Басаврюк ХХ
Шрифт:
— Играй в войну с непутевой Дефензивою!
Бойчук выплюнул два зуба и, стараясь сохранять презрительный тон, сказал:
— Твои калеки и до краковских тайников не дотягивают. Слышишь, Анжело, или как тебя там.
Анжело побледнел, потом подобрался и спокойно сел на стул:
— Через десяток минут мы заберем отсюда; госпожа Наталья продолжит свое восхождение к предназначенных ей сфер в более изолированном месте, а два ваших трупы убедят полицию, что с этими убийствами связанные украинские фанатики. Вы проиграли, как всегда.
Бойчук почти примирительно спросил:
— Вы
Анжело рассмеялся:
— Пока я здесь изображал итальянца, то стал, соответственно, и слишком болтливым. Его голос дошел до слуха моего железом. — Я скажу вам, кто мы, хотя вы никогда не постигнете могущества нашей организации. Сейчас я официально вхожу в спецгруппы Коминтерна с исследования оккультных явлений. Но это только с того времени, когда первый глобальный эксперимент в России удался. На очереди ряд других. Но это уже не в моей компетенции.
Отец Василий не выдержал:
— А что в вашей компетенции?
Анжело холодно взглянул на отца Василия:
— А, пан отче… Мы с вами выполняем, вообще, одно дело — собираем души. Только вы точно не знаете для чего, в отличие от меня.
Анжело подошел к связанной Натали.
— Тяжелейшая ее мука — двойственность между двумя мирами, и если бы не ваше вмешательство, то этот дуализм для нее через минуту перестал бы существовать. А теперь мне придется повторять эту мучительную процедуру. Мы, врачи, мы лечим всех, потому что вся боль мира является порождением индивидуализма. Сколько людей, больше того, сколько народов за последние тысячелетия мы лишили этой болезни. А уже с помощью чего — святой инквизиции, мистических культов, самых прогрессивных учений, торговых империй, праведных войн или «Всемирного государства трудящихся» — не имеет значения.
Вдруг Анжело вернулся к Бойчука:
— Знаешь, чего вы проиграли, и всегда будете проигрывать? Вы всегда придерживаетесь правил и одного Закона, а у нас множество правил и законов, и мы можем их менять в зависимости от нашей цели. Мы располагаем такими силами, которые и не снились вам.
Отец Василий тихо сказал:
— Убейте нас, но отпустите Наталью.
Анжело засмеялся:
— Чтобы покорить любой народ, необходимо покорить женщин этого народа.
На улице зарычал мотор автомобиля. Анжело подошел к окну и удовлетворенно сказал:
— Ну вот и наш резерв… Я много мог бы еще сказать, особенно вам, пан отче. Кстати, вы никогда не задумывались, как ваши предки обходились без сатаны и Христа еще тысячу лет назад?
Анжело коротко приказал своим людям:
— Приготовьте панну до поездки.
Трое из них принялись вокруг Натали. Бойчук решил, что это удачный момент для героической смерти и попытался рвануться, но получил резкий удар в висок от «итальянца». Анжело вытащил большой нож и подошел к галичанина:
— Даже героическую смерть ты себе не добыл, — он схватил Бойчука за горло и поднял нож, воскликнув короткую фразу на неизвестном языке. Галичанин попытался не закрывать глаза. Ему показалось, что зрачки Анжело, меняются, желтея и превращаясь в сильно суженный овал.
Вдруг в комнате грохнул выстрел. Анжело выпустил нож и схватился за бок. Удивленное лицо его мгновенно вспотев. Бойчук увидел револьвер в руках священника и, мгновенно вскочив, ударил плечом в живот Анжело, — тот с криком боли рухнул на пол. Бойчук наклонился и лягнул ногой «итальянца», который бросился за ним. Тот согнулся пополам, но на галичанина навалились трое других. Батюшка сунул револьвер в карман и, схватив тяжелый подсвечник, грохнул им по затылку одного из «итальянцев». На полу тяжело возилось несколько тел. Еще один удар подсвечником отключил «итальянца», который душил Бойчука. Наконец галичанину удалось вовсю копнуть последнего коленом
в пах и, отдуваясь, отскочить к батюшке:— Держите их на мушке, — в кармане у Анжело должны быть ключи от наручников!
Наставив на «итальянцев» оружие, батюшка сунул руку в карман Анжело. Элегантный костюм был пропитан кровью. Лицо священника сморщилось от отвращения, но он быстро нащупал маленькие ключи. Бойчук нетерпеливо дергал плечами, пока священник неумело отпирал наручники, — вот-вот должны были появиться новые враги.
Анжело неподвижно лежал на полу, вокруг него по одеяле расходилась темное пятно. Отец Василий кинулся к Натали, пытаясь отвязать ее от кровати. Вдруг они застыли — дверь тихо заскрипела, отворяясь. Бойчук быстро затаился за стеной, выхватив пистолет, отец Василий с сожалением посмотрел на брошенный подсвечник и, поколебавшись, тоже достал револьвер. Ему казалось, что его сердце стучит на весь санаторий. Отец Василий попытался молиться, но представил себя со стороны — священник с револьвером в руках, который затаился в засаде, и ему вдруг стало смешно.
Кто осторожно вошел в комнату. Отец Василий поднял револьвер. В напряженной тишине прозвучало насмешливо:
— Эх, пан отче, что же здесь произошло, если вы за оружие взялись!
Отец Василий выдохнул и опустил оружие — перед ним стоял полковник Гай.
За полковником в комнату зашли Андрей Балочный и Кожух. Им хватило одного взгляда, чтобы понять ночные приключения в комнате госпожи Натальи. Бойчук недовольно сказал:
— Еще немного, господа, и мы бы друг друга перестреляли.
На это Кожух заметил, что священник, судя по количеству побежденных, достойный четырех. Тем временем священник быстро перерезал веревки на руках и ногах Натали, вытащил кляп и начал снимать повязку с глаз. Балочный вдруг воскликнул:
— Не надо! — но было поздно — священника пронзил адский взгляд.
— Смотри на меня! — закричал Балочный и бросился к девушке. В руках он держал большое белое полотенце, кружевное красным и черным. С губ Натали сорвался подавлен стон. Балочный медленно вытащил полотенце перед собой. Несколько минут они стояли напротив друг друга.
Глаза Натали закрылись, и она прикоснулась пальцами к полотенцу.
Где играла музыка.
ЧАСТЬ III Храм Ужаса
1
Я, не спеша, шел вдоль длинных книжных стеллажей. В одной руке держал фолиант о немецкие замки, ища место, откуда взял его. Другой рукой осторожно проводил по твердых книжных обложках. Прикосновение к каждой книги давал неповторимое ощущение приближения к безграничных знаний, собранных за пожелтевшими кожаными и картонными воротами.
В библиотеке было тихо и прохладно. Примерно за лабиринтами стеллажей слышались тихие шаги других счастливцев, допущенных в святая святых отдела редких книг университетской библиотеки.
Так я мог ходить часами, — названия книг и имена авторов порождали множество ассоциаций и мыслей, достаточных для долгих размышлений. Лишь иногда я не выдерживал и извлек некий старый том, и тогда надолго застывал, листая слипшиеся страницы. Люди, изображенные на гравюрах, идеи и открытия захватывали ум и тогда начинал чувствовать, как растворяешься в событиях и ураганах давно минувших веков и далеких стран. Но знания всегда вызывало отчаяние — никогда нельзя знать все, что происходило прежде, никогда нельзя знать, что будет происходить дальше и, даже то, что происходит сейчас, и тогда мне казалось, что книги и знание это самообман — погоня за стаями, напрасные надежды сохранить вечность, спрятавшись за черными рядами букв и рисунков. Пройдет немного времени, навечно уснут герои трагедий, мировых войн и политических катастроф — и что останется для нас? В зависимости от многоязычия хронистов, украшена и интересная история. Чем она есть — вряд ли учительницей жизни, скорее увлекательным чтивом к чашки кофе.