Байк, дорога, ты и я

* * *

Лика готовилась к вступительным экзаменам, и встречаться так часто, как бы я хотел, не получалось. Походы на конюшню и тренировки смазались в одно пятно. Понемногу становились видны результаты: я лучше держался в седле, Мел слушал мои команды. Правда, выполнял через раз – но я над этим работал. Ежедневная зарядка тоже помогала: если вначале пятикилограммовые гантели казались тяжёлыми, сейчас это перестало быть проблемой. Даже подтянуться во дворе на турнике получилось шесть раз подряд. Моей целью было десять. Новый образ жизни выявил недостатки стрижки – волосы постоянно лезли в глаза, чем бесили. В хвост они пока не завязывались, и я стал носить бандану.

За пару дней до выпускного мы сидели на детской площадке. Я на ограде, Лика – на качелях.

– Я решила не идти. – Она оттолкнулась от земли, качели заскрипели.

– Почему? – спросил я, стараясь не выдать волнения. Если она не пойдёт на выпускной, весь план провалится. Ну, нет!

Лика пожала плечами.

– Нафиг эту показуху. Выступление мэра, напутствие директора… Шарики отпускать. Типа как нас во взрослую жизнь. Такая хрень.

– Зато красиво.

– И не экологично. А ещё мне платье разонравилось.

– В смысле? Ты же говорила, оно нормальное.

Лика показала мне экран телефона, на котором красовалось светлое короткое платье с пышной юбкой. Выглядело мило.

– Вещи – способ самовыражения. Вот скажи, что выражает это платье?

– Ну, оно нарядное.

– Оно никакое. И я в нём тоже как будто не я. Но отцу понравилось, сказал, на другое денег не даст.

Сейчас волосы Лики были заплетены голубой лентой, на обрезанной чёрной футболке нарисованы ромашки, а край джинсовой юбки украшала цветная бахрома. Платье и правда было не в её стиле.

Я улыбнулся.

– Ты же художник, придумай что-нибудь.

Лика посмотрела на меня.

– Вообще да, с ним можно что-то сделать.

– Вот! – ухватился я за проблеск её энтузиазма. – Конечно, можно! И на площадь сходи, реально же – один раз в жизни такое событие. И я приду. Во сколько начало?

– В 17, – отозвалась повеселевшая Лика.

– Отметишься, и вместе оттуда сбежим. Как тебе идея?

Спрыгнув с качелей, она обняла меня.

– Договорились.

Второй частью плана была крыша, и вечером я отправился на её поиски. Самой перспективной показалась девятиэтажка на углу бульвара. Подойдя к первому подъезду, я ждал, чтобы кто-нибудь зашёл. О, мужик с таксой, очень кстати. Окинул меня подозрительным взглядом, но собака тянула его домой, и он ничего не сказал. В подъезд мы зашли вместе: мужик направился к лестнице, я поехал на лифте. Вышел на предпоследнем этаже, а лифт поехал вниз. Поднявшись выше, я проверил люк на чердак: он оказался заварен. Ладно, ищем дальше. Я проходил мимо лифта, когда он открылся, выпуская мужика с таксой. Кажется, наша новая встреча его озадачила. Я проскочил мимо, такса лениво гавкнула вслед.

В другом подъезде мне повезло. На дверце чердачного люка болтался открытый замок. Я прислушался: вроде никто не идёт. Сняв замок, залез на чердак. Пыльно, грязно, но это было ожидаемо. А дальше? О, тут даже есть ступеньки! Толкнув дверцу, я оказался на плоской крыше дома. Вид что надо: центр, бульвар, кусочек парка. Обойдя крышу, я вернулся в подъезд и повесил замок на место.

* * *

На боковой аллее парка рядом с площадью Лёха, принц эльфийский, проводил последний инструктаж:

– В толпе её не найдёшь, дождись, когда будут возвращаться. – Почесав нос, он посмотрел в сторону площади, разноцветной от платьев и воздушных шаров. – Двигайся шагом. В галоп его не пускай, народ испугаешь и сам не удержишься.

Я вздохнул. Навыки верховой езды были усвоены, но всё равно я нервничал. Кто знает, что на уме у этой зверюги? Мел, разряженный в алую попону, меланхолично объедал цветы с ближайшей клумбы.

Конец ознакомительного фрагмента.