Бару Корморан, предательница

Мер Ло усмехнулся.

— Что здесь смешного?

— Сравнение со спальнями. Я думал, это шутка в адрес княгини Наяуру.

— Почему?

— Она придерживается старых традиций. Здоровые отцы — залог сильной династии и тому подобное. Поэтому оба князя, и Отр и Сахауле…

Ясно. Значит, дети Наяуру тоже могут с гордостью заявить: «Я — отпрыск охотницы, кузнеца и щитоносца…» Но нет, они такого не скажут — по крайней мере, пока в Ордвинне правит Маскарад.

— Мы должны взимать с любовников Наяуру налоги, а остальное оставим Зате Яве. На чем я остановилась?

— Ордвинн подобен дому. И вы как раз довели свою метафору до этажа спален, то есть любви.

— Ага. На первом этаже есть прихожая, кухня, а еще — кладовые с зерном и прочими припасами. Дом окружен оливковыми деревьями. Чуть не забыла, надо пристроить к нему и арсенал! В реальности это Пактимонт, где в гавани Порт–Рог стоит наш флот.

— В доме — собственный арсенал? Неужели у вас был такой?

— Цыц! Зато метафора хороша.

Бару с гордостью оглядела свой рисунок. Итак, на первом уровне велась морская торговля и хранились припасы, вторым владели потенциальные союзники со стадами и водохранилищами, а третий отдали под леса, рудники и волчьи логова.

— Ты собираешься взбунтоваться и завладеть домом. Что тебе нужно?

— Полагаю, имперский счетовод уверен, что ответ — деньги.

— Да. Для любого мятежа, корни которого — не в идеалах и не в чистой ненависти, необходимы средства. — Бару пристукнула угольком по карте, нацарапанной на стене. — Вот что выдаст мне мятежников с головой. Это будут те, кто попытается выбраться из нашей ловушки.

— Я с вами согласен, но…

— Исключительно тупой мятежник мог бы взять гигантскую ссуду и начать войну, рассудив, что ничегошеньки ему даже не придется отдавать. Но воевать на вражескую валюту — идиотизм. Люди доверяют фиатным билетам только потому, что могут обменять их на что–либо ценное. Начни воевать против той стороны, на которой Фиатный банк, и доверие к твоей заемной бумаге сразу же рухнет. Это — наш крючок, понимаешь? Князья заглатывают приманку в виде ссуд, обменивают свое богатство на бумажки, а мы их подсекаем, вытаскиваем из воды — и на кукан! [9] А как бы ты избавился от крючка?

9

Приспособление в виде петли, созданное для сохранения выловленной рыбы.

Мер Ло заморгал.

— Я до сих пор Хейнгиль? Ему и в голову ничего не придет. Он принес Каттлсону вассальную присягу, для него срываться с крючков Каттлсона — против чести.

— Нет. Допустим, ты — Вультъяг…

Тайн Ху — рисковый взгляд, упругие движения рыси…

— Но за ней нет долгов. Значит, и крючка нет.

— Она отчаянно бедна. А чтобы финансировать восстание, необходимо богатство. Как ей превратить наши бумаги в сокровища бунтовщика?

— Наверное, через закупку особых товаров. Драгоценных камней, золота, скота, камня, руд, тканей…

— Именно. Мятежники будут стараться превратить свои долги в материальные ценности — в кровь восстания. Но!..

Но против мятежников встанет Маскарад — непревзойденный богатырь экономических войн. Что за блестящая афера! Какая невероятная ловушка! Фиатный банк любит скупать золото, серебро и драгоценные камни себе в убыток. Сидя на них, он умоляет: «Они так нужны нам для обеспечения фиатного билета, чтобы вы не сомневались в ценности ваших банкнот! Прошу вас, помогите же нам, и тогда мы будем рады помочь вам! Отчего бы вам не платить налоги серебром и золотом? Мы сделаем вам скидку! Но у вас самих столько ценных товаров! Увы, в таком случае мы будем вынуждены повысить налоги. Не лучше ли попросту превратить товары в фиатные билеты и уклониться от повышения?»

Бару вообразила себе огромный насос, высасывающий из Ордвинна богатства и перекачивающий их в Фалькрест, а взамен наводняющий Ордвинн фалькрестскими бумажками. Вообразила — и едва нс заплакала в восторге от его красоты. И, естественно же, оттого, что этот насос давал ей власть — силу, способную сорвать с мятежников маскировку и представить их Империи как подарок и доказательство своего таланта.

— Но вы же прекрасно понимаете, что для восстания важны не только деньга и что местная знать куда, менее расчетлива и рациональна, чем вы думаете? — продолжал за нее Мер Ло. — Вам необходимо прочесть монографию Хейнгиль Ри о перспективах союза Внутренних Земель. Она предрекает междоусобную войну только потому, что у Наяуру имеются наследники от князей Отра и Сахауле, которые могут представлять серьезную угрозу для будущего рода Игуаке.

— Хейнгиль Ри считает это важным потому, что и сама — знатного рода. Она чрезмерно зашорена феодальной помпезностью, чтобы свести проблему к базовым экономическим факторам. — Бару вскинула ладонь, предотвращая возражения. — Скоро они начнут превращать свои долги в необходимые для восстания материальные ценности! Ничего, их возня не останется незамеченной! Любые товарные сделки будут за

несены в счетные книги. Итак… — сжав кулак, Бару раскрошила уголек в пыль, хлопнула ладонью о ладонь, отряхнула перчатки и двинулась к своей башне. — Ответы в наших книгах. В числах. Нужно только искать.

* * *

И Бару с жаром принялась за работу. Она надеялась, что составит «карту» бунта со всеми крамольными князьями и захлебывающимися в тайнах чиновниками уже к концу дня.

Она обнаружила среди книг целую страницу из записной книжки, исчерканную лихорадочными, неровными строками на афалоне. На сей раз почерк принадлежал Фаре Танифель.

«Они добрались до меня с неожиданной стороны. Объявили безнравственной и негигиеничной, как будто Каттлсон сдерживает аппетиты и отказывает себе в излюбленном лакомстве! Если меня отправят в Погреба на «осмотр», я погибну. Она заявляет, что не в силах защитить меня».

Вздрогнув от ужаса и сочувствия, Бару сложила листок и отложила в сторону.

Надежды ее не сбылись. К закату она не нашла абсолютно ничего подозрительного. Фиатный банк отслеживал, приход, расход, финансовые активы и пассивы княжеств Ордвинна. И в банковских записях ничто не выделялось и не напоминало прелюдию к восстанию. При всех своих недостатках князья оказались скрупулезно честны. Они лишь беззаботно залезали в долги, агрессивно тратили средства и были откровенно туповаты в финансовых вопросах.

Но за что убили Су Олонори? Па то должна быть веская причина! Наверняка он вплотную приблизился к разгадке. А до него — Танифель казнили за коррупцию…

Значит, в чем бы ни заключался фокус, какой бы финт ни проделали заговорщики, чтобы найти деньги, тайна не может ускользнуть от имперского счетовода.

Кто знает, может, Бару даже предстоит стать до некоторой степени соучастником бунтовщиков…

Она почти не замечала головной боли, пока Мер Ло не постучал в дверь, — звук резко отдался в висках.

— Войдите! — простонала она.

— Ваше превосходительство, к вам лейтенант Амината с результатами ревизии банковских хранилищ.

Бару стиснула голову ладонями. Какими сальными сделались ее немытые волосы! Кроме того, целый день она грызла кофейные зерна и сейчас почувствовала настоятельную необходимость дочиста вылизать зубы.

— Пусть войдет.

— Ваше превосходительство!

Войдя в кабинет, Амината отсалютовала и вытянулась по стойке «смирно». Бару откашлялась и от души позавидовала чертовски бодрому и свежему виду Аминаты. Наверное, по пути сюда успела почистить форму или загодя послала на корабль за запасной. Так или иначе, но выглядела Амината безукоризненно. С годами она все так же оставалась выше ростом, а должностные обязанности заставляли ее сохранять силу, грацию, прямолинейность и стремительность метательного копья. В общем, причин избегать ее на борту «Лаптиара» имелось множество.