Барин

На этот раз мы провели в лесу, упражняясь в стрельбе, почти целый день, только на обед выезжали в придорожный трактир.

Когда вернулись, я легко поужинал и сразу завалился спать. Что же, завтра решается моя судьба…

Ночью мне снился древний город, окольцованный высоким каменным забором. Сильный ветер поднимал песок и безжалостно бросал в глаза путнику в рубищах, который медленно брел к серебристым вратам города. Высокие стражи в алых кирасах и золотистых шлемах сразу преградили бродяге путь длинными копьями. Однако бродяга все равно настойчиво пытался пробраться. Тогда один из стражей выхватил из ножен длинный меч и одним сильным ударом срубил бродяге голову, которая сразу укатилась в грязную траншею. Тело, лишенное головы, рухнуло рядом с воротами, обагрив все кровью.

Стражник тщательно протер меч и спрятал в ножны, он снял шлем, и я с ужасом узнал в страже князя Ягупова…

Я проснулся в холодном поту и потянулся к карманным часам на столе. За окном еще темно, однако пора уже вставать. Завтракать не буду, совершенно нет аппетита.

Прохор тоже поднялся и наливал воду в рукомойник.

— Барин, Герасим уже готовит бричку, скоро выезжать.

— Прохор, ты остаешься в гостинице. Да мы и не поместимся все, еще ротмистр едет…

— Господи… только бы пронесло…– пробормотал приказчик и перекрестился.

Через полчаса мы уже прибыли к месту дуэли.

Солнце лениво выходило из-за горизонта. Дул легкий ветерок, слегка раскачивая верхушки деревьев. У излучины реки, будто исполин, стоял огромный Вороний камень, шершавый и необычайно овальный, будто яйцо динозавра.

Князь Ягупов сегодня был серьезен и сосредоточен. Он облачился в нежно-белую накрахмаленную рубашку и широкие синие штаны, подпоясанные белым поясом.

Секундант Радышевский пристально посмотрел на нас и строго спросил:

— Господа, желаете до начала дуэли примириться, решить вопрос мирным путем?

Князь гневно взглянул на меня и отвернулся. Я тоже промолчал.

Секундант вздохнул и поставил черный футляр с пистолетами рядом с нашим футляром. Ротмистр Вахрушев осторожно открыл и проверил.

— Оба пистолеты заряжены!

Радышевский, в свою очередь, проверил наши пистолеты и кивнул:

— Пистолеты заряжены!

Герасим стоял у брички, переминаясь с ноги на ногу и покусывая ногти. Кроме секунданта князя, на дуэль явился молодой чернявый доктор с щеголеватыми усиками и новеньким блестящим саквояжем.

Граф Радышевский строго произнес:

— Итак, правила дуэли таковы. Противники стреляются от барьеров, с двадцати пяти шагов. Допускается по два выстрела. Осечка считается за выстрел. Начинаем, разбирайте оружие, господа!

Секундант показал на футляр.

Я взял пистолет справа. Князю достался оставшийся.

— Разыграем право первого выстрела,– холодно произнес Радышевский и посмотрел на меня.– Господин Никитин, орел или решка?

— Орел,– ответил я.

Граф подкинул монету над пустым футляром, монета закрутилась в воздухе и упала, выпала решка.

— Право первого выстрела у князя Ягупова.

— Молитесь, помещик…– злобно произнес князь.

— Начинаем! — призвал Радышевский.– Расходитесь!

Мы с князем разошлись в стороны и развернулись.

— Сходитесь, господа!– кивнул граф.

Мы медленно направились друг к другу, к веткам на земле, обозначавшим барьеры, насколько я понял — за барьеры заходить нельзя. У меня слегка тряслись поджилки. Я взглянул на противника. У князя удивительно холодный, безжалостный взгляд. Он довольно крупный мужчина, выше меня, и в плечах шире, однако двигался грациозно, как хищник. Князь уже подошел к барьеру, стоял прямо и гордо, однако я встал чуть бочком, как советовал ротмистр.

Секундант взмахнул платком, как только его рука опустилась, князь вскинул пистолет и через несколько секунд громыхнул выстрел. Мне показалось, пуля пролетела всего в паре сантиметров от моего виска, по крайней мере я уловил странное движение кожей, даже волосы слегка всколыхнулись.

Я поднял руку, прицелился в грудь и выстрелил между вдохом и выдохом, но тоже промахнулся.

— Прошу сменить оружие! — приказал Радышевский.

Мы подошли к другому футляру. На этот раз князь первым взял пистолет, я схватил оставшийся, крепко сжимая рукоятку.

— Расходитесь! — прохрипел граф.

Снова разошлись. Ветер слегка усилился. Будто сама судьба кружилась над головой. Если князь опытный дуэлянт, он точно не даст мне второго шанса.

— Сходитесь, господа!

Каждый шаг так и отдавался в висках.

Мы одновременно подошли к барьерам. Стояли всего в двадцати пяти шагах друг от друга. На этот раз князь целился чуть дольше, а я ждал и думал, какой она будет, эта смертельная боль? Еще в школе я читал, что Пушкин после дуэли умирал мучительно почти двое суток, после тяжелого ранения в живот. Мне хотелось зажмурить глаза, но я не мог и только смотрел на холодное дуло противника. Выстрел громыхнул и сердце сжалось. В висках застучал пульс, отдаваясь в каждой клетке моего тела. Сначала острой вспышкой пронзило мозг, мне показалось, плечо вырвало с мясом. Но вскоре боль утихла, только остро ныло в правом плече. Я тут же понял, что пуля только слегка задела. Самую малость. У князя затряслась нижняя губа, он даже побледнел. Я вскинул руку и почти сразу нажал курок, боль чуть пронзила плечо во время выстрела и дуло смесилось ниже. Громыхнул выстрел, ударив по барабанным перепонкам, почему-то второй выстрел показался оглушительным. Князь вскрикнул и подминая ноги, упал на землю, выронив пистолет. Он страшно захрипел и подогнул правую ногу. Мне казалось, князь едва сдерживается, чтобы не закричать во весь голос.

Радышевский поднял руку, показав, что дуэль завершена. Доктор мигом подбежал к князю. Я уже догадался что попал в бедро. Но целился, если честно, в грудь. Доктор что-то быстро доставал из саквояжа, граф сбросил сюртук и подложил раненому под голову.

Ротмистр подошел и тихо сказал:

— Господин Никитин, теперь можете принести извинения и пожать друг другу руки.

— Принести извинение? — я еще не верил до конца, что все закончилось.

— Благодарите Бога, что остались живы…

Князь стонал, доктор открыл маленький пузырек и дал ему понюхать обезболивающее. Князь часто задышал, крепко обхватив шею секунданта, его левая штанина вся пропиталась кровью, на земле тоже алели большие пятна. Доктор быстро разрезал штанину, чем-то брызнул и наложив тампон, перевязал ногу широким бинтом.

Я медленно подошел.

— Слава Богу, пуля прошла навылет… кажется, кость не задета…– пробормотал доктор.

Князь смотрел на меня безумными глазами. Я только сейчас понял что до сих держу пистолет и тут же отбросил оружие на землю.

Я присел возле раненого и протянул ладонь.

— Господин Ягупов, примите мои искренние извинения…

Князь чуть замешкался, но все же пожал руку.

— Принимается, господин Никитин!

Ротмистр Вахрушев и Радышеский подхватили раненого князя и осторожно отнесли в карету. Граф вскоре вернулся и забрал пистолеты.

— Господин Никитин, надеюсь, вам не нужно напоминать, что никто не должен знать о сегодняшнем поединке. Ни одна живая душа.

— Конечно, само собой…– пробормотал я и только сейчас заметил, как из-под рукава сочится кровь.