BATTLEFRONT: Сумеречная рота

Намир перебил его:

— У нас полно времени. Давайте думать. Если нам повезет, получим новый приказ. Если нет — найдем что-то действительно важное.

И командование, и рядовые будут роптать. Намира это не волновало. Ропот был всегда, он и сам ворчал, когда ими командовал Горлан. Но с учетом всего, что они потеряли за предыдущие месяцы, от Сумеречной осталась лишь бледная тень. Столько погибших, раненых, столько оборудования повреждено, столько ресурсов потрачено… При самой оптимистичной оценке рота потеряла две трети состава. Сейчас нужно унять свои амбиции.

Намир выслушал отчет по трофейной операции, доклад о состоянии раненых, о ремонте «Клятвы Апайланы» — штурмовой корабль вышел из сражения с «Вестника» с пустыми лазерными батареями и перегретыми щитами, но каким-то чудом его обшивка не пострадала. Когда собрание подошло к концу и присутствующие потянулись к выходам из конференц-зала завода, Намир поймал Гадрена за руку и оттащил его в сторону.

— Возвращаешься на «Громовержец»? — спросил он.

— Таково было мое намерение, — ответил Гадрен. — Мне кажется, что там я принесу больше пользы.

Он мог бы также добавить «мое отделение уничтожено». Кроме Головни, но бывшая охотница не принимала ничьих приказов.

— У меня есть для тебя другое дело, — сказал Намир. — Ты хорошо ладишь с гражданскими. Будешь моим представителем в Пиньямбе?

Гадрен медленно и грустно улыбнулся, глядя на Намира сверху вниз.

— В этом нет необходимости, — ответил он.

— Это ради моего душевного равновесия, — сказал Намир. — Я работаю вдвое больше, чем прежде, и мне не на кого опереться. Ты знаешь Сумеречную не хуже других. — Все это было правдой. Он искренне желал разделить с кем-нибудь груз обязанностей. И удержать Гадрена при себе ради блага их обоих.

Инородец прикрыл глаза и сжал в кулаки три набора мясистых пальцев. Низкое гудение послышалось из его груди, такое глубокое, что оно резонировало в костях у Намира.

— Хорошо, — сказал он. — На некоторое время. Но я не могу быть твоим заместителем… или ее.

Намир фыркнул и покачал головой:

— Отлично. Но, думаю, ты справился бы не хуже ее. — Он так сказал, потому что хотел привлечь к себе Гадрена и потому что об этой женщине сейчас было непросто говорить.

Однако он лгал.

Несмотря на все промахи Челис, она хорошо управляла Сумеречной ротой. Все ошибки были на счету Намира.

Намир ничего не слышал о губернаторе с тех пор, как Головня сообщила о том, что та удирает по склону горы. Он подозревал, что Челис жива, хотя это было лишь предположение: ее тело могло сгореть в потоке лавы или его могли расклевать пепельные ангелы. Как бы то ни было, больше он за нее не отвечал. Даже Горлан, подозревал он, согласился бы с этим.

Однако, сам не понимая почему, Намир часто бросал взгляд на бронзовый бюст в своем кабинете, изучая суровое лицо и думая о руках, его изваявших. Он рассматривал статую и на пятый день после осады, когда по связи послышался голос:

— Капитан? Для вас пришло записанное сообщение. Источник неизвестен, коды безопасности повстанческие.

Намир нахмурился:

— Специально для меня?

— Да, сэр. На ваше имя.

Необычно для сообщения от Верховного командования Альянса. Или кто-то уже доложил руководству повстанцев, что Горлан погиб? Но эту загадку было легко решить.

— Пересылайте, — сказал Намир.

Голоэкран на его терминале замерцал и ожил. Лазурные разряды сгустились, образовав некогда моложавое лицо, тронутое легкими отметинами возраста. Круги под глазами, к которым так привык Намир, исчезли, хотя седина в волосах стала заметнее, а на щеках и подбородке виднелись длинные полузажившие царапины.

— Сержант, — сказало изображение Ивари Челис. — Я слышала о вашей победе на Салласте, так что, полагаю, вы живы. Примите мои поздравления.

Намир поймал себя на том, что расправляет плечи, и заставил себя расслабиться. Голос Челис был хриплым, но он слышал в нем не только привычную хрипоту — ее акцент опять изменился, и в третий раз с момента их встречи он показался ему не совсем чужим, но и не совсем знакомым. Намир все еще размышлял о ее родном говоре, принятом на какой-то планете вроде Крусиваля.

Но она говорила с той небрежной надменностью, с которой обращалась к тем, кого презирала.

— Что же до меня, — продолжала она, — то я очень далеко от Салласта и больше не вернусь ни в Сумеречную роту, ни на службу Альянсу. Мы плохо подходим друг другу, хотя наши цели казались едиными. Под конец вы ясно дали мне это понять. Я подумала, что должна высказать это вам лично. — Ее губы скривились в усмешке. — Или насколько получится лично, учитывая обстоятельства. Куда я направлюсь дальше — вас не должно и не будет волновать. Лучше, чтобы наши пути больше не пересекались.

Несколько секунд висело молчание. Челис метнула взгляд в сторону, потом снова посмотрела на записывающее устройство. Когда она вновь заговорила, ее деловой тон сменился более холодным.

— С момента, как я покинула Хейдорал-Прайм и присоединилась к вашей роте, я ощущала лишь пренебрежение, — сказала она. — Меня унижали. Не в первый раз, и я принимала это как плату за выживание. Но вы, Хазрам Намир? Я думала, у нас было что-то общее, какое-то родство. А вы судили обо мне так же, как Император, — вы считали, что мой талант заключается в том, что я даю обещания, но не выполняю их.

Она будто бы дрогнула. Затем взяла себя в руки и продолжила:

— Я могла бы захватить Куат. Могла бы причинить боль Империи. Но вы не доверяли мне.

Голограмма погасла, и Намир остался один.

Глава 42

СЕКТОР НУМЕЗИРА

Пять дней после осады Иньюсу-Тор

Впервые, насколько она себя помнила, Ивари Челис — бывший губернатор Хейдорал-Прайм и эмиссар Имперского правящего совета — могла делать то, что хотела.

Самым трудным во время побега с Салласта было уговорить капитана Сейтерона. Этот человек на удивление неохотно согласился позволить Ивари взять на себя вину за убийство прелата Верджа. Это до него дошло еще медленнее, чем тот факт, что исчезновение Ивари — не смерть, которая оставила бы много противоречивых улик, — было лучшим способом устранить все сомнения в ее ответственности за убийство. Никто не удивится ее предательскому побегу с места грязного преступления.

Старик презирал ее и, несомненно, желал ей смерти. Но в первую очередь он должен был позаботиться о команде и вернуться в свою уютную академию. И чем более некомпетентным покажется Вердж, тем больше внимания будет отвлечено от Сейтерона и «Вестника» на саму Ивари. Она воспользовалась необходимым моментом, чтобы захватить новый челнок и бежать, и все это — используя сомнительный аргумент.