Бару Корморан, предательница

Бару встала и обогнула стол.

— Все мышцы затекли! Но ничего не поделаешь: я просидела целый день. Итак, приступим к делу. Обнаружены ли расхождения?

— Нет. Материальные ценности в хранилищах точно соответствуют представленной принципал–фактором описи, как количеством, так и качеством. Признаков злоупотребления или растраты не обнаружено. Даже качество металла превосходно, — доложила Амината, подавая Бару палимпсест. — Вот данные сверки.

Бару устало приняла документ.

— Благодарю морскую пехоту за помощь, лейтенант.

— К вашим услугам. Рада сообщить, что дисциплина моих людей оказалась на высоте.

— Хорошо.

Внезапно Бару почувствовала желание душевно и физически опереться на Аминату — на ее безупречную выправку, сияющий мундир и неистощимое терпение. Но это было невозможно. «Амината», — мысленно произнесла Бару и незамедлительно ощутила безумное смущение. Сердце словно превратилось в сгусток боли. Тот безжалостный поединок и яростный выговор (неужели она решила, что речь шла о самой Бару? Но если так, она же ни словом не обмолвилась…), формальный тон и отстраненность — все явно свидетельствовало о злости.

Но позже она предложила Бару свой клинок и привела морских пехотинцев — может, она все–таки подобрела?

— Ваше превосходительство, уже стемнело, — сказала Амината. — Вы совсем заработались. Что, если…

Вероятно, Бару не смогла скрыть удивление.

— Простите за нарушение приличий, — продолжала Амината. — Я еще не использовала увольнение на берег и полагаю, что мы могли бы вспомнить Тараноке, пока «Лаптиар» не ушел…

«И мы не расстались навсегда…»

Желудок Бару сжался в комок.

— У меня есть вино.

— Ваше превосходительство…

Все часы краденой свободы, проведенные вместе в учительской кладовой… Наверное, они все еще чего–нибудь да стоят.

— Не надо, Амината. Зови меня по–прежнему — Бару.

Амината скрестила руки на груди, отставила ногу в сторону и беззаботно улыбнулась.

— Не знаю твоих вкусов, Бару, но мы в порту, а моряку не пристало проводить увольнительную среди конторских книг с бокалом вина.

— Э-э…

Желудок не отпускало. А сердце, похоже, забыло, когда и как ему биться. За Аминату говорил Кердин Фарьер. Кердин незримо присутствовал здесь, в кабинете Бару, и наблюдал за ней глазами Аминаты. И совсем недавно — для того, чтобы спасти себя, хватило одной–единственной фразы…

«Благодарю, лейтенант, но воздержитесь от фамильярностей».

Но, как бы там ни было, а утро вечера мудренее.

— Я только переоденусь, — выдавила Бару.

* * *

— Ничего себе вкус! Натуральная моча! — воскликнула Бару, поперхнувшись.

— Откуда ты знаешь, какова моча на вкус?

Бару фыркнула в кружку.

— Я дикарка из диких земель!

— Ладно тебе! В здешнем захолустье мочу пьют только ордвиннцы! — Амината проказливо постучала по донцу кружки Бару. — До дна, до дна, Бару! Еще по одной?

Заглянув в опустевшую кружку, Бару попыталась обдумать предложение. Инстинкт — возможно, впервые за всю ее жизнь — не возражал.

— Да, — ответила она. — Согласна.

— Только платишь ты, — предупредила Амината, опираясь о стойку бара. — У тебя теперь деньжищ — сколько угодно.

— Нет, это работает совсем не так… — Бару нахмурилась. Она понимала, что некоторые темы затрагивать не стоит, и в итоге решила, что о денежных вопросах можно говорить лишь в общих чертах. — Нельзя забывать об инфляции и… Знаешь, я даже не составила требований на закупку перьев и чернил. Столько дел, Амината!.. Я-то думала, меня ждут сложные вычисления и скучные примитивные обязанности, а получилось — в точности наоборот!

— Для тебя нет ничего сложного! Ты же гений, забыла?

Звучно рыгнув, Амината приняла от бармена еще пару кружек. Бармен старался следовать той же фалькрестской моде, что и изобиженный Бару принципал–фактор Бел Латеман, — фартук, обнаженные плечи, спортивный корсет с распущенной шнуровкой, броский макияж…

— Рада, что ты так считаешь, — произнесла Бару, внимательно изучая геометрию ее поднятого указательного пальца. — Я пьяна. Наверное, в первый раз в жизни.

Но, даже во хмелю, следовало держаться настороже. Ей нельзя выдать себя и сболтнуть нечто вроде: «А мне тебя не хватало…»

— Рано плакать, пташка, — за полночь едва перевалило! Пожалуй, надо найти тебе… — Амината подалась к ней и приподняла бровь. — Компанию, а?

Вблизи лицо Аминаты оказалось очередной идеальной геометрической теоремой во плоти: ровные углы, совершенная концентрическая топология склер, радужек и зрачков. Навалившись на стойку, Бару вспомнила о своей паранойе. «Правоблюститель всегда начеку».

— Верно, — пробормотала она, оценив выражение своего лица в зеркале во всю стену и оставшись довольной. — Но так приятно поговорить с кем–нибудь. С кем угодно, лишь бы слушал меня… Но ведь не слушают… Я не могу…

Амината молча кивала. За ее спиной женщина со шрамами на лице кричала притихшим собутыльникам, что намерена убить князя Сахауле, Конскую Погибель, за какой–то его ужасный поступок.

«Вероятно, он что–то сделал с ее конем», — подумала Бару.

— Не знаю, как сказать, — сказала Бару вслух и потрясла отяжелевшей головой.

— Нет–нет, продолжай! Все это не важно — я скоро отбываю!

— Я и не помню, какой была, пока не пошла в школу. Кажется, мне никогда не позволяли ничего! Даже иметь свои собственные чувства!

— Как это? — крикнула Амината, перекрывая вдруг поднявшийся рев.

— Ну…

Форменный мундир Аминаты был вывернут наизнанку в знак того, что она «не при исполнении», но Бару все же вяло подергала ее китель.

— Вот ты — солдат Маскарада. Но ты же ориати! И служишь тем, кто хочет завоевать твою родину. Начнись новая Война Армад — придется убивать своих! Что ты сделаешь?

«От меня ждут подобных сомнений и колебаний в лояльности, — с пьяной хитростью предположила она. — Ха! Пусть те, кому она доносит, сожрут и будут довольны».

— Понятия не имею, — ответила Амината, наморщив лоб. — У них, наверное, все по–честному. Когда–нибудь я стану адмиралом.

— Не станешь! Только посмотри, кто ты есть!

— Я тебя умоляю, — закатив глаза, вздохнула Амината. — Мореходство издавна было женским ремеслом. У нас лучше с математикой и навигацией — это и наука о наследственности подтверждает.

— Нет! Ты — ориати. Они никогда не дадут тебе возможности…

— А ты — имперский счетовод, но погляди, откуда ты, — возразила Амината, резко поднимаясь с места. — Хватит. Пока ты не сделалась слишком серьезной, идем наверх. Тебя ждет сюрприз!