Барин из провинции

Вот этот вот, к примеру, с виду вполне скромен, но важен. Представился: служит, говорит, в «приказе общественного призрения». Что за зверь такой — не знаю. Но звучит внушительно. Сидим теперь вместе, беседуем.

— Богоугодные дела, сироты, больницы, приюты, — доброжелательно рассказывает дядя о своей службе.

И впрямь — достойный человек.

— Нанимаем иногда студентиков тутошних — по двенадцать копеек в час, на разную работу. Вот сейчас, например, ищем двух истопников в Московский воспитательный дом.

Вроде бы и не мне предложил, а так — проинформировал, но немного покоробило. Платьем бы мне заняться: в дороге и камзол, и сюртук, и даже жилетка пострадали.

— Милостью монаршей мы не обделены, — с улыбкой добавляет чиновник. — Но жертвователям и меценатам завсегда рады!

А нет, не работу он мне предлагает, а жертвовать. Тем более не готов, пока.

— Поговаривают, что отдадут нам каменные корпуса, оставшиеся после пожара 12-го года от Слободского дворца на Яузе… — с воодушевлением начинает дядя.

Вообще неинтересно. Вот сразу развести на деньги хотят. Но я воробей стреляный — отказываюсь, и уходим. Да и поели мы уже, надо ехать в «Негу Персии», выселяться.

Ольги ещё нет, зато попалась мне Эльвира, и вид у неё цветущий и пахнущий. В смысле, благоухает девица парфюмом за версту.

— Съезжаете уже? — невинно осведомилась красотка.

— Да, нашёл подешевле, — отвечаю небрежно.

Про свой домик я не говорю, зачем ей знать? А надувать щеки и казаться богатым смысла не вижу.

— И то верно, — улыбается девушка. — Деньги можно куда интереснее потратить. Не желаете зайти? Я вам покажу… кое-что.

Развели меня как последнего лопуха! Едва зашёл в номер к Эльвире, как она ловко прикрыла за собой дверь и… впилась в меня поцелуем. Чувствую себя той самой девушкой из анекдота, которую парень позвал «покормить рыбок», а там — банка с килькой и кусочек хлеба. То есть меня позвали не посмотреть на что-то… Хотя вот прям сейчас показывают то, что видеть больше всего и хотелось: две упругие девичьи наливные груди — Эльвира расстегнула блузку!

Прёт мне… неужели я её привлёк как мужчина? Не спорю, некоторая смазливость в лице у Лёшеньки имеется, но чтобы вот так сразу накинуться с порога… Хе-хе, похоже, барончик скоро получит рога.

Жадно целую в ответ, пытаясь облапить девушку во всех местах, и хочу ухватить за грудь, но Эля, уже по пояс голая, сама прячет её в своих ладошках.

— Всего двести рублей ассигнациями — и я ваша. Два или три часа до вашего выезда у нас есть!

— Сколько? Да я за двести рублей воробья в поле загоняю! — вырвалось у меня.

— Не сомневаюсь в вашей проворности и только из симпатии к вам уступлю… Всего сотня. Неужели вы сможете её потратить лучше?

Глава 9

Глава 9

Эльвира оказалась актрисой. И не потому, что я вдруг усомнился в искренности её страсти — с этим как раз всё в порядке: такие вещи не сыграть. Нет, всё проще — она актриса в самом буквальном смысле.

Начинала, говорит, в Петербурге, на подмостках какого-то камерного театра. Потом пошло вверх: пригласили в провинциальную труппу — уже за хорошие деньги. А теперь вот… Москва.

Обстоятельства, говорит, заставили. Спрашивать в лоб я не стал, но вроде бы ревнивая супруга одного особо пылкого поклонника Мельпомены не оценила женского таланта. Пришлось уехать.

— Лёшенька, это было великолепно! — с чувством произнесла Эля, нежась в кровати, когда мы прервались перед второй… а может, третьей «сценой». — Не моя бы нужда в деньгах — я бы тебе сама заплатила.

А надо сказать, я всё-таки сумел удивить девушку. И не какими-нибудь антропологическими особенностями или наворотами с порнохаба — не в этом дело. Просто у Лёшеньки уж очень давно никого не было. А накопившееся воздержание, как оказалось, может быть полезно. Энтузиазм у меня был запредельный — и, похоже, даже повидавшую многое Эльвиру он слегка ошеломил.

А она — не просто актриса, она, как теперь стало ясно, содержанка. В столице у неё был один покровитель. Где-то в имении под Москвой — другой. Теперь вот, похоже, решила захомутать барона Дельвига. Поэтому и динамит: держит на дистанции и сближаться не торопится. А что? Правильно делает. Профессиональный подход.

Так что, выходит, энтузиазм у нас с ней сегодня был взаимный. Просто причины у каждого свои.

— Оп-па, опа-па, отдыхаем хорошо. Про…ли всё лаве, да заработаем ещё! — напевал я в отличном расположении духа, одеваясь.

Пора было выходить: в соседний номер — то есть мой — раза уже три кто-то приходил. Слышал стук. То ли Володя, то ли Тимоха, а может, уже и администратор с требованием выселиться. Часов у меня нет, и сколько сейчас времени — неясно.

Торопливо прощаемся. Эля остаётся в гостинице — и, пожалуй, это правильно. Мне здесь жить дорого. Кроме того, останься я — к расходам на номер добавились бы ещё и расходы на «обслуживание в номере». А отказаться от молодой, неглупой женщины — непросто. Да и ей расстаться с деньгами — не легче.

В общем, вывод простой: мы с ней не пара.

— Оля тебя искала, — зевнул Володя, когда мы уже отъехали от «Неги». — Новый адрес оставила. Просила навещать.

— А зачем? Мы ж её туда и отвезли. Адрес-то знаем!

— Не-а. Там другой будет. Если возьмут её в услужение к купцу Симонову. Первой гильдии, между прочим, купец. Дом у него в Замоскворечье, на Пятницкой.

— Хм… удобно ли заехать? А чем этот Симонов промышляет?

— Текстилём, вроде. Ну и с господином Селивановским работает. Это у которого лавка книжная на нашей улице — самая большая. Он ещё книгопечатник, из крупных.

Усмехаюсь. Вот так — Володя уже называет Никольскую «нашей улицей». И, надо сказать, не без основания. Местоположение у нас и впрямь славное. Центр, движение, лавки, книги. Буду жить сам, в своём домике.

— Можно и заехать при случае, — прикинул я, что связи такого рода будут полезными.

С другой стороны — у купца первой гильдии хлопот своих по горло. Ему, может, и не до провинциальных визитёров. Но… а если заинтересовать? Я ведь всё подумываю сделать игру, что-то вроде «Монополии». Купцы, лавки, улицы, налоги. Глядишь, зайдет она как забава местному купечеству. Они народ азартный.