Башня из красной глины

— Вы нашли, что хотели? — спросила его Юля.

— Этого я вам сказать не могу.

— Почему? Нечем похвастаться?

— Ваши коллеги перевернули все наши вещи! — возмущенно заявила Кушекова. — Теперь все придется раскладывать заново!

— Да брось, мам, они были очень аккуратны и ничего не разбрасывали, — возразила девушка.

— Ничего подобного! — не желала сдаваться лаборантка. — Хоть они и положили все на место, но одежда вся переложена, перемешана…

— Мама, ты что, не хочешь, чтобы преступника поймали? — перебила ее Юля.

Кушекова от неожиданности захлопнула рот и воззрилась на дочь.

— Люди делают свою работу, — продолжала та. — Они стараются защитить нас, так что мы должны быть им благодарны. — При этих словах Юля лучезарно улыбнулась Смирнову.

— Не очень-то у них получается, — с издевкой произнесла Золина, сидевшая за соседним столиком. — Столько усилий, а толку никакого. Или, может, вы знаете, кто убийца?

— Нет, — признался Смирнов.

— А есть надежда, что узнаете? — встрял Самсонов, не скрывая злорадства. — Я имею в виду, до того, как еще кого-нибудь из нас убьют?

Смирнов заметил, что вилка у него в руке подрагивает. На Самсоновой вообще лица не было. Она ковырялась в жюльене, не поднимая глаз и явно не собираясь вступать в дискуссию.

— Если бы вы сказали, какой у убийцы может быть мотив, возможно, ваши коллеги остались бы живы, — стараясь держать себя в руках, ответил Смирнов.

— Вы меня, конечно, извините, — проговорил Самсонов, кладя вилку рядом с тарелкой; было заметно, что его трясет, хотя он и старался не подавать виду, — но, кажется, это ваша работа — искать мотив!

— Работа моя, — согласился Смирнов, глядя ему в глаза, — но жизни-то ваши. Я уверен, что вам кое-что известно, только вы это скрываете.

— Это наглость! — прошипел профессор.

— Зачем нам приходить в кают-компанию? — вмешалась Золина. — Скажите сейчас! Мне уже все надоело: это не поездка, а какое-то издевательство!

— Лично я никуда не пойду! — заявил, откидываясь на спинку стула, Самсонов. — С меня хватит!

— Я тоже! — с вызовом добавила Кушекова.

— Это не займет много времени, — терпеливо пояснил Смирнов. — Всего несколько минут.

— Скажите сейчас, — настаивал профессор. — У нас есть свои дела, а вы нас уже задергали. Я не могу спокойно готовиться к семинару, в конце концов!

— Я хочу вас попросить, чтобы до окончания поездки вы находились в кают-компании, — сказал Смирнов. — По прибытии в Сургут вам будет обеспечена охрана, но пока…

— В каком смысле до окончания поездки?! — удивилась Юля. — То есть мы должны сидеть в кают-компании, пока не приплывем в Сургут?

— Это для вашей же безопасности.

— А наши вещи? — спросила Кушекова.

— Возьмете с собой.

— Блеск! — насмешливо произнесла Золина. — А ходить в туалет мы как будем? Под конвоем?

— А переодеваться? — добавила лаборантка.

— Спать мы где будем? — поинтересовался Самсонов. — На столе? Или на полу?

— Пусть меня лучше убьют! — заявила Кушекова. Градус раздражительности рос с каждой секундой.

Смирнова со всех сторон омывала волна неприязни. Казалось, эти люди готовы сожрать его живьем. Только дети и химик с Самсоновой упорно хранили молчание. Женщина по-прежнему смотрела в тарелку, не обращая ни на что внимания, Ксюша с Максимом, кажется, не очень понимали, что вообще происходит, а Бирюков во все глаза пялился на следователя.

— Найдутся люди, способные нас защитить и без вас! — заявил Самсонов, стараясь, чтобы это прозвучало веско и с сарказмом. Но у него не вышло, и, кажется, коллеги профессора это заметили.

Следователь с деланым равнодушием пожал плечами:

— Что ж, не хотите мне помочь, не надо — дело ваше. Если кто-нибудь захочет, чтобы его охраняли, пусть приходит в кают-компанию. Если нет — заботьтесь о себе сами. Но помните: я могу поймать убийцу и после того, как он совершит следующее убийство.

С этими словами Смирнов развернулся и пошел к выходу, чувствуя, как его спину буравят несколько пар глаз. Пассажиры за соседними столиками провожали его любопытными взглядами.

— Все тут же начали пялиться на наших голубков! — проговорил Дымин, едва полицейские оказались на палубе. — Они теперь в центре внимания. Представляю, как это нервирует!

— В чем-то они правы, — сознался Смирнов.

— Ты ожидал, что они откажутся сидеть в кают-компании?

— Удивился бы, если б кто-нибудь согласился.

Смирнов и Дымин отправились в кают-компанию. Остальные опера получили задание следить за учеными и по возможности не оставлять их без присмотра.

— Только не мозольте глаза, — предупредил их Смирнов. — Не надо заставлять их нервничать.

Они с Дыминым просидели в кают-компании до девяти, ожидая кого-нибудь из ученых, а потом пошли к себе. Приняли по очереди душ и переоделись.

— Чувствую себя новым человеком! — заметил Дымин, растягиваясь на койке.

— Я пойду на палубу, — сообщил Смирнов. — Подышу свежим воздухом.

— Давай.

Смирнов вышел из каюты, прошагал на нос и сел, подвернув под себя ноги. Он часто так делал дома, когда размышлял над очередным делом. Ярко освещенные иллюминаторы теплохода горели подобно огромным выпученным глазам чудовища — монстра, замершего в предвкушении новой жертвы.

Следователь закрыл на минуту глаза и очистил сознание от ненужных ассоциаций. Пришло время попытаться сопоставить факты — теперь, когда у него их было уже немало. Делать это сразу, в начале или даже середине расследования, бессмысленно — он знал это по опыту. Неизменно начинаешь подгонять версии и ударяешься в фантазии. Но сейчас ему казалось, что-то может получиться.

Смирнов открыл глаза и глубоко вздохнул. Так, что мы имеем?

Восемнадцать лет назад Марухин выходит из реабилитационного центра для самоубийц полный энтузиазма (что вообще-то не очень характерно для него) и создает лабораторию по изучению современных методов генной терапии. Он сам набирает себе команду ученых, но ему в этом активно помогает некое ведомство (вспомним, как был принят на работу Кожин). Почему? Очевидно, что Марухин должен был выполнять для него какую-то работу. Шпионить ему не за кем, зато он разрабатывает передовые методы генной инженерии. Скорее всего, задание, которое ему дает ведомство, связано с его работой. Что требуется от ученого? Почти наверняка Марухин посвящает в это своих коллег. Всех или нет — неизвестно. Они держат это в глубокой тайне.