Башня

Поттер поежился. Темный лорд щелкнул пальцами, возвращая свет - Гарри даже зажмурился на миг, настолько ослепляющим оказался золотистый свет после полного мрака. А Лорд продолжил:

– И подумай вот еще о чем - что будут думать твои друзья, когда узнают правду? Останется ли у тебя хоть кто-то во всем мире, кроме меня?

* * *

Площадь Гриммо

* * *

Люпин и Аластор стояли почти у самой подвальной двери, в то время как Сириус принялся за сам черный ритуал. Все приготовления были сделаны заранее - благовония зажжены, жертвы приготовлены, символы наполнены силой, и сейчас им предстояло увидеть Призыв Адской гончей.

Блэк, одетый в простую черную мантию, медленно, певуче, читал заклинание, разрывая плоть междумирья, чтобы достать оттуда эманации истинной смерти. Длинный изогнутый кинжал в его руках светился алым - и маг медленно вонзал его в сгустившийся темно-красным паром воздух перед собой. Из-за грани били яркие искры, проскальзывали молнии, и, что самое главное- оттуда просачивались пять теней, которые уже тянулись к приготовленным жертвам.

– Что за холод, - скривился Аластор, плотнее закутываясь в старую аврорскую мантию, исключительно для того, чтобы разорвать то жуткое молчание, что окутало подземелья после того как Сириус закончил древнее заклинание. Люпин и сам заметил, что во время прорыва в ритуальном зале заметно похолодало. Из-за грани, из владений Нергала, мертвенный холод выплескивался волнами, вымораживающими на темном полу узоры из серебристого инея.

– Смотри, Аластор, начинается!
– кивнул на пентаграмму Ремус, пристально следя за состоянием любовника. Тени, вытащенные из-за Грани уже полностью окутали истерзанные тела преступников, вытащенных Грюмом из Азкабана, медленно преобразуя их в тех тварей, что называют Адскими гончими. Говорят, что именно их называли в древности Гриммами…

Все присутствующие так увлеклись разглядыванием преобразований истерзанных тел что не заметили, как маленький осколок тьмы, отколовшись от общей массы, выскользнул из комнаты. Он сильно отличался от остальной массы - не черный дым, но искрящаяся темно-фиолетовая плоть.

У Снъяка за бесконечность его жизни скопилось много должников среди черных божеств, и Повелитель Смерти Нергал находился среди них. Так что договориться о том, чтобы осколок божественной плоти проник в мир, где находится единственный человек, способный перетащить в свободное межмировое пространство все тело Снъяка, было несложно. Теперь же этому осколку нужна было просто какая-нибудь здешняя плоть, связанная с тем мальчишкой, что пришел в мир Лэнга в обществе странного шамбалийца. Но никто из разумных не подходил - их личность в плоскости этого измерения была слишком сильна и могла если не подавить осколок Снъяка, то по крайней мере заметить его присутствие. Но бог не собирался сдаваться. И он уже чувствовал запах нужного существа.

Наверху старого дома закричала Хэдвиг, забившись о прутья клетки. Ее желтые глаза потеряли желтый свет, заменившись темно-фиолетовыми искрами, а кончики перьев приобрели яркий стальной блеск.

* * *

Запертая Башня

* * *

Гарри сжался под одеялом, стараясь забыть последние слова Лорда. Но это было абсолютно невозможно - эта речь словно бы врезалась в память следом от каленого железа. Он - частичка Темного лорда, он - один из якорей держащих его в мире живых. Странное ощущение - кто он? Гарри Поттер? Или просто осколок души гениального темного мага? Он отныне не знал.

Но хуже всего было то, что Поттер прекрасно понимал правдивость мнения Лорда насчет его знакомых. Если директор узнает (если еще не знает - об этом Гарри предпочитал не думать), что он может помочь возрождению Волдеморта, то вряд ли станет сомневаться, уничтожая его. Нет, Альбусу Дамблдору, как хотелось верить Поттеру, будет очень больно, но этого потребует «всеобщее благо», и он это сделает. Да и до конца верить своим друзьям он не мог…

Как и по-настоящему желать смерти Темному лорду.

Гарри передернул плечами, когда где-то вдали раздался жуткий вой. Огромная стая ворон, которую спугнули эти звуки, пролетела мимо замка Слизерина, который Гарри уже начал называть «домом». Особенно после посещения Лэнга. И ему нравилось, что у него отныне есть такое пристанище. Дом Дурслей никогда не смог бы стать ему дороже даже самой плохой гостиницы, а называть школу домом было как-то неправильно.

– Наверное, волки Сивого, - прошептал Гарри, поежившись от жуткого воя, вспоминая про огромного страшного человека, практически полностью заросшего серой шерстью. Он видел его на собрании у Лорда. Поттер едва-едва разглядел его в полутьме зала, где Волдеморт проводил встречи.

Присмотревшись к лесу, Гарри заметил какую-то странность.

Издалека показались какие-то необычные тени - черные, почему-то невыразимо притягательные для взгляда юноши. И он смотрел на них, пока эти тени не превратились в пятерку жутких псов.

* * *

Эпилог.

Ровена медленно и важно спускалась по резной лестнице, рассматривая незнакомые интерьеры Слизерин-мэнора. Когда дорогой Салазар запирал ее в Башне, он не стал устраивать ей экскурсии по дому, так что сейчас леди Рэйвенкло-Слизерин с удовольствием смотрела по сторонам, наслаждаясь его выверенной изысканностью.

– Какой же все-таки мой милый педантичный, - усмехнулась женщина, прикасаясь к идеально разложенным на рабочем столе документам, листочек к листочку, папка к папке, книга к книге. Не менее аккуратными были и записи Слизерина - не то, что ее, постоянно перемежающиеся рисунками и рассуждениями на совершенно посторонние темы.
– Ну как же все некстати…

Ровена устало вздохнула, присаживаясь на стул. И что же ей было делать? Когда она продумывала свое триумфальное появление, то совершенно не подумала о том, что благоверного может не оказаться на месте. А просто так бродить по замку ей не хотелось - за предыдущие часов шесть она уже достаточно насмотрелась на изысканность интерьеров. Но и не заявить о своем открытии не может. Это было бы совсем не в характере леди Рэйвенкло-Слизерин.

Что же делать?

Наконец, на губах женщины появилась кривая усмешка - Ровена придумала неплохую шутку над своим высокомерным супругом. Она пододвинула к себе пачку каких-то, наверное, очень и очень важных документов, и, окунув в чернильницу мохнатое перо, написала поверх размышлений мужа всего одну фразу.

«Что значат щиты твоей Башни по сравнению с теми, что ты возвел вокруг моего сердца?»

* * *

Ну вот и закончилась первая часть моего фика. На днях начну «Свободного». Всем спасибо)