Козёл большой, рогатый,Преважный с виду, бородатый,Но по уму едва ль не брат ослу родной,С плутовкою Лисой дорогой шёл одной.День самый жаркий был; листок не колыхался;Их жажда мучила, а солнце их пекло.Шли, шли они, и вдруг колодезь им попался.«Смотри-ка, куманёк, вода здесь как стекло!Не хочешь ли испить?» – Лиса Козла спросила.Безмозглый бородач в колодезь мигом скок:Колодезь этот был, по счастью, не глубок.Лисица, видя то, туда же соскочила, И взапуски ну двое пить.Лиса, напившися, сказала: «Как нам быть,Голубчик куманёк? Идти ещё далёко; А вылезть вон нельзя – высоко!» — «Не приложу ума: Подумай, кумушка, сама». —«А вот я вздумала: пожалуй, потрудися,На задни ноги встань, передними уприсяПокрепче ты в обруб, да чур, не шевелися;Отсюда вылезу я по твоим рогам, А тамИ кума вытащить наверх я постараюсь». — «И впрямь так! удивляюсь!Уж что за кумушка! какая голова!Да мне бы этого не выдумать дня в два.Изволь...» – И с словом сим Лисе подставил роги.Лисица вылезла. «Сиди же здесь, глупец!» — Сказала, и давай Бог ноги! Предвидеть надобно во всех делах конец.
Орёл,
Дикая Свинья и Кошка
Перевод А. Зарина
Орёл свил гнездо на вершине Высокого дуба. Внизу, у корней, Кабан поселился с семьёю своей, А Кошка – в ветвях, в середине.Все были довольны. Никто никомуСоседством не делал помехи,И, с делом мешая утехи,Жил каждый, как было по вкусу ему. Но Кошке лукавой согласье такое Ни ночью, ни днём не давало покоя.Решила поссорить соседей она;Взобралась к Орлу на вершинуИ молвила: – Вместе кручинуДолжны мы делить. Я лишилася сна. Грозит нам погибель с детями: Мы скоро раздавлены будем ветвями!Смотрите: внизу, подле самых корней,Проклятый Кабан с Кабанихой своей Без отдыха землю копают,Готовя погибель для наших детей.Они, добираясь до самых корней, Те корни тотчас обрывают. Дуб рухнет. Малютки из гнёзд упадут И смерть у Свиней в логовище найдут! —И, страхом наполнивши сердце Орла,С ним Кошка лукаво простилась,И только на землю спустилась,Как к Свиньям в жилище смиренно вошла. – Друзья и соседи! – сказала она. — Пришла я к вам с вестью печальной. Подслушала речи Орла я случайно И вам передать их по дружбе должна.Лишь только из вас кто из дому уйдёт, —Тотчас же Орёл поросят унесёт. Пожалуйста, только молчите про это, Не то он сживёт меня в злости со света! —И, ужас посеяв в семье Кабана,Счастливой домой возвратилась она. Орёл, опасаясь за участь птенцов, Боится лететь за добычей. Кабан, позабыв свой обычай, Боится оставить свой кров.Идут дни за днями. Их голод терзает;Но бросить детей ни Орёл, ни Кабан,Поддавшись на Кошкин коварный обман,Ни тот ни другой не дерзает: Орёл опасается дуба паденья, Кабан же Орла посещенья.Сидят они оба, а голод не ждёт:Подохли Кабан, поросята,От голода сдохли орлята,Подох и Орёл в свой черед. А Кошка за подлое дело Всем дубом одна завладела.Что выдумать может коварный злодейНа гибель иль ради раздора —Того не придумать. Всех прочих гнуснейНесчастий из дара Пандоры То, коим весь мир возмущался всегда; Названье ему – клевета!
Пьяница и Жена его
Перевод О. Чюминой
У каждого есть свой порок, В который он впадает неотступно; И стыд, и страх нейдут при этом впрок, Чему пример я приведу невступно. Жил Пьяница один, тянувший Вакхов сок, Губя свой ум, здоровье, кошелёк.Подобные ему не проживут полсрока,Назначенного им, как, совесть заглуша, Все спустят до гроша. Испробовав не в меру сока Лоз виноградных, разум свой Оставил он на дне бутыли,И был Женою в склеп опущен гробовойЗатем, чтоб винные пары перебродили Там на свободе. От паровОчнувшись, наконец, и саван, и покров,И свечи видит он, дивясь тому немало.– Ого! – воскликнул он. – Ужель вдовою стала Жена моя? – Тогда наряженаАлекто, фурией гееннскою, предстала Под маскою его Жена, Держа сосуд с дымящейся похлёбкой,Достойной князя тьмы. И вот, на миг одинНе сомневается душою он неробкой, Что он – геенны гражданин. – Кто ты? – спросил он у виденья. – Я ключницей служу у сатаныИ пищу приношу тем, кто обречены В гробу на заключенье. —Тут бессознательно супруг спросил её: – А ты не носишь им питьё?
Подагра и Паук
Перевод И. Крылова
Подагру с Пауком сам ад на свет родил: Слух этот Лафонтен по свету распустил. Не стану я за ним вывешивать и мерить, Насколько правды тут, и как, и почему; Притом же, кажется, ему, Зажмурясь, в баснях можно верить. И, стало, нет сомненья в том, Что адом рождены Подагра с Пауком. Как выросли они и подоспело времяПристроить деток к должностям (Для доброго отца большие дети – бремя, Пока они не по местам!), То, отпуская в мир их к нам, Сказал родитель им: «ПодитеВы, детушки, на свет и землю разделите! Надежда в вас большая есть, Что оба вы мою поддержите там честь, И оба людям вы равно надоедите. Смотрите же: отселе наперёд, Кто что из вас в удел себе возьмёт — Вон, видите ль вы пышные чертоги? А там вон хижины убоги? В одних простор, довольство, красота; В других и теснота, И труд, и нищета». «Мне хижин ни за что не надо», — Сказал Паук. «А мне не надобно палат, —Подагра говорит. – Пусть в них живёт мой брат.В деревне, от аптек подале, жить я рада; А то меня там станут доктораГонять из каждого богатого двора».Так смолвясь, брат с сестрой пошли, явились в мире. В великолепнейшей квартиреПаук владение себе отмежевал: По штофам пышным, расцвечённым И по карнизам золочёным Он паутину разостлал И мух бы вдоволь нахватал; Но к рассвету едва с работою убрался, Пришёл и щёткою всё смёл слуга долой.Паук мой терпелив: он к печке перебрался, Оттоле Паука метлой. Туда, сюда Паук, бедняжка мой! Но где основу ни натянет,Иль щётка, иль крыло везде его достанет И всю работу изорвёт,А с нею и его частёхонько сметёт.Паук в отчаянье, и за город идёт Увидеться с сестрицей.«Чай, в сёлах, – говорит, – живёт она царицей». Пришёл – а бедная сестра у мужика Несчастней всякого на свете Паука: Хозяин с ней и сено косит,И рубит с ней дрова, и воду с нею носит. Примета у простых людей,Что чем подагру мучишь боле, Тем ты скорей Избавишься от ней.«Нет, братец, – говорит она, – не жизнь мне в поле!» А брат Тому и рад; Он тут же с ней уделом обменялся:Вполз в избу к мужику, с товаром разобрался И, не боясь ни щётки, ни метлы,Заткал и потолок, и стены, и углы. Подагра же – тотчас в дорогу, Простилася с селом;В столицу прибыла и в самый пышный домК Превосходительству седому села в ногу.Подагре рай! Пошло житьё у старика:Не сходит с ним она долой с пуховика.С
тех пор с сестрою брат уж боле не видался; Всяк при своём у них остался, Доволен участью равно:Паук по хижинам пустился неопрятным,Подагра же пошла по богачам и знатным; И – оба делают умно.
Волк и Журавль
Перевод И. Крылова
Что волки жадны, всякий знает: Волк, евши, никогда Костей не разбирает. Зато на одного из них пришла беда: Он костью чуть не подавился. Не может Волк ни охнуть, ни вздохнуть; Пришло хоть ноги протянуть!По счастью, близко тут Журавль случился.Вот кой-как знаками стал Волк его манить И просит горю пособить. Журавль свой нос по шеюЗасунул к Волку в пасть и с трудностью большоюКость вытащил и стал за труд просить. «Ты шутишь! – зверь вскричал коварный. — Тебе за труд? Ах ты, неблагодарный!А это ничего, что свой ты долгий носИ с глупой головой из горла цел унёс! Поди ж, приятель, убирайся,Да берегись: вперёд ты мне не попадайся».
Лев, сражённый Человеком
Перевод О. Чюминой
Художником был на картине Громадный Лев изображён — Одним охотником в пустыне Отважно насмерть поражён. И зрители, толпясь гурьбою, Хвалились тем, толкуя меж собою.Но проходивший Лев с них сбил немного спесь. «Да, – молвил он, – победу здесьВы торжествуете, хотя и без причины; Но в силу больших прав, чем вы,Торжествовали бы свои победы львы, Когда б писать умели львы картины».
Лисица и Виноград
Перевод И. Крылова
Голодная кума Лиса залезла в сад; В нём винограду кисти рделись. У кумушки глаза и зубы разгорелись,А кисти сочные как яхонты горят;Лишь то беда, висят они высоко:Отколь и как она к ним ни зайдёт, Хоть видит око, Да зуб неймёт.Пробившись попусту час целый,Пошла и говорит с досадою: «Ну, что ж! На взгляд-то он хорош, Да зелен – ягодки нет зрелой:Тотчас оскомину набьёшь».
Лебедь и Повар
Перевод О. Чюминой
На птичнике, среди пернатых разных, Пород весьма разнообразных —Случилось Лебедю и Гусю вместе жить. Второй, наружностью невзрачен,Для вкуса барскою усладой предназначен;А первый должен был утехой глаз служить. Один – себя зачислил в штат домашних, Другой – при парке состоял. Местами же прогулок их всегдашнихБыл ров, к которому спускался замка вал. Бок о бок, рассекая волны,Там плавали они, желаний тщетных полны,Ныряли в глубину. Но раз, напившись пьян, Господский Повар впал в обман И, Лебедя принявши за Гусёнка,Хотел покончить с ним. Увидев сталь ножа, Наш Лебедь, в ужасе, дрожа,Излил тоску свою так сладостно и звонко,Что Повар молвил тут: «Я не настолько глуп:Подобного певца я не отправлю в суп; Не перережу собственной рукоюЯ горло у того, кто с силою такою И с мастерством таким Умеет пользоваться им». Когда случается бедам Следить за нами по пятам, — Всегда не лишнее уметь Послаще петь.
Волки и Овцы
Перевод О. Чюминой
Лет тысячу велись открыто войныМеж племенем Волков и племенем Овец;Но мир был заключён меж ними, наконец. По-видимому, быть могли спокойныТут обе стороны. В прошедшем же грехиНе раз бывали: Волк, явив свою натуру, Овцу зарежет; пастухиС него на плащ себе за это снимут шкуру: Всю жизнь живи как на ножах!Одни – на пастбищах, другие – в грабежах — Все стеснены, немыслима свобода И наслажденье благами. Итак,При перемирии обмен такого рода Был совершён: во избежанье дракОвечки отдали в заложники собак, А Волчий род Волчат своих оставил.Так, с соблюдением необходимых правил, Подписан был властями договор. Но время шло, и с некоторых порВолками ставшие все господа Волчата В отсутствие господ их, пастухов,В овчарне лакомясь, наделали грехов:Оттуда лучшие, отборные Ягнята, Безжалостно умерщвлены,Волками были в лес затем унесены.Грабители своих предупредили вскоре,И те, в ночи войдя к собачьей своре,Которая спала, доверья к ним полна, Забыв о мирном договоре, Зарезали собак во время сна: Не избежала смерти ни одна. Из этого наш вывод ясен: Пусть мир есть лучшее из благ, Но он бесплоден и опасен, Когда без совести и чести враг.
Лев состарившийся
Перевод И. Крылова
Могучий Лев, гроза лесов, Постигнут старостью, лишился силы:Нет крепости в когтях, нет острых тех зубов, Чем наводил он ужас на врагов,И самого едва таскают ноги хилы. А что всего больней,Не только он теперь не страшен для зверей,Но всяк, за старые обиды Льва, в отмщенье,Наперерыв ему наносит оскорбленье:То гордый конь его копытом крепким бьёт, То зубом волк рванёт, То острым рогом вол боднёт. Лев бедный в горе столь великом,Сжав сердце, терпит всё и ждёт кончины злой, Лишь изъявляя ропот свой Глухим и томным рыком.Как видит, что осёл туда ж, натужа грудь, Сбирается его лягнутьИ смотрит место лишь, где б было побольнее.«О боги! – возопил, стеная, Лев тогда. — Чтоб не дожить до этого стыда,Пошлите лучше мне один конец скорее! Как смерть моя ни зла:Всё легче, чем терпеть обиды от осла».
Филомела и Прокна
Перевод А. Зарина
Однажды Прокна-ласточка летала От города далёко, в лес, в поля, И услыхала Песнь Филомелы-соловья.Тут Прокна вскликнула: «Сестра! Что с вами сталось?Как поживаете? Сто лет не видно вас. С тех пор, как в Фракии расстались, Не помню, жили ль вы средь нас! Что вы имеете в примете? Не здесь же жить среди полей!»«Ах! – отвечала Филомела ей. —Приятней для меня нет места в целом свете». «Как? Здесь? Прекраснейшее пенье Дарить животным и зверям, Да неотёсам мужикам?!Пред ними изливать восторги вдохновенья!Нет! Прилетайте к нам, и в пышных городах Пусть ваше пенье слух ласкает, Тем более что здесь, в лесах, Вам всё кругом напоминает,Как некогда Терей, в порыве исступленья,На ваши прелести своё направил мщенье». «Вот это-то воспоминанье, — Ответил Соловей, — Мне легче здесь переносить, в изгнанье; А там, среди людей, Я тосковала бы сильней!..»