли один сюжет… Женька, ты же прекрасно знаешь, какая у меня работа!

— Знаю.

— Журналиста, как и волка, ноги кормят. Лучше гордись, что у тебя такой красивый и талантливый муж!

— Я и горжусь. Только хотелось бы время от времени освежать в памяти твой светлый образ. Хотя бы по воскресеньям. Сыну тебя вообще скоро только на фотографиях показывать буду: это, Санька, Ганс Христиан Андерсен, а вот это наш папа, тоже великий сказочник, только сказку нам все время рассказывает одну и ту же. Под названием «В следующее воскресенье я буду дома».

— Ну-ну, не дуйся. В следующее воскресенье я действительно буду дома. Хочешь, свожу Саньку в зоопарк или еще куда? Или все вместе пойдем? В цирк, а?

— Свежо предание. — Женя хотела было гордо замолчать и закончить разговор, но не выдержала и обрадованно спросила: — А ты действительно в воскресенье будешь дома?

— Честное благородное слово.

Разумеется, в воскресенье с утра Андрей после очередного звонка куда-то умчался, сказав, что ненадолго. Пусть подождут его часика полтора-два, а потом они все вместе, как и собирались, пойдут в зоопарк. А потом — в «Макдональдс» есть биг-мак. Или в «Баскин Роббинс».

Когда Женя, не слишком доверявшая обещаниям мужа, уселась читать Саньке «Сказку о царе Салтане», позвонила Кира.

— Ужасно соскучилась по тебе и Саньке. Если сегодня забегу, вы как?

— Ты же знаешь, я всегда рада. Мы собирались сегодня кутить, но…

— Понятно, Андрей опять сбежал.

— Обещал через два часа вернуться.

— Ну, значит, в лучшем случае к обеду. Тогда я сейчас забегу, о'кей?

— О'кей.

Санька так бурно кинулся приветствовать тетку, что чуть не сбил Киру с ног. Женя на фоне своего жизнерадостного сына выглядела уныло и бледно. С легким осуждением посмотрела на пакеты, принесенные сестрой.

— Опять дорогие подарки? Ты его мне совсем разбалуешь.

— Ой, мам, смотри! Новая модель «феррари»!

— Санька, у тебя уже столько машин, что порой мне кажется, будто я сплю в гараже! Кофе будешь? — спросила она Киру.