Бархатный Элвис
Шрифт:
Я не мог понять, смешно это или грустно, поэтому выбрал оба варианта.
Я представил, как она ждет меня, когда я возвращаюсь домой, как раньше, с грустным, но прекрасным взглядом в глазах, в котором было поровну радости от встречи со мной, облегчения, что я все еще жив, и попытки понять, сколько еще она сможет выдержать. Она обнимала меня и давала мне понять, что, несмотря ни на что, все будет хорошо, потому что она все еще верила в меня. Почему-то она всегда верила. Пока она просто не перестала это делать. Я не мог ее винить. И никогда не винил. Это было на моей совести,
Без них не оставалось ничего, кроме кошмаров.
К сожалению, все это испарилось, как только я завернул за угол.
Оказалось, что я был не единственным, кто любовался восходом солнца с Главной улицы. Там, на подъездной дорожке, стояла моя раздолбанная машина с опущенным верхом и тем самым ублюдком, который ее угнал, вытянувшись и откинувшись на переднем сиденье, заложив руки за голову и свесив тощие ноги далеко за водительское боковое зеркало.
Ублюдок действительно отдыхал.
«Эй, придурок», — сказал я, подходя ближе. «Что, черт возьми, ты делаешь?»
Все еще без рубашки, в кожаной фуражке летчика-истребителя времен Второй мировой войны, гавайских шортах в цветочек и рабочих ботинках, бронзовый ублюдок с обтянутой кожей небрежно наклонил голову в мою сторону и прищурился, словно ему было трудно сфокусировать на мне взгляд. Когда я добрался до машины, он понял, кто я такой, быстро сел и выскочил, не потрудившись воспользоваться дверью. Для такого старика он был удивительно проворен.
«Сэр!» — сказал он, быстро собрался и отсалютовал мне так же, как и тогда, когда уезжал на моей машине.
Я не знал, что делать, и ответил на приветствие.
Мужчина опустил руку, но остался стоять на месте.
«Что?» спросил я. «Вольно?»
«Спасибо, сэр», — сказал он, приняв более расслабленную позу.
Отлично, подумал я, он просто охренел. Не то чтобы это было ошеломляющим событием, наряд практически все выдавал, просто это был еще один ненужный мусор, брошенный в бушующее пламя дерьма, которым была моя жизнь. По крайней мере, он вернул машину, и она действительно выглядела не хуже, чем раньше.
«Кто ты?» спросил я. «Есть идеи?»
Что-то в глазах старика изменилось, и он вдруг стал выглядеть более ясным, словно я произнес какое-то волшебное слово. «Чаще всего», — сказал он, его голос стал мягче, чем прежде. «Это приходит и уходит, понимаете?»
«Ты украл мою машину, придурок».
Он кивнул. «Я знаю».
«Почему? Это же кусок дерьма».
Он усмехнулся, показав вставные челюсти, слишком большие для его рта. Чертовы штуки были поразительны. «Мне нравится твоя машина. У нее есть характер».
«Почему ты сидишь на моей подъездной дорожке?»
«Я постучал в вашу дверь, но никто не ответил, и я решил, что лучше подождать».
«Чего?»
«Тебя», — сказал он, словно это должно было быть очевидно. «Я хотел поблагодарить тебя за то, что ты позволил мне одолжить ее».
«Ты ни хрена не одолжил. Ты ее украл. И как, черт побери, ты
научился так заводить машину?"Он склонил голову. «Боюсь, в юности я был довольно плутоват».
Я хотел тяжело вздохнуть, но ребра слишком сильно болели. «Ты ведь не насрал в нее или что-то в этом роде, не так ли, шеф?»
Его узкие глаза расширились от ужаса. «Боже правый, зачем мне это делать?»
«Не знаю, может, потому что ты сумасшедший?» Я быстро осмотрел машину. «Она все еще работает, более или менее, верно?»
«Да, сэр. Я даже долил бензина в бак».
«Правда?»
«Да, сэр».
«Ну что ж. Хорошо. Это хорошо.» Я все еще не был уверен, как относиться к этому парню. «Ты не совершал с ее помощью никаких преступлений?»
«Нет, конечно, нет, я законопослушный гражданин».
«Законопослушный? Ублюдок, ты украл мою машину».
Кожаное лицо старика нахмурилось. «Я только одолжил ее. Я никогда в жизни ничего не крал. Может быть, шоколадку в детстве, но…»
«Неважно», — сказал я, отмахиваясь от него. «Мне плевать, что ты взял из пяти центов на Старом Уэсте, и я слишком устал, чтобы надрать тебе задницу. Так что просто отвали, ладно? Пожалуйста, я тебя очень прошу. А сейчас я пойду в дом».
Вместо того чтобы уйти, он протянул руку. «Меня зовут Джейкоб Уинстон».
«Да мне плевать».
Старый ублюдок просто стоял и ухмылялся, протягивая мне руку.
«Отлично», — сказал я, пожимая его руку своей. «Джейкоб, ты серьезно меня подставил, одолжив мою машину, и у меня была… очень плохая ночь».
«Ты выглядишь так, будто у тебя были трудные времена».
«Я говорю об одной из худших ночей в жизни. Не то чтобы плохой. Скорее, я отсосал целый ящик, полный членов. Ты следишь за мной? Так что поверь мне, когда я скажу, что сегодня я не ищу новых друзей. На самом деле, если бы у меня были силы, то, скорее всего, я бы прямо сейчас забил тебя до смерти этой замечательной бархатной картиной».
«Эй, — сказал он, указывая. «Это Элвис. Элвис Пресли».
«Да. Да, это он».
«Я видел его на концерте однажды, в Лас-Вегасе с моей Маргарет».
«Супер. В общем…»
«Маргарет, она была моей миссис». Выражение его лица потемнело. «Она умерла несколько лет назад. Мне очень не хватает этой девушки. Мне ее ужасно не хватает, если хотите знать правду».
Почему я, Господи? Что, черт возьми, я тебе сделал?
«Мне жаль это слышать», — сказал я.
«Очень признателен… черт возьми, я уже забыл твое имя».
«Я никогда не называл тебе своего имени».
Джейкоб поморщился и покачал головой, словно эта информация привела его в ужас. «Мой разум… он предает меня в последнее время. Мне удавалось поддерживать свое тело в порядке все эти годы, и не успеешь оглянуться, как мой мозг начинает меня подводить. Доктора говорят мне, что я теряю рассудок, что у меня старческий маразм, только они больше не называют это так. Сегодня у них есть все эти причудливые названия для всего, но это все одно и то же».