Башня Близнецов 2

Что же может прервать эту странную не-жизнь?..

Возможно, его могут убить люди. Но Хегор не собирался это проверять, зная, что тот-кто-внутрив опасной ситуации может погасить его рассудок и действовать сам. С его-то скоростью, защитой и мощью сколько воинов и даже магов он порвёт в клочья перед тем, как его сделают окончательно мёртвым?

Голодом уморить себя тоже нельзя было. Стоило хотя бы несколько часов ничего не есть, настроение портилось, потом мутилось сознание, всё вокруг представлялось лишь пищей… Хегор знал, если он и дальше будет игнорировать настойчивый голод, мир погаснет. Останется только стремительное движение, предсмертный писк жертвы, а потом он очнётся, перепачканный кровью, рядом со зверем с выеденными внутренностями.

Стараясь не доводить себя до такого состояния, Хегор практиковался в охоте, в рыбной ловле. Ел все найденные грибы и ягоды, и ядовитые тоже, — давным-давно убедился, что и они не могут нанести ему вред.

Ещё он учился лепить, — управлять своим телом. Отращивал чешую, шерсть, когти, чуть ли не копыта, по своему разумению распределял ресурсы внутри себя, чтобы всё происходило быстрее. Иногда тот-кто-внутрине слушался или просто не понимал его, но часто всё получалось, и Хегор чувствовал, что ему начинают нравится такие превращения. Раскаивался, обещал, что больше никогда… А потом снова ловил себя на "лепке".

Косуля, пугливо прядая ушами, наклонилась к воде. Хегор примерился, готовясь сигануть с дерева, но тут вниз порхнула чешуйка коры и вспугнутая добыча, не тратя времени на оглядки, тут же сорвалась с места.

Хегор проводил её разочарованным взглядом, тихо ругнулся. Ничего не поделаешь, придётся…

Но тут из-за поворота тропы раздался предсмертный вскрик. Хегор спрыгнул с дерева и поспешил в ту сторону. Охотник он был не слишком удачливый, и время от времени приходилось отбивать честную добычу у небольших хищников. Было достаточно угрожающего рычания и неспешного наступления. Как правило, хищники сторонились его, и очень редко нападали. Ну а кто совершал такую глупость, очень быстро присоединялся к добыче.

Нет, это, пожалуй, не отступится, оценил Хегор, вылетая из-за поворота. И, понятно, будет возражать, если его попытаются ограбить. И даже если Хегор одолеет, есть этоон всё равно не будет…

Все эти мысли промелькнули во мгновение ока, ужас ударил, словно боевое заклинание, но на смену ему тут же пришла ослепляющая ярость.

Хегор одолел последние метры и в прыжке сшиб с ног громадного стенолома.

Сцепившись, они покатились и врезались в кусты по бокам тропы. Лёгкий Хегор оказался снизу, стенолом вдавил в землю, с рёвом попытался расплющить… и отпрянул, рявкнул озадаченно, когда хлипкий с виду противник стал выжимать все без малого два центнера его веса.

Тот-кто-внутриторопливо штопал повреждения. Хегор ощутил, как хрустят рёбра, мускулы рук и ног наливаются едким огнём. Накатило уже привычное ощущение неторопливости мира. Воздух взвыл в ушах, Хегор отшвырнул стенолома, прыгнул и навалился сам. Длины рук не хватило, чтобы полностью обхватить грудную клетку огра.

Стенолом завыл от боли. Когти нападающего с лёгкостью просадили броневую толстую шкуру, тонкие руки сдавили так, что не вздохнуть… дёрнувшись, он стряхнул с себя непонятного зверя, высвободился и бросился в сторону.

Серебро!

Боль пронзила правую руку — тот-кто-внутриторопился выполнить приказ.

Стенолом стоял, пошатываясь, мотая головой. Маленькие глазки нашли противника и расширились от удивления. Огр недоумённо рявкнул. Если бы он мог ругаться, то непременно выразил бы чувства простыми короткими словами.

На него посмела напасть добыча!

Взревев, оскорблённый стенолом бросился в атаку.

Хегор уклонился от широченной лапищи человекоподобного чудовища, тут же получил с другой руки — удар снёс бы голову быку, но он лишь оказался отброшен в сторону. Успел полоснуть когтями — левой руки, правую всё ещё корёжило…

Скорее!

Под кожей ткани рвались с треском, перестраивались, прорастали друг в друга. По возникающим пустотам устремлялись жидкости, нёсшие крохотных строителей и материалы.

Когти скользнули в пальцы, оплавились, распадаясь, растворяясь в теле… и тут же возникли снова — на этот раз не чёрные, сочащиеся ядом, а тускло блестящие металлом.

Стенолом с рёвом налетел, Хегор пару раз уклонился, уходя в сторону, словно вистранец в традиционном танце с быком, потом позволил чудовищу подмять себя и с силой ударил в бок.

Победный рёв превратился в короткий недоумённо обиженный стон-взвизг. Огр попытался отпрянуть от противника, больно жалящего священным металлом, но теперь уже Хегор не отпустил его, продолжая полосовать серебристо-серыми когтями. Руки и плечи чудовища покрылись глубокими кровоточащими ранами. И они не закрывались, как обычно.

Стенолом завизжал обречённо, отмахиваясь одной рукой, другой пытался поймать. Но огненные касания приходили отовсюду, маленький вёрткий зверёк маячил перед ним, не даваясь в лапы, танцевал и жалил, жалил…

И вдруг замер.

Огр в последней попытке уловить врага широко развёл лапы… проскользнув между ними, Хегор с огромной силой ударил в живот. Хрустнули проламываемые костяные щитки, стенолом взревел и повалился, придавив телом своего убийцу.

Извиваясь как змея и ругаясь самыми чёрными словами, Хегор еле-еле выбрался из-под него. С неудовольствием посмотрел на обломки кости, торчащие из культяпки правой. Руку пришлось отделить и оставить под тушей — слишком глубоко увязла в стеноломе…

Поднатужившись, Хегор перевернул труп на спину. Труп ли?.. Чудовища Стаи славны тем, что просто так не умирают. Хегор внимательно изучил тело, попинал, потыкал обломком кости. Вытянул перед собой руку и принялся воображать.

Плоть стекла с костей, заворачиваясь, как рукав, сами кости вытянулись, сплавились, завернулись винтом, заострились. Скоро правая рука Хегор превратилась в короткий толстый клинок.

Несколькими сильными ударами Хегор отделил стенолому голову, пинком отбросил подальше, и лишь тогда с усилием вырвал свою руку из его тела. Хотел выкинуть, но передумал и насадил на клинок, торчащий из кисти. Повелел, и тот-кто-внутриначал работу.

Хегор отвернулся, задумчиво уставился на тело. При собственном проворстве и неуклюжести стенолома ему не составило бы труда скрыться от твари Стаи, но почему-то у него даже сомнений не возникло — драться или нет.

Но ведь нежить на нежить не нападает. Стая всегда контролирует своих.

Нежить ли я? Хегор посмотрел на свою "отчуждённую" руку. В уже начавшую умирать плоть проросли новые нервы, сосуды, словно могильные черви, ввинчивались в кисть…

Нежить…