Башня. Новый Ковчег 2

— Кирка, ты чего сегодня какой злой? — Ника, а это была она, уткнулась холодным носом в его голую спину.

— Здесь, между прочим, мужская раздевалка и сюда нельзя, — сказал он, не оборачиваясь.

— А мне можно.

Она ещё крепче прижалась к нему, и он против воли почувствовал поднимающееся откуда-то изнутри желание.

— Ника, — сдавленно прохрипел он.

— Ага.

Её руки заскользили по его животу, опустились ниже. Не в силах больше бороться с самим собой, Кир резко обернулся, притянул девушку к себе, нашёл губами её смеющийся рот и жадно впился.

— Ты хоть раздевалку изнутри закрыла? — прошептал он, на минуточку отрываясь от неё.

— Не-а, — и поймав его испуганный взгляд, заливисто расхохоталась. В серых глазах запрыгали хитрые смешинки. — Конечно, закрыла, дурачок…

***

Они шли по больничному коридору, держась за руки. Кир уже забыл про подслушанные утром слова матери, они не имели никакого значения, вообще никакого, ведь Ника была с ним. Ни с одной ещё девчонкой на свете ему не было так хорошо, настолько, что хотелось петь и орать что-нибудь дурацкое во всё горло.

Он обернулся и столкнулся с её счастливым взглядом. Ника и Кир сами не понимали, как так получается, что они почти всегда, не сговариваясь, поворачивали свои головы друг к другу разом, одновременно. Этот факт их необычайно забавлял, и каждый раз они громко и от души смеялись, словно не было в мире ничего смешнее, чем внезапно натолкнуться на взгляд другого — взгляд, полный восторга и нежности.

Они засмеялись и на этот раз, и Кир крепко сжал рукой её маленькую горячую ладошку.

— Хватит уже меня смешить, — сказала она, притворно выдёргивая руку.

— Я? — деланно удивился Кир. — Очень надо.

Он отвернулся, шутливо наморщившись, и почти сразу же его глаза выхватили из стоявшей поодаль стайки ребят человека, которого он уж никак не ожидал здесь увидеть.

— А этот гандон что тут делает? — Кир остановился, словно наткнувшись на невидимую преграду.

— Кто? — Ника тоже притормозила, инстинктивно поворачивая голову в ту сторону, в какую смотрел Кир. — А… это… Пришёл вместе со всеми, волонтёром.

— Волонтёром? Он носа сюда не показывал вообще ни разу, а тут вдруг волонтёром.

— Кир, ну чего. Сердишься что ли? — Ника смущённо посмотрела снизу вверх.

— Да очень надо… из-за какого-то дерьма. Сейчас пару раз туалеты помоет, сам отсюда свалит, а ещё лучше… — Кир отпустил Никину руку и решительно двинулся навстречу высокому худощавому блондину, который топтался чуть в стороне ото всех остальных, явно смущаясь и не зная, чем себя занять.

— Погоди, Кир, ты куда?

Ника забежала вперёд и встала, преградив ему путь.

— Пойду скажу, чтобы сваливал отсюда по-хорошему. Ему тут не рады.

— Кирилл, — Ника потопталась на месте. — Кирилл. Это я его позвала.

— Ты? Какого…

— Так получилось. Когда он к нам пришёл…

Кир злился. Молчал, старался не смотреть на Нику и на этого… на этого тоже. Но его глаза помимо воли раз за разом утыкались в Никиного бывшего, слизняка Полякова. Тот отошёл ото всех остальных и встал, чуть облокотившись спиной о стену. Кир видел, Поляков тоже старался не смотреть в их сторону. Казалось, он уже успокоился, перестал топтаться на месте, то засовывая руки в карманы брюк, то снова доставая их, и лишь небольшой румянец на его бледных щеках выдавал его нервозность и растерянность.

— И этот ещё сегодня сюда по кой-то фиг припёрся, — громко, не заботясь о том, что её услышат, а может и желая быть услышанной, заявила Вера Ледовская, проследив за взглядом Кирилла. Она с Марком и братьями Фоменко тоже были здесь — вся их компания старалась приходить в больницу вместе.

— Вера, не начинай, — жёстко перебила её Ника. Эти стальные нотки — отцовские — нет-нет, да и прорывались в её голосе.

— Чего не начинать? Вы о чём?

Это подошла Катя, медсестра. Она, как обычно улыбалась, и ямочки на её круглом лице становились ещё заметнее и веселей.

— Так, — Ника махнула рукой.

— Ну раз так, то… — Катя не договорила, уткнувшись в папку, которую держала в руках. — А кто тут у вас Поляков? Мне Ирина Александровна сказала, что это новенький, поэтому надо его в курс дела ввести для начала.

— Вон этот урод стоит, — Вера презрительно мотнула головой в сторону Саши Полякова. Разговаривали они громко, и, несомненно, тот всё слышал.

— Где? — завертела головой Катя.

— Вон, справа. Гнида бледная.

— Вера, ну ты… может, правда, хватит? — Марк Шостак растерянно оглядел друзей. Стоявший рядом Лёнька презрительно ухмыльнулся, а Митя покраснел, как краснел всегда — от смущения или от несправедливости.

Вера, делая вид, что не замечает Марковых слов, схватила Катю за рукав, почти силком развернула её в сторону Сашки.

— Видишь? Стоит стенку подпирает. Вот он твой новенький. Только учти, Катя, это такая тварь, не уследишь — он мигом на тебя донос накатает.

— Какой донос? — Катя непонимающе округлила и без того круглые голубые глаза.

— Обыкновенный! — отрезала Вера. — Уж прямо и не знаю, как он здесь в больнице будет утки мыть, он же у нас по части доносов.

Сашка, который всё слышал, медленно залился густой бордовой краской…

***

До конца первой половины дня Кир Нику больше не видел. В голове билась лишь одна мысль: как она могла? Зачем она позвала этого мудака? Хотя… она сказал, он приходил к ней… Обуревавшая его ревность не давала мыслить логически, картины, которые он рисовал себе, были одна абсурднее другой.

Кирилл ожесточённо делал свою работу, не отвлекаясь на перерывы, а когда закончил то, что ему поручила старшая медсестра, сразу же прибежал к ней за следующим поручением, чем изрядно удивил и поднапугал суровую Ирину Александровну.

— Ты, часом, не заболел, Кирюша?

— Нет, — буркнул он. Хотя то чувство, которое терзало его с самого утра, действительно больше напоминало болезнь.

Ближе к обеду Кирилл точно очнулся, испугался вдруг, что опять сам всё портит, и бросился искать Нику, но выяснилось, что она уже ушла. «Ну и ладно. Ну и не больно-то и хотелось», — совершенно по-детски подумал он, покраснел, и, с трудом отдавая себе отчёт в том, что делает, отправился к Наташке Щербаковой, вспомнив, что та звала его пить чай в сестринскую.