Барон

Названый брат довольно улыбнулся. Закусывать ставленный мед не было необходимости, настолько его вкус был хорош. Мы и не трогали выставленную на стол еду… пока мед не кончился. А потом я приказал принести аристийского.

Заранее скажу, что проверить отсутствие похмелья после употребления ставленого меда я не смог. Кубки щедро начали наполняться аристийским, и чистота эксперимента была нарушена, хе-хе.

— Как у вас заруба с вранцами прошла? — спросил я названого брата.

— Дуван взяли знатный! — Кисил тер Мезен довольно потер руки. — Все деревни в северных предгорных областях сейчас у вранского графа пустые стоят. Мы все выгребли начисто.

— Га-га-га! — заржали мезенцы.

— Очень вовремя ты меня позвал, брат, — лицо барона стало серьезным. — А то у меня казна уже дно показала.

— Ты хоть под моими цветами* во Вранское графство заходил?

* — имеются ввиду гербовые цвета.

— Пфф, обижаешь! — фыркнул Кисил. — Все, как обговаривали. Я, знаешь, тоже не дурак, чтобы становиться причиной проблем между нашими королями. Один ты у нас во всем виноватый, га-га-га!

— Как и задумывалось, брат, — я засмеялся вместе с ним. — Лучше расскажи, как у тебя дома дела? Как матушка, жена, племянники?

— Все нормально, но близнецы на тебя обижаются, — названый брат обвиняюще тыкнул в меня пальцем. — Евсею с Ерофеем скоро уже по шесть кругов исполнится, а ты все не приезжаешь. Ты давно у нас в гостях не был и они сильно соскучились. Всю плешь мне проели, когда их любимый дядька приедет.

— Ты же видишь, что творится, — я досадливо поморщился. — Нет возможности земли бросить.

— Но сейчас-то бросил. Зачем тебе в этот Лаомин? — выпучил глаза Кисил. — Лучше бы ко мне в гости приехал.

— А тебе зачем в Зволен?

— Ну, образовались там у меня дела, — почесал затылок Кисил.

— Вот и у меня образовались…

Мы немного помолчали.

— Ладно… Как обстановка на море у вас? — поинтересовался я. — Думал, ты на одном судне пойдешь.

— Не, опасно слишком. На одном коче идти — это сразу мишенью для тилинкитов стать, — ответил Кисил. — Если их встретим, то на одиночное судно они точно нападут, а вот на караван из двух — трех, может, и не решатся. Кстати, у тебя сколько воинов? Наверное, чтобы управиться с таким большим кораблем, надо немало народа.

Я не посчитал такие сведения секретом от названого брата, поэтому рассказал, как есть:

— В экипаже корабля у меня: командир, его старший помощник, кормщик и пятнадцать матросов. Среди них есть боцман, кок, санитар, два сигнальщика, плотник…

— Эээ, — озадаченно сморщил лоб Кисил. — Незнакомые слова…

Пришлось объяснить, что значат все эти должности.

— Есть еще расчеты на две баллисты, по двенадцать человек, — продолжил я. — И абордажная команда из двадцати восьми бойцов.

Поморы привнесли свой колорит в наши посиделки. Когда все уже хорошо приняли на грудь, мне пришлось гасить их воинственный пыл, который, по традиции, возгорался от неумеренных возлияний. А возлияния у поморов всегда неумеренные.

Оба мезенских баронета вознамерились померяться пись… навыками в армрестлинге, которому я научил их на пиру, после подавления мятежа в баронстве. А затем и в фехтовании.

Предлагать померяться силушкой со мной мезенцам не позволил мой статус. Где владелец феода, а где простой дворянин? Они это понимали, даже в таком упитом состоянии. Поэтому полезли к Мабону. Других-то дворян под рукой не оказалось. Хоть ума хватило к Буеславу не приставать. Тот совсем пацан.

(Мабон Кедрик)

Стыдно сказать, но объем выпитого сказался и на мне. Забыв про свое положение владетельного аристократа, что абсолютно неприемлемо и является потерей лица, я сам предложил мезенцам посоревноваться.

Сначала устроили турнир по армрестлингу, потом по фехтованию. Мне не было причин лицемерить и сдерживаться, поэтому в обеих дисциплинах я вынес мезенцев «в одну калитку». Хитрый Кисил участия в этих забавах принимать не стал.

Ожидаемо, что разгромные поражения не понравились ни Ионе Богаю, ни Никандру Ляга. Реакция была стандартной для поморцев: мне предложили «перемолвиться на кулачках». Мол, это тоже такое соревнование. Древние традиции поморов… то… сё…

На такую неимоверную наглость моментально вызверились мои абордажники, я еле их остановить успел. Чуть-чуть до смертоубийства не дошло. Оказывается, все это время мои ухорезы меня незаметно охраняли. Этот момент приятно согрел душу.

Однако, я и на кулачный бой с мезенцами согласился. Предки с ними, со всеми! У меня все равно репутация отморозка. Надеюсь, хуже не станет. Да и не Мабона же против них выставлять!

Он, хоть и очень крепкий для своих лет парень, но именно, что парень. А эти два баронета — здоровые матерые воины. Хех! Только не в сравнении со мной. Много мне времени не понадобилось.

Вскоре, побитых, но довольных мезенцев во главе с их бароном, погрузили в вызванную шлюпку и отправили на поморские корабли. К счастью, на их заплывших от кровоподтеков лицах я не заметил ни тени обиды.

На одном корабле я и Кисил шли только в первый день после встречи. Потом — каждый на своем. Вместе собирались лишь во время ночевок, когда ставили корабли на якорные стоянки у берега.

Старались делать это в тех местах, где неподалеку располагались рыбацкие деревушки. С берега поселений было не видно, но о их местоположении прекрасно знали мезенцы. Так что, проблем с приобретением продуктов и освежении запасов питьевой воды не было.

Часто я лично сходил на берег и посещал такие поселения. Кисил постоянно меня сопровождал в этих вылазках. В одной из прибрежных деревень я обратил внимание на рыбака, жарящего на костре рыбу.

Мужик сидел у костра, дающего спокойное тихое пламя, и периодически обмахивал его своеобразным веером, изготовленным из куска кожи, растянутой на деревянной рамке.

Дров ни в самом костре, ни рядом с ним не было. Но под боком у мужика лежала кучка блестящих черных камней. Неужели, антрацит*? Я подошел к шарахнувшемуся от меня в испуге рыбаку и взял из кучи один из камушков.

* — Самый древний из ископаемых углей, уголь наиболее высокой степени углефикации. Лучший сорт каменного угля, отличающийся чёрным цветом, сильным блеском, большой теплотворной способностью.

Знакомая картина. Был у меня период в жизни, когда пришлось жить в доме, отапливаемом печью на каменном угле. Как ни странно, это было во время службы в Германии. Там и брикетированный каменный уголь использовали, и вот такой, кусковой.

— Что это, брат? — на всякий случай спросил я у Кисила.