Барклай-де-Толли

Как уже отмечалось, среди погибших оказался и Юзеф Понятовский, получивший свой маршальский жезл лишь за два дня до этого рокового дня. Кроме того, союзникам достались в качестве трофеев 325 орудий, 960 зарядных ящиков, большая часть обоза и транспорта [147. С. 569].

Потери союзников, по данным Дэвида Чандлера, равнялись 54 тысячам человек [147. С. 569].

Войска Барклая-де-Толли в штурме Лейпцига 7 (19) октября участия не принимали. «Сам Михаил Богданович стоял у дороги в Гриммау вместе с союзными монархами и ждал донесения о падении Лейпцига, но донесения все не было. И тогда оба императора и король решили въехать в город, где все еще шли бои» [8. С. 483].

Михаил Богданович въехал в Лейпциг вместе с императором Александром, и в этом сражении он был одним «из главнейших виновников победы» [11. С. 371]. Эти его новые заслуги были достойно награждены — возведением в графское достоинство Российской империи.

Находившийся при Барклае-де-Толли Арсентий Андреевич Закревский, получивший чин генерал-майора всего за три недели до Лейпцигского сражения, на следующий день стал генерал-адъютантом.

Глава восьмая Кампания 1814 года

Война на Французской земле

Итак, кампания 1813 года завершилась для Наполеона неудачно, а уже в январе 1814 года союзные армии перешли через Рейн и вторглись на территорию Франции.

Состояние французской армии на тот момент было критическим: готовых к бою солдат у Наполеона осталось всего около 47 тысяч человек. У вторгшихся в пределы Франции союзников их было в пять раз больше, и еще почти 200-тысячные подкрепления шли разными дорогами им на подмогу. Все страшно устали от войны, но Наполеон — теперь уже один против всей Европы — как ни странно, был энергичен и рвался в бой. Чтобы противостоять нашествию, он «должен был сотворить настоящее чудо» [80. С. 693]. И кажется, это ему удалось…

15 (27) января он выбил русские войска генерала С. Н. Ланского из Сен-Дизье. 17 (29) января при Бриенне была одержана новая победа над пруссаками и русским корпусом генерала Ф. В. Остен-Сакена. Сразу после этого Блюхер поспешил на юго-восток к Бар-сюр-Об, где были сосредоточены главные силы князя Шварценберга.

В это время Барклай-де-Толли хотя и носил звание Главнокомандующего, но непосредственно руководил только русско-прусским резервом, при котором он и находился, передавая ему распоряжения, шедшие от князя Шварценберга. Резерв этот шел во втором эшелоне.

Влияние же Барклая-де-Толли на русские боевые корпуса ограничивалось общим надзором за административной и хозяйственной частями. Да и то, как он мог осуществлять надзор, если русские войска находились в составе разных армий, а в них Михаилу Богдановичу никто не обязан был подчиняться?

По словам биографа Барклая-де-Толли В. Н. Балязина, трудность управления союзными войсками усугублялась великой национальной «чересполосицей». Все это приводило к тому, что из-за настоящего «вавилонского смешения языков» Михаил Богданович «часто не знал конкретного хода дел в союзных армиях и подлинного состояния русских войск. До него доходили сведения о пренебрежении союзников своими обязательствами перед русскими, о плохом снабжении русских солдат и офицеров. Он делал все, что мог, но далеко не всегда его усилия оказывались эффективными» [8. С. 487].

Союзники располагали между Шомоном, что на Марне, и Бар-сюр-Об силами в 120 тысяч человек. У Наполеона в этот момент было чуть больше 36 тысяч человек, но он решил не отступать, а принять бой. Сражение при Ла-Ротьере началось рано утром 20 января (1 февраля) и шло до поздней ночи.

«Все время продолжалась метель, напоминая немногим выжившим французским и русским ветеранам об Эйлау в 1807 году. До четырех часов дня казалось, что французы смогут противостоять давлению, но затем их левый фланг начал рассыпаться под возобновленной атакой сил генерала Вреде. В тот самый момент прибывшие свежие войска Барклая едва не выбили французов из Ла-Ротьера.

Наполеон быстро заметил опасность. Кризис угрожал одновременно обоим флангам, и императору было необходимо найти решение трудной задачи. Как всегда, он оказался на высоте положения. Силами головной дивизии Нея он контратаковал Барклая и вернул себе контроль над Ла-Ротьером» [147. С. 583].

Однако превосходство союзников в численности не могло не сказаться, и французы, потеряв около шести тысяч человек и 50 орудий, начали отступать. Союзники потеряли при Ла-Ротьере чуть менее пяти тысяч человек (по мнению Анри Лашука, «при Ла-Ротьере каждая из сражавшихся сторон потеряла по 6000 человек» [80. С. 717]).

За сражение при Ла-Ротьере Барклай-де-Толли был награжден золотой шпагой, украшенной лаврами и бриллиантами.

После Ла-Ротьера Наполеон, никем не преследуемый, перешел через реку Об и, отступая на запад, 22 января (3 февраля) вошел в город Труа, расположенный на берегу Сены. Его положение оставалось крайне опасным, ибо подкреплений подходило мало и поступали они крайне медленно, гораздо медленнее, чем того хотелось бы Наполеону.

По мере возрастания опасности император французов становился все деятельнее. 29 января (10 февраля), после нескольких быстрых переходов на северо-запад, он напал на стоявший у Шампобера отряд генерала З. Д. Олсуфьева и разбил его наголову. По словам А. И. Михайловского-Данилевского, «мы потеряли под Шампобером до двух тысяч убитых и пленных и девять орудий; но в бюллетенях Наполеона, возвестивших о сем деле, сказано, что он отбил 40 пушек, взял в плен шесть тысяч человек, а остальных потопил в прудах и озерах» [99. С. 114]. По мнению Анри Лашука, русские потери составили 1200–1500 человек, и еще 1837 человек, включая самого генерала Олсуфьева, были взяты в плен [80. С. 724].

На другой день Наполеон повернул от Шампобера к Монмирайю, где стояли русские и пруссаки. Сражение при Монмирайе, происшедшее 30 января (11 февраля), закончилось его новой блестящей победой. Союзники потеряли в этот день до 3700 человек, а Наполеон — около двух тысяч человек. Союзники поспешно отступили с поля боя, оставив 6 знамен, 26 орудий и около двухсот повозок [80. С. 729].

Потом Наполеон резко двинулся на север, и битва при Шато-Тьерри 31 января (12 февраля) вновь завершилась его победой. Более того, если бы не ошибочное движение и опоздание маршала Макдональда, дело кончилось бы полным истреблением сражавшихся у Шато-Тьерри союзных сил. 2 (14) февраля Наполеон уничтожил авангард Блюхера у Вошана: здесь пруссаки потеряли около девяти тысяч человек.

6 (18) февраля произошло новое сражение при Монтрё — на юго-западе от Вошана, и опять союзники, потеряв шесть тысяч человек и 15 пушек, были отброшены на сорок миль к югу. Французы потеряли примерно 2500 человек [147. С. 593].

Но, несмотря на поражения, союзники не падали духом: слишком многое было поставлено на карту. Блестящие, следующие одна за другой победы Наполеона заставляли их с тревогой думать о том, что же будет, если этот человек, которого они единодушно и уж давно считали первым полководцем всемирной истории, останется на престоле, отдохнет, соберется с новыми силами? Кто справится с ним тогда — через год или через два?

К началу марта у Наполеона было уже больше 75 тысяч человек, из них 40 тысяч он выставил заслонами против отступившего князя Шварценберга, а с 35 тысячами устремился за Блюхером, который сам чуть было не попал в плен. Но, спасшись от плена, Блюхер не ушел от сражения: 23 февраля (7 марта) Наполеон настиг его у Краона — на северо-востоке от Монтрё, гораздо севернее Вошана, и завязал бой с выдвинутым ему навстречу корпусом генерала М. С. Воронцова. Итог дня: русские потеряли пять тысяч человек, французы — на 500 человек больше [147. С. 599]. А тем временем вся армия Блюхера сосредоточилась еще севернее, у Лаона. 25–26 февраля (9—10 марта) Наполеон предпринял попытки выбить союзников из лаонской позиции, но попытки эти не удались. Потеряв около девяти тысяч человек, Наполеон отвел свои войска на юго-запад, к Суассону.