Батька Урфин

Прибыв в Чёрное Ущелье, Топотун отправил своих деревянных подчинённых сгонять к нему всё местное население. Чёрные птицы вскрыли все поселения, стойбища и стоянки прыгунов, а деревянные военнослужащие погнали бедных обитателей гор к расположившемуся в низине медведю.

Согнав в кучу всё население ущелья, Топотун повторил свои весёлые старты по уже отработанному в Марраностане сценарию. В итоге, всё тоже закончилось возведением пирамиды, а к семерым марранюртовцам присоединилась дюжина чемпионов из ущелья. Соответственно, далее Топотун двинулся на Рагаднак.

В Рагаднаке тогда царила сплошная послевоенная расслабуха. Пластуны пили и развлекались. Как пел по этому поводу Большой Марк:

Как у нас в посёлке Рагаднак

Среди женщин шумный кавардак,

Из Лубака к нам пришёл отряд

Под названьем кодовым «Каскад»…

Поскольку жители Рагаднака не были замечены в нелояльности Урфину, то Топотун особо зверствовать не стал, а ограничился лишь соревнованиями и беготнёй вокруг посёлка исключительно мужского населения. Ну а далее, присоединив полдюжины лучших местных атлетов, Топотун повёл свою группу в Лубак. Ну, а «Каскад» так и остался в Рагаднаке.

Не люблю забегать вперёд, но тут придётся это сделать. В общем, прибыв в столицу, Топотун и там устроил соревнования, на которые собрался весь город. Гонять лубакцев вокруг города медведь не стал, хотя и очень хотел. Не стал по той причине, что жителей столицы было слишком много, а у него напротив — слишком мало сил, чтобы контролировать такую толпу, которая просто разбежится, и он — наместник самого Потрясателя Вселенной, ничего с этим поделать не сможет, а значит уронит авторитет власти Великого Урфина.

Проведя спортивные соревнования, Топотун выявил пару десятков самых сильных атлетов, к которым он присоединил чемпионов из провинции. Собрав всех этих рекордсменов вместе, косолапый наместник начал… Барабанная дробь… Учить их читать и писать.

Сам Топотун (как и улетевший с Урфиным обратно Эот Линг) выучился грамоте от Лан Пирота. Медведь даже начал читать книги (в основном военные), и надо сказать, что этот увлекательный процесс ему очень даже понравился. И вот теперь Топотун решил заняться просветительством вверенного ему прыгающего поголовья.

Спросишь, причём тут атлеты? Ну, наш косолапый друг рассуждал следующим образом: отсталые и безграмотные люди всегда считают грамотеев не очень нормальными и стараются их побить. Побить же самых сильных атлетов будет не так-то просто. К тому же, прыгуны очень уважали силу, поэтому сильные грамотеи, это будет очень авторитетно. Тем более, что после процесса обучения, этим атлетам предстоит передавать знания остальному поголовью. Соответственно, эти самые первые учителя должны быть с сами крепкими кулаками.

Ну и забегая совсем далеко, стоит сказать, что все населённые пункты Марраностана Топотун посещать не стал, однако в Гудар и Кудилой он нагрянул. Нагрянул и устроил весёлые старты по полной программе. После чего увёл местных рекордсменов в Лубак, где последних обучали грамоте местные, с позволения сказать, преподаватели.

Ну и шагнём тогда уж в самую дальнюю даль. Одним только обучением грамоте Топотун не ограничился. Хотя о всеобщей маррановской грамотности стоит сказать несколько слов. Писать прыгунам было нечем и негде. Поэтому, получив новые навыки, марраны стали писать чем попало, и где попало. Писали на домах, сараях, дувалах и тд и тп… Вскоре все населённые пункты Марраностана были сплошь покрыты буквенными граффити и настенной перепиской. Не менее процветала и наскальная писанина.

В общем, в плане просветительства Топотун пошёл ещё дальше. Он собрал несколько сотен молодых парней и отправил их в Ромашки и её окрестности. Отправил в качестве бесплатной рабочей силы для пинкландских ремесленников и фермеров. И работая за одну только еду и кров, молодые маррановские хлопцы должны были набираться опыта и осваивать мастерство новых профессий. Ну, а получив этот самый опыт, прыгуны должны были принести полученные навыки на родину и применить их на месте, а также передать остальным жителям Марраностана.

Стоит добавить, что прыгуны слушались Топотуна практически беспрекословно, поскольку он внушал им мистический ужас.

Глава 21 Пришелец

Потрясатель Вселенной не успел вернуться в Замок, как сразу же бросился за работу, в том числе и физическую. Но сперва он встретился с пришельцем.

Панчо Авентуреро был мужчина средних лет. Рост выше среднего. Сухощавый, жилистый. Обветренное, суровое лицо. Глаза человека, который много повидал в жизни. Настоящее его имя было — Панкрат Ушкуй. Уроженец Тобольской губернии. Коренной сибиряк, чалдон. В молодые годы служил в Сибирском уланском полку. Под впечатлением Весны Народов счёл далее нервозным служить царизму и, дезертировав вернулся в Сибирь, однако в родные края возвращаться не стал, а двинул сперва в Омск. Однако, милитаристский уклад города вызвал в нём отвращение, и он отправился дальше на восток: Каинск, Барнаул, Кузнецк, Томск. В Томске он остановился. Именно там он и начал сколачивать группу революционеров-террористов. Планы были громадные — поднять восстание во всей Томской губернии, а затем и по всей Сибири. А вскоре в Томск прибыл сам легендарный Бакунин. Ушкуй тут же связался со знаменитым революционером и поделился своими планами. Михаил Александрович одобрил деятельность группы Ушкуя и согласился возглавить восстание. Благодаря связям Бакунина дело пошло куда веселее. Ниточки потянулись в Красноярск, Иркутск, Усолье, Верхнеудинск, Верхоленск, Читу, Барнаул, Бийск, Колывань, Змеиногорск, Усть-Каменогорск. Однако, где-то протекло, и Ушкуй с двумя его товарищами попал под облаву. Оба его товарища погибли в перестрелке с жандармами, а Ушкуя взяли живым. В застенках губернского жандармского управления Панкрата били смертным боем, однако он никого не выдал. Затем суд. Приговор: смертная казнь через повешение. Приговор знаменён бессрочной каторгой. Пеший этап по Кандальному тракту от Томска до Иркутска. Александровская каторжная тюрьма. Затем вновь кандальная партия и пеший этап. В этот раз Панкрата отправили в Нерчинский горный округ, в Акатуйскую каторжную тюрьму. Через полгода по прибытии в Акатуй — побег. Читинские товарищи укрыли беглого каторжника, а затем переправили его в Верхнеудинск. Из Верхнеудинска он двинул в Ургу. Из Урги в Нанкин. Из Нанкина в Кантон. Из Кантона кораблём до Акапулько. И вот он в Мексике. А через год — революция 54 года. Лихой отряд анархистов-пурос. Шесть лет кровавых боёв против консерваторов. Свержение генерала Мирамона. А затем, вторжение интервентов и последующее за этим предательство. Ну, а разгром отряда пурос ты, дружище, уже видел.

Перед Урфиным товарищ Панчо предстал закованным в латы (кираса, наплечники, набедренники, поножи, поручни), выкованные именно под пришельца мастером Аргутом, с левого бока на бедре сабля, справа в кожаной кобуре на поясе-патронташе здоровенный Ремингтон. Там же на поясе в специальных чехольчиках два запасных барабана к револьверу.

В чём прелесть Ремингтона по сравнению с тем же Кольтом или Смит-Вессоном, так это в быстро сменяемом барабане. Процесс перезарядки капсюльного револьвера дело совсем не быстрое, а тут можно просто сменить уже снаряжённый барабан, практически, как магазин в современном пистолете. А у товарища Панчо таких сменных барабанов было аж две штуки. То есть, по тем временам он был охрененно вооружён.

Кабр Гвин, Аргут и Топотун обрисовали пришельцу обстановку, и он с головой ушёл в работу. Прежде всего, товарищу Панчо очень понравилась идея с «Набатом», и он даже набросал пару текстов для печати, которые оставалось только утвердить Потрясателю Вселенной. Мало того, бывший каторжанин вообще хотел попросить Урфина о передаче издания в его (Панкрата) ведение. Наш сибирский анархист уже прикидывал, какую бурную агитационную деятельность он сможет развернуть с помощью «Набата».

Ну и конечно же, товарищ Панчо жаждал встречи с Урфиным. Он хотел узнать, кто же это такой, этот самый Потрясатель Вселенной, и за что того так любят его соратники. При этом, Панкрата откровенно смущали монархические замашки этого самого Потрясателя, и тут стоило всё досконально выяснить. С другой стороны, бывшему кандальному очень импонировало освобождение Урфиным каторжан, и вообще, отношение последнего к рабству и каторжному труду. Опять же, радовало происхождение — столяр — настоящий пролетарий. Ну, а всякие уклоны в сторону монархизма, возможно, что это всё вполне излечимо. В общем, было с чем работать.