Башня страха

Через минуту-другую появился Ногах.

— Фа'тад желает знать, сколько еще мы намерены торчать здесь, — провозгласил он и вручил плотнику боевой нож и меч. Тот принял их, но с таким видом, точно ему предложили подержать в руке парочку ядовитых змей.

— Твоя красотка ждет тебя не дождется, братец, и сердечко ее трепещет, — парировал Меджах. Ногах злобно покосился на него.

— Тогда пошли, — проворчал он.

С колдуньей Ногах общался исключительно с помощью жестов, хотя Йосех знал, что брат способен сносно объясняться на ломаном ферренги.

Эйзел начал разговаривать сам с собой. Он ужасно устал, раны ныли беспрестанно, от Торго не было никакой помощи. Евнух только паниковал без толку, точно старая баба.

Драгоценное время уходит, а что делать — непонятно. В плохом положении нет хороших ходов.

Из-за дождя Эйзел мало что мог видеть, кроме суетящихся деловитых дартар. Довольно много воинов наблюдало за крепостью. Ал-Акла небось согнал сюда всех своих кочевников до единого. Что, Эйзел, похоже, пора собирать манатки и смываться, покуда геродиане не прислали подкрепление?

Фа'тад точно выбрал время. В уме проклятому верблюжатнику не откажешь. На побережье к западу от Кушмарраха царит хаос из-за набега турок. К востоку, за Кальдерой, угрожают нападением Хоркни, султан Аквира и его союзники. Такое положение сохранялось годами, но сейчас почти все войска были отозваны из города для подавления вспыхнувших повсеместно восстаний.

Эйзел услышал у себя за спиной, шарканье ног. Опять Торго притащился.

— Эйзел, мне кажется, что она очнулась от обморока и теперь спит нормальным сном.

— Превосходно. Когда ее можно разбудить?

— Ей надо бы хорошенько выспаться. Пусть проспит столько, сколько мы можем себе позволить. Устали не только тело и ум госпожи, душа ее тоже должна восстановить свои силы. Иначе, боюсь, она сделает промах в решающий момент и погубит нас всех.

— Ты знаешь, сколько времени займет воскрешение?

— Нет, но полагаю, что немало. Ведь дело далеко не пустяковое. Чем они там занимаются?

— Пока ничем. — Эйзел снова повернулся к окну. — Подожди-ка, они привели сюда ведьму.

Торго пристроился рядом. Эйзелу с трудом удавалось скрывать свое отвращение к евнуху.

— Я думал, она работает на геродиан, — сказал Торго. Сейчас колдунья была окружена дартарами, которые, казалось, готовы ко всему.

— Может, у них есть что-то, без чего ей не обойтись. — Эйзел сразу же пожалел о своем злом замечании, но Торго вроде бы пропустил его мимо ушей.

Эйзел передернул плечами и вновь сосредоточился на том, что происходило за окном. Внезапно он начал хохотать, захлебываться и давиться от хохота.

— В чем дело? — осведомился Торго. — Что это ты воешь, как гиена?

— Ты только посмотри! Да нам абсолютно некуда торопиться. Она не нашла Черный ход Судьбы, она ломится в ложные ворота, которые Накар соорудил перед парадным входом. С ними можно возиться целую вечность — и ровным счетом никуда не попасть, потому что за ними ничего нет.

Торго выглянул в окно, усмехнулся.

Эйзел быстро прикинул ситуацию. Выходит, у Торго достаточно времени, чтобы прийти к определенному заключению и продумать план на тот случай, если он решит, что задача Накара — пинками прогнать из города геродиан, а потом тихонько убраться восвояси, чтобы никому здесь не мозолить глаза.

Эйзел ухмыльнулся. Пускай Торго позаботится о старине Накаре, а его уж дело вовремя известить Чаровницу, чтоб она застала евнуха на месте преступления. А кто, как не он, потом будет собирать обломки, утешать вдову и наводить порядок в Кушмаррахе?

Это, конечно, дело долгое. Но не настолько же, черт побери, долгое, каким оно было, когда Эйзел только вступил в игру.

Он опять высунулся наружу. На этот раз на глаза ему попался отец того самого мальчишки. Надо полагать, этот придурок убит горем.

Эйзел отошел к окна.

— Почему бы нам не спуститься вниз, не закусить и не выпить чего-нибудь, пока эти идиоты разбивают свои плешивые головы о каменную стену, которой на самом деле не существует в природе?

Заслышав чьи-то шаги, бел-Сидек отошел от края плоской крыши и угодил прямо в лужу. Проклятие, он и так уже мокрее рыбы. Показались Зенобел с Карзой. Последний все еще кипел от злости. Зенобел устало кивнул. По-видимому, ему наконец удалось достичь какого-то соглашения.

— Итак, все в сборе, — без всякой надобности констатировал бел-Сидек. Атаманы, прождавшие уже довольно длительное время, встретили его слова без тени энтузиазма. — Если не ошибаюсь, вы имеете что-то сообщить нам, Зенобел.

— Только следующее. Дартары захватили всю городскую стену, кроме участка у Осенних ворот. На это место они просто не обращают внимания. Их воины патрулируют весь город, не разрешают жителям выходить на улицы и растаскивают геродианское добро.

— И что же? — проворчал Король Дабдад.

— А то, — подхватил Зенобел, — что, если дартары в ближайшее время не попадут в крепость, они постараются ухватить столько, сколько смогут унести, и к моменту возвращения Накара быть подальше отсюда.

— Но Накар не вернется. Мы этого не допустим.

— А Фа'таду и невдомек…

— Нет, он знает… — Бел-Сидек замялся. Он не знал, как расценивать действия ал-Аклы. Предположение, что дартары хотят обчистить Кушмаррах и скрыться от возмездия в родных горах, казалось чересчур простым и прямолинейным. — Я имею в виду — он знает, что я сделаю все возможное, чтобы не допустить этого.

Золото, серебро и драгоценные камни для Орла значат не меньше, чем для любого другого. Фа'тад говорил, что с помощью сокровищ крепости рассчитывает спасти свой народ от голода. Но если дартары ограбят Кушмаррах и восстановят против себя все побережье, где же они станут тратить свои богатства?

Атаманы выжидающе смотрели на бел-Сидека. Однако они вовсе не склонны были покорно выслушивать мудрые слова предводителя и кинуться выполнять его приказы. Нет, они ждали этих слов, чтобы наброситься на бел-Сидека и разнести в пух и прах все его доводы. Но бел-Сидек молчал. Пусть сами начинают неизбежный спор.