Барин из провинции

«Сука ты! — мрачно подумал про себя я. — Из-за твоих сраных сорока рублей долга меня чуть не пришибли!»

Нападавших мы связали. Вскоре появился гостивший здесь же, на почтовой станции, пристав, и коротко опросив по ситуации присутствующих, посоветовал мне:

— До утра подержим их в погребе. Но больших дел они тут не натворили. Ну, ворвались к тебе в нумер… Так, скажут — обознались, или чего хуже, придумают — мол, сам напал на них — побиты-то они знатно. Езжал бы ты, барин, с утра пораньше отсюдова.

— Так и сделаю, — искренне обещаю я и сую рубль серебром немолодому уже служивому. — Только не раньше обеда их отпускай, когда мы уже далече будем.

Тимохе я отдал остатки выпивки, живо обсуждая и нападение, и поведение Ольги, которая утащила корнета «лечиться» к себе в номер.

Ара, разумеется, от вина не отказался. А вот бутылка с наливкой разбилась от удара об башку коллектора.

— Да что там ему лечить? Плечо побаливает, а всё остальное работает. Сука… корнет! В такой блудняк втравил! — злился ара, повторяя моё мнение о Томчине.

— Да не скажи, я после такого удара и шевелиться бы не смог. Но, думаю, не сладится у них ничего… Ладно. Давай спать. Это… тут ложись — в дверях!

— Чтобы, если что, на меня сначала наткнулись? — насупился Тимоха.

— Ну да! — я и не думаю отпираться. — Спасёшь барина ещё раз!

— Сука… — с чувством повторил ара. И на этот раз я не был уверен, что он это про корнета сказал.

Сладилось у Томчина чего с гувернанткой или нет, я не узнал. Скорее — нет, ведь у той сейчас, похоже, «женские дни». Но утром шустрый тип попытался набиться нам в попутчики, в надежде то ли добиться Ольгиного тела, а то ли уже повторить «ночь любви», если она всё-таки была. По Ольгиному же виду ничего понять было нельзя: та только глупо хихикала и жеманилась.

Как бы то ни было — офицеру я отказал:

— Самим тесно, а я свободу люблю. Да есть же почтовые. Небось не все деньги проиграл?

По-хамски вышло, но военный промолчал.

— Очень он впечатлился вчера, как ты ловко такого медведя в полёт отправил, — между делом пояснила Ольга, когда мы уже ехали к следующей станции.

Я скромно промолчал. Ну а что — действительно красиво полетел.

— На почтовой не ночуем, подальше сегодня поедем, — распорядился я на привале, оглядываясь по сторонам. — Лучше завтра позже встанем, а сегодня подъедем как можно ближе к Москве.

— До Ярославля всё равно доехать не смогём, — с сомнением пробурчал Владимир, но спорить не стал — я тут главный.

Так и вышло — остановились мы в небольшом селе верстах в десяти от Ярославля. Кстати, тут дорога по-другому немного идёт, не как в будущем, это я уже приметил.

— Я у тебя и за кучера, и за конюха, — ворчит Тимоха, распрягая коней.

А ведь ему и правда тяжелее, чем нам всем.

— Ну дай мальцу какому копеечку, чтобы тот лошадей покормил и почистил. Я тебе компенсирую, — по-барски разрешаю я, помня о том, как вчера логически верно, хоть и трусовато, действовал мой товарищ по попаданству.

«Товарищем по несчастью» я его назвать больше не могу. Он — крепостной и вкалывает, а я — барин! При этом я стал моложе, у меня положение какое-никакое, поэтому попаданство несчастьем я уже не считаю. Тем более, велика вероятность, что в прошлом теле я не выжил.

В эту ночь подспудно я ожидал различных приключений, но всё прошло спокойно. Утром, зевая во весь рот, делаю вялую зарядку и иду завтракать.

М-да… тут, конечно, грязно. Столы жирные, протёрты плохо, мусор некоторые гости бросают прямо на пол… Только сейчас я стал понимать, что бзик моей Матрёны по поводу чистоты на самом деле — благо. А как меня, то бишь Алексея, это злило в детстве!

Село, где мы ночевали, стоит у края лесного оврага, по которому бежит бодрая речушка.

— Останови воды набрать, — просит Володя.

— И ты сбегай, — командую Тимохе. — Пусть запас для коней с собой будет.

Воды бы хорошо набрать. Антисанитария на постоялом дворе смутила меня, поэтому завтракать там я не стал. С собой взял только свежих овощей и бутылку вина — буду потягивать в дороге. Своя снедь ещё имеется, но уже подъедаем. Ничего, надеюсь, в Ярославле найдём приличный трактир, или даже ресторан. Мы решили там не оставаться на ночлег, но по лавкам пройтись надо обязательно.

Ленивый конюх берёт две деревянные фляги, литров по пять каждая, и идёт за Владимиром.

— Алексей, я себя уже получше чувствую. Хотите пересесть на своё место? — предложила Ольга, когда парочка водоносов скрылась в овраге.

— Да я уже тут притёрся… Впрочем, если вам всё равно — то, пожалуй, пересяду.

Судя по гримаске женщины, она рассчитывала, что я откажусь. Но я не страдаю излишним гуманизмом.

— А где Тимоха? — спрашиваю у Володи, когда тот вернулся один.

— Да он грибы там собирает, — пояснил тот.

— Боровиков полный лес! — весело крикнул Тимоха, возвращаясь без грибов, но с двумя полными флягами. — Барин, дай корзину какую! Я там много нарвал.

— Да сдались они тебе, — ворчу я, хотя, надо признать, боровички уважаю. — Ну, давай. Только по-бырому!

— Странный говор у вас в селе, — заметила Ольга. — Правильно говорить «давай быстрее», «не задерживайся». «По-бырому»… — не слышала такого выражения.

— Ты учи, учи, как правильно…

Я и не думаю спорить. Надо изживать из себя речевые обороты будущего! Мои крепостные и дворовые давно заметили, что у меня манеры и речь изменились, но списывают всё на тот удар по голове, когда мы с арой сюда попали. И вообще — кто мне может допрос устроить? Нет таких смелых… Ну, разве что Матрёна, возможно. Но нянька меня любит и уличать в чём-либо точно не станет.

— Ёпть твою мать… Бога в душу! Гандон штопаный! — вдруг заорал в лесу Тимоха так, что птицы в овраге в испуге разлетелись, а мы втроём — я, Ольга и Володя — сорвались с места и рванули вниз.

М-да… Вот и товарищ мне достался — тоже, считай, палится по полной! Что с ним там случилось? Не дай Бог, ногу подвернул. А кто нас повезёт дальше?!

Оказалось — не подвернул. Но ситуация неприятная.

Глава 3

Глава 3

Его, дурака, оказывается, укусила змея. Про пресмыкающихся в нашей местности я знал всё. Ходил как-то в террариум в Костроме — небольшой подвальчик за рынком, где за три рубля мне показали двух ящериц и одну заспанную анаконду, которая, похоже, была вообще из папье-маше. Но зато дядька, что там работал, толковый попался — рассказал мне про местных гадов все, что знал. Я и запомнил.

Нет, как выглядят эти твари — я не знал, но базу усвоил: у нас водятся три вида змей и три вида ящериц. Ужик вообще безобиден и часто притворяется мертвым. Медянка может тяпнуть так, что даже кровушка пойдёт, но в морг из-за неё никто не загремел. А вот самая опасная — это гадюка. Хотя маму мою как-то укусила такая — и ничего. Рука припухла, и только. А вон у соседского пацана и температура была, и скорую вызывали — ну, то есть в этой реальности, конечно, звать было бы некого. Потом сказали — это индивидуальная реакция, могло быть и хуже. Но это совсем редко.