Барин 2

Ближе к вечеру охранник принес чашечку с жидкой сечкой, кусок хлеба и чай в металлической кружке. Поковырявшись в каше, я обнаружил даже небольшой кусок мяса. Когда охранник забирал тарелку и кружку, я спросил сколько сейчас времени, но он даже не ответил.

В камере оказалось прохладно. Ночью я несколько раз просыпался от холода, к тому же в коридоре часто раздавались гулкие тяжелые шаги. Под утро я встал и начал быстро расхаживать по камере, чтобы немного согреться.

Замок скрипнул и двери неожиданно приоткрылись. На пороге стоял прапорщик Костюк, с засученными рукавами.

— Пойдемте, господин хороший…

Прапорщик повел меня не наверх, а в дальний конец коридора. Мы вошли в просторную полутемную комнату. Я сразу увидел худощавого голого мужчину, подвешенного за руки к перекладине, ноги едва касались пола.Его спина была в кровавых подтеках, сильно посечена шпицрутенами.

В углу стояла небольшая чугунная печь, труба вытяжки уходила вверх. Возле печи возился крепкий мордастый детина в фартуке кузница. Он приоткрыл топку и зажав в клещах острую пику, тщательно прогревал над огнем. Когда острие пики покраснело, детина подошел к подвешенному.

— Ну что, Вацлав, сейчас тебе Семушка маленько шкурку подпалит…– весело рассмеялся прапорщик.

Связанный увидел раскаленную до красна пику и затрясся, раскачивая руками с веревками:

— Не надо… я все напишу…

— Вот так бы и сразу, чего время зря теряем…– вздохнул прапорщик.– Семушка, развяжи его и дай одеться…

Верзила кивнул, достал из-за пояса кривой турецкий нож и быстро разрезал веревки. Худощавый присел на пол, потирая распухшие руки и грустно взглянул на меня. Я заметил что один глаз у него заплыл, а ухо было почерневшим.

Верзила принес в охапке одежду и небрежно бросил на пол, подтолкнув тяжелым сапогом.

Прапорщик вздохнул:

— Одевайся, Вацлав. Пойдем писать, пока пальчики еще целые…

Он показал на меня:

— Семен, займись пока этим господином.

— Молчит? — усмехнулся верзила.

— Неразговорчивый какой-то… Подполковник Кальницкий утверждает, что он английский шпион.

— Во как… Для шпионов у меня есть кое-что особенное,– рассмеялся верзила. Он потер огромные ладони и сурово взглянул на меня.– Ну что стоишь как оглобля? Сам разденешься или помочь?

Глава 19

Когда здоровенный ефрейтор приблизился ко мне и грубо дернул за ворот сюртука, я влепил ему звонкую оплеуху. Он застыл, удивленно взглянул на прапорщика и приложил ладонь к алой щеке.

Костюк оскалился, сжав кулаки. Врете, суки, за дешево свою жизнь не продам… Я слегка отступил, встав в боевую стойку. Левый кулак чуть вперед, правый у груди. Парочка медленно заходила на меня с обоих сторон.

Двери неожиданно приоткрылись. В камеру ввалился грузный жандарм, следом полковник Кудасов. Прапорщик и ефрейтор сразу вытянулись в струнку.

Полковник печально вздохнул:

— Андрей Иванович, милый мой друг, пойдемте быстрее отсюда…

— Э… ваше благородие…– обратился Костюк,– он же подозреваемый…

— Заткнись, морда рязанская! — рявкнул полковник.–Это мой человек! Я еще к Дубельту пойду, разгонит он скоро вашу шайку-лейку!

Мы вышли на улицу. Стояло раннее туманное утро. Полковник отдал мои документы, бумажник и часы.

— Что же вы сразу обо всем не рассказали этим дуболомам…

— Да я пытался,– пожал я плечами. — А что там в подвале за средневековые пытки?

— Вчера взяли поляка Радышеского, военного медика. Он готовил дома бомбу, хотел устроить покушение на императора. Сообщников выдавать наотрез отказался, пришлось этим живорезам прибегнуть к такому изощренному методу…

— Меня чуть не заставили подписать бумагу, что я английский шпион. Вы вовремя появились.

— Подполковник Кальницкий — придурок редкостный, ему везде шпионы мерещатся. Я обязательно доложу о нем. Скажите, вы в гостинице остановились?

— Да. «Северная Звезда».

Полковник кивнул на карету:

— Немедленно берите мой экипаж. Езжайте в гостиницу и приводите себя в порядок. Без четверти десять я буду ждать вас у Военного Министерства. Не вздумайте опоздать, возможно, сегодня приедет сам император Николай Павлович…

Аглая встретила меня в номере с заплаканными глазами.

— Андрюша, ты где был?

— А разве тебя не предупреждали?

— Нет,– удивилась Аглая.

— Почти сутки в тюремной камере просидел. Случилось легкое недоразумение. Но все уже выяснилось, через три часа мне на Военную коллегию, возможно даже император будет…

— Господи, я всю ночь глаз не сомкнула…

— Ничего, во всем разобрались… Аглаюшка, полотенце мне приготовь и белье, я немедленно в баню… пока буду купаться, френч приведи в порядок.

— Хорошо, Андрюша…

Как только Аглая собрала чистое белье и полотенце, я поспешил в баню. Нужно немедленно отмыться от неприятного тюремного запаха….

К Военному Министерству я прибыл без четверти десять. Полковник Кудасов встретил у центрального входа.

— Андрей Иванович, на Военной коллегии особо не волнуйтесь. Говорите все четко по делу.

Навстречу спешил круглолицый толстячок -капитан.

— Ну где вы ходите, господа?

— Коллегия на десять часов назначена,– спокойно ответил Кудасов.

— Прошу, проходите…

Мы вошли в просторный светлый зал с высоким потолком и огромными окнами. В зале с полсотни деревянных стульев, на торце зала полукругом стояли столы с атласной скатертью. За столами сидели три генерала в парадных мундирах, на плечах эполеты с большими вензелями, аксельбанты и Георгиевские кресты. Сбоку сидел розовощекий чернявый подполковник.

Подполковник сразу привстал, встретил нас у двери и подвел ближе.

— Ваша Светлость!– слегка поклонился мой спутник пожилому генералу с густыми усами. Я догадался, что это военный министр Чернышев.– Полковник Кудасов, Канцелярия Его Императорского Величества. Хочу представить помещика Андрея Ивановича Никитина из Саратовской губернии, о котором ранее докладывали.

Я тоже слегка поклонился. Чернышев небрежным жестом показал, чтобы мы присаживались, и посмотрел записи на столе. Справа от министра наверняка его заместитель, князь Василий Долгорукий. Он с интересом разглядывал меня. Генерала, который сидел по левую руку от министра, я не знал, но его мундир почти весь увешен орденами и крестами.