Battle the Elliot. Дилогия
Шрифт:
– Всё-таки надеетесь ввести их в порт? Да и государь оставил за '224-м', '228-м' и '229-м' их историческое названия, 'Ласточка', 'Белый сокол' и 'Счастливый Дракон' соответственно, - произнёс Макаров, - Как и '227-й' теперь может именоваться и 'Алмазиком'. Тут как я понимаю командир 'Алмаза', капитан 2-го ранга Чагин, сумел правильно доложить. А как дела с 'Грозящим'? И с 'Внушительным'?
– Работы выдуться. Практически все отверстия в корпусе 'Грозящего 'заделали. Но этот корабль, ни баржами, ни кранами не поднять. Пока возводим на палубе кессон, что бы в прилив вода не заливалась. Потом используем при его подъёме пластырь с 'Лейтенанта Дыдымова'. Когда 'Лейтенанта' введём в док Дальнего. Потом воду откачаем. 'Внушительный' же, надо бы осмотреть. В отлив говорят, он выступает
– Понятно. Надеюсь получиться. Канонерских лодок и миноносцев катастрофически не хватает. И вы, всё-таки, Андрей Андреевич, настаиваете на том, чтобы приделать '221-му' бак, от японского 'Циклона'? Так же вроде никто не делал.
– Делать не делали, но мысли о подобном ремонте у наших оппонентов проскакивали, - пожал плечами Вирениус, - А так мы сможем получить ещё пару миноносцев. Думаю, лишними не будут. Но тут всё зависит от ремонта подорванных кораблей. 'Енисею', в Дальнем, кессон подвели. Но всё упирается в ремонт подорванных кораблей, Степан Осипович. Части миноносцев 71 и 68 в док миноносцев в Порт-Артуре заведены, и подготавливаться для состыковки. Но максимум что я могу доверить китайцам, это срубить заклёпки, а мастеровых не хватает. А мне бы там ещё пару 'циклонов' до ума довести. Что бы малый док в Дальнем ими не занимать. Он пока для 'Айна' и 'Дыдымова' подготавливается. Большой док, в Дальнем, думаю, введём в строй в мае.
Макаров кивнул в ответ:
– Хотите технологию на самом малоценном проверить, Андрей Андреевич? А так, завтра должны закончиться работы по 'Палладе' и 'Боярину'. 'Цесаревич' и 'Богатырь' планируется ввести в строй десятого апреля. А 'Ретвизана' надеюсь, введут в строй не дольше чем через неделю, после 'Цесаревича'. Правда тоже электрооборудование в Порт-Артуре не исправить. Но боеспособность кораблям вернём и то хорошо.
– Жёстко вы, Степан Осипович, взялись, но возможно так и надо. Я постараюсь тоже успеть. И... Степан Осипович, кажется 'соколов' в дозор больше уходило. Было восемь, стало шесть.
Вирениус указал взглядом на приближающуюся к эскадре пара 'богинь', 'Аврору' и 'Диану', под флагом контр-адмирала Рейценштейн, бывших в эти сутки в крейсерском дозоре. В сопровождении шестёрки контрминоносцев типа 'Сокол'.
Макаров тут же поднёс к глазам бинокль и подтвердил:
– Да, вы правы Андрей Андреевич, их всего шесть. Сигнальщик сделай запрос, что у них случилось.
– Есть ваше высокопревосходительство, - тут же ответил сигнальщик и в сумраке ещё только начавшего светать дня, застучал шторками ретьера. Ответ не заставил себя ждать.
– Ваше высокопревосходительство, докладывают, что в ходе дозора отстали 'Смелый' и 'Страшный'. Их поиски результата не принесли, но были встречены дозорные крейсера, которые перед рассветом видели семь японских контрминоносцев.
Лицо адмирала Вирениуса дёрнулось. Он отлично помнил, что дата на календаре была 31 марта:
– Степан Осипович, надо бы выяснить, где видели, и послать помощь.
– Сигнальщик, передать на 'Баян' и на первый отряд миноносцев, осмотреть район встречи с японскими кораблями.
Но прежде чем 'Баян' и контрминоносцы успели изменить курс, сигнальщик прокричал:
– Дымы с северо-запада, - а через несколько минут добавил, - вижу 'Смелого' ведущего бой с двумя японцами.
– 'Баяну' выдвинуться на помощь, - тут же отдал распоряжение адмирал Макаров.
Но как только 'Баян' направился в сторону 'Смелого', японцы тут же отвернули назад. А со 'Смелого' стали докладывать, что в пятнадцати милях северо-западнее видели бой 'Страшного' с двумя крейсерами и четвёркой контрминоносцев японцев. 'Баян' и несколько контрминоносцев тут же двинулись следом, за японскими кораблями. Стремительно набирая ход.
Адмирал Макаров прошёл в боевую рубку, оставив Вирениуса одного на крыле мостика. Которому только и оставалось наблюдать за тем, как повинуясь решению командующего флотом 'Петропавловск', а за ним и весь флот ложиться на новый курс. И набирает ход. Выдвигаясь на помощь миноносцу. Вирениус огляделся. 'Петропавловск' готовился к бою.
Нет, идеи, которые он впервые реализовал на своих кораблях, прижились на эскадре. На борту был минимум дерева. Все оборудование, приборы, расчёты орудий были защищены противоосколочной защитой. Расчёты мелкокалиберной артиллерии прятались внутри корабля. Ожидая сигнала на отражение минной атаки. И были резервом, как для расчётов шестидюймовых пушек, так и для дивизиона живучести. Противоосколочными щитками была оборудована и боевая рубка. Амбразуры, в которой были заужены. И прикрыты козырьками. Противоосколочная защита была сооружена и перед сквозным проходом в боевую рубку. Не позволяя проникать осколкам в святая, святых корабля. Не забыли, и заделать щель под грибовидной крышей рубки. Прикрыв и этот недостаток конструкции. Но перед боем всегда найдётся что делать. Вот и сейчас на корабле все забегали. Занимая места, и готовясь к открытию огня. И понаблюдав минут сорок за действиями команды 'Петропавловска' Вирениус поднёс к глазам бинокль, но всё равно первым 'Страшного' увидел не он, а сигнальщик.– 'Страшный' по правому борту. Рядом четыре японца, мористее две 'собачки' [6].
Вирениус присмотрелся в указанном направлении и увидел, что рядом с буквально лежащим на борту русским контрминоносцем находиться четыре японских. И видя надвигающегося на них 'Баяна', который уже начал пристрелку, японцы стали набирать ход, уходя в сторону двух уходящих на север крейсеров. За ними спешили и два их сотоварища, что преследовали, было 'Смелого'. 'Баян' подошёл к погружающемуся контрминоносцу, спустил обе находящиеся на борту в этот момент шлюпки. А эскадра, не останавливаясь, двинулась за удаляющимися японскими кораблями. И прежде чем вся эскадра успела пройти мимо крейсера, как тот стал принимать шлюпки на борт, а с него засемафорили.
– Братец, что передают?
– тут же спросил стоявшего рядом сигнальщика Вирениус.
– Приняли на борт пять нижних чинов, 'Страшный' тонет, ваше превосходительство, - тут же отчеканил матрос.
– Спасибо братец, - поблагодарил Вирениус и, сняв фуражку перекрестился. Наблюдая как, задирая нос и стремительно погружаясь кормой, 'Страшный' уходит под воду.
Благодаря этим событиям, авангардом флота стали 'богини'. Справа эскадру прикрывал 'Аскольд', слева 'Новик' с 'Абреком'. А арьергардом стал 'Баян'. И практически одновременно с 'богинь' и 'Аскольда' засемафорили, что видят приближающиеся главные силы японского флота. Стремящиеся отрезать наш флот от Квантуна. А чуть позже дозоры доложили. Что приближаются 6 броненосцев, 4 броненосных крейсера, в том числе и 'Ниссин' с 'Касугой' и две 'собачки', с авизо 'Тацута'.
Но в этот момент адмирал Макаров повернул флот так, чтобы тот встал на пересечение курса японского флота. Выводя русских на очень удобный ракурс для начала боя. Поперёк курса японского флота. На пресловутую палочку сверху, в кроссинг 'Т'. Когда весь русский флот может стрелять, а его противник мог отвечать только носовыми пушками головного броненосца противника.
Но Того не зевал и осознав манёвр Макарова повернул свой флот, так что бы лечь на параллельный курс русскому флоту. Но стоило его 'Микасе' лечь на новый курс, как 'Петропавловск' лёг на курс, ведущий к Квантуну. Заставив враждующие эскадры идти расходящимися курсами где-то полчаса. Пока весь японский флот не завершил предыдущий манёвр и не лёг на новый курс вдогонку русским. Правда скорость японского флота раза в полтора превышала скорость русского, стреноженного покалеченными винтами 'Севастополя'. И теперь японцы нагоняли русский флот, нацеливаясь на его головные корабли.
– Не знаете, ваше превосходительство, сколько до Квантуна?
– раздался сзади голос, заставивший Вирениуса обернуться. Перед ним стоял длиннобородый, уже пожилой человек, в шляпе и с переносным мольбертом в руках.
– Прошу прощения, ваше превосходительство, я не представился, Верещагин, Василий Васильевич.
– Вирениус, Андрей Андреевич, - тут же ответил адмирал и добавил, - и мне очень приятно познакомиться с легендарным отечественным художником. Судя по острову Круглому милях в десяти прямо по курсу, мы в полусотне миль от Порт-Артура. Часа четыре, такого хода.